Была встреча со столицей "страны советов". Первая моя встреча.
Впечатлила "родная столица"? Песенная столица, прославленная многими сочинениями? Нет. Если бы батальонное начальство кормило нас чуть лучше в тайге — в столице никогда бы не согласился жить. Но я не прав: батальонное начальство никак не могло повлиять на рацион подчинённых. На качество питания обитателей архангельской тайги с названием "сапёры", непосредственные начальники никак повлиять не могли: питанием обитателей тайги с названием "стройбатовцы" ведали упитанные и холеные "господа офицеры", что "пачками" шастали по столице:
— "Возможно, что кто-то из них распорядился обучить меня шоферскому делу". Иногда брал страх от продвижения по вокзальному залу ожидания какого-нибудь упитанного "высокого офицерского тела" в чине полковника: "вдруг "оно" подойдёт и станет задавать вопросы строгим, "командирским" голосом:
— "Кто такие будете? Откуда взялись!?" — поэтому прямо, без выбора слов, предупредил:
— Быть всем вместе! Не отлучаться! Столичные патрули — злые, как черти! Если заберут — плакала ваша учёба! Назад вернут! — удивительное явление: очень многие из нас стремятся повелевать и для этого прилагают массу усилий, из которых основное — крик. Петька не повышал голоса, не раздулся от гордости, что батальонное начальство сделало его "командиром" пусть и на малое время, но всё же командир, а подчинение ему не был в тягость, и понятные требования хотелось исполнять. "Его требования…". Личных, "шкурных", требований у Петьки не было.
В первом пункте "Правил перемещающихся по железным дорогам" сказано:
1. "Сел в вагон — выпей! Тронулся вагон в путь — повтори!" — и чтобы "закон" не нарушать, пара из другой роты попросила у Петьки денег "на бутылку":
— Мужики, никаких выпивок! Мы — в дороге — это раз, второе: что нас ждёт в школе — неизвестно — два. Могу отдать ваши командировочные и делайте с ними, что хотите. Можете идти в ресторан… — голос Петька не повышал, говорил спокойно.
Старший прав, но всё же, как хочется кинуться в путешествие по столичным улицам после его предупреждения "не расползаться"! Да гори ясным огнём все шоферские "корочки", но я увижу сестру! И я кинулся, не мог не кинуться:
— СтаршОй, сестра в институте учится, дозволь навестить? — старшОй почему-то удивительно быстро согласился на мою "самоволку":
— Пошёл. К поезду не опоздай. И помни о патрулях — сказал Петька, глядя в сторону.
Или прощался со мной? Нет уж, хрен вам, пройду все препоны!
— Будь спокоен. Дисциплину знаю — это я-то "дисциплину знаю"!?
Сегодня удивляюсь: тогда как-то быстро и без расспросов нашёл место обитания сестры. Пожилая вахтёрша на входе в студенческое общежитие, после объяснения причин визита, пропустила без лишних слов: ну, как это солдата не пропустить к сестре!? Встретился. Встреча была быстрой и без "шиков". Сестра накормила стандартной московской пищей тех времён: бутерброды с колбасой и чай. Батон был "горчичный". Первый в жизни мой "горчичный" батон.
— Почему название такое: "горчичный"? — сестра растолковала название батона:
— В такие батоны горчичное масло добавляют — вот оно что! Оказывается, помимо ядовитости в горчице есть ещё и масло! Но в обычной горчице оно почему-то не чувствовалось…
Только сегодня задумался: почему в "стольном" громадном городе, где никогда не бывал, но так быстро и без ошибок нашёл сестру? Такое впечатление, будто во мне работал какой-то "навигатор" и не позволял "отклоняться от курса".
И опять поезд на Ригу, и всё тот же привычный "стук колёс"… И снова мысли о том, что в школе моё "минусовое" зрение могут проверить куда тщательнее, чем в батальоне… и что тогда?
— "Ничего особенного: получишь "проездные документы военнослужащего" и вернёшься в батальон. Не переживай особенно!"
Только сегодня задумался: почему наша группа добиралась до школы таким маршрутом? Почему бы из Архангельска не двинуться на Ленинград, а оттуда — в Тильзит? Короче и быстрее! Почему на столицу, а потом — на Ригу? Прямо "турне" какое-то!
Впрочем, начальству виднее. Постигать логику военных командиров наших, кроме "технарей", разумеется — пустое и ненужное занятие".
Была и Рига. Был визит на рижский базар, но "разгуляться" с теми суммами, кои нам выдали в батальоне на дорогу, не получалось: скромность, скромность и ещё раз она! С голоду военнослужащие не падают? Нет! Всё остальное для них — лишнее…
Ничего не помню о том, как мы добрались до "Тильзита" в прошлом, а ныне — "Советск". Чья-то убогая "советская" фантазия ничего иного известному немецкому городу Тильзиту придумать не могла. Наверное, потому, что спешили "товарищи" с "узакониванием" чужой территории.
Красив и аккуратен немецкий город Тильзит! Почему "Тильзит"? Вот уже десять лет он не "Тильзит", а советский город на законном основании: "Советск". В городе ничего не было "советского", если не считать населения с разных концов "необъятной родины моей" заполнивших город…
Для чего люди с древних времён отнимают "друг у друга" города и жизни? Что впереди пускать: город в будущую собственность, или количество жизней, затраченных при его захвате? Конечно, города всегда были важнее! Жизнь — проходящая штука, а вот город — стоит на месте.
И если ты получил в награду за победу вражеский город, то сделай его лучше, чем он был прежде! Расшибись "в куриный помёт", но покажи миру, что ты можешь делать с захваченными городами! "Размечтался"…
Территория школы небольшая, но со стенами. Те, кто "проиграли" совсем недавно Тильзит, возможно, на этом месте содержали какой-нибудь "пансион благородных девиц". Или что-то иное, но такое, что требовалось огораживать стенами.
Школа понравилась. Особенно "матюгальником", из которого лилась музыка австрийца Курта Целлера из оперетты "Продавец птиц". Здравствуй, композитор! Тебя, пожалуй, во всех углах земли знают:
"Мой любимый старый дед,
прожил семьдесят пять лет.
Как-то сидя над ручьём,
вспоминал он о былом…"
Коллега, что управлял радиоузлом, порадовал ещё одним куском из оперетты Целлера "Мартин рудокоп":
"…обо мне ты не-е-е мечтай,
всё забудь и про-о-очь ступай…" — слова знакомой оперетты трогали, и в них я нашёл обиду. Забавно: вроде бы совсем недавно эти слова горланил на "губе" и они меня не касались ни каким боком, а сейчас… "всё забудь и прочь ступай"… Пожалуй, со мной такое случится после тщательного медицинского освидетельствования в школе. А на проигрывателе вращался эстонец Отс и редкостным голосом рассказывал:
"Эту лодку строил я ни "как-нибудь"!
Знаю, как из дуба борт высокий гнуть…" — верил Отсу человеку, но не певцу, что он своими руками способен построить лодку из дуба. Но Целлер никак не хотел уходить и стоял впереди отсовской лодки из дуба:
"…всё забудь и прочь ступай"!
"Да-а-а, если фокусы с глазными "минусами" легко проскочили в батальоне, то в этом месте "повторение подвига" ждать не приходится. Тутошние медики враз поймут, кто прибыл к ним из архангельской тайги!
Не паникуй, не умирай без смерти! Там видно будет. Удовольствие от путешествия в Прибалтику тобою уже получено и "оприходовано". Привыкай довольствоваться малым"! — но до сего времени ничего "большого" у меня и не было.
Тогдашний командир пятьдесят седьмой школы города Тильзита! Вас благодарит рядовой такой-то: вы нас прекрасно встретили и показали, что есть и другая армия. Не таёжная, стройбатовская, "лесная и партизанская", а настоящая!
Вот оно что! Оказывается, в одной стране несколько сортов "армий"!? — страстно захотелось, покрыть крепким стройбатовским таёжным "ёбом" неизвестно кого!
Желание "крыть" мучило недолго: умылись с дороги и нас накормили. Дали место для "горизонтального положения тел".
Нашим бытом очень внимательно занимался пожилой старшина, украинец. От войны остался, дослуживал. Спокойный, невозмутимый и внимательный человек. Умный.
Всё так и было, как прогнозировал в батальоне: на другой день нам устроили "школьную", местную медкомиссию. Все мои человеческие "параметры" позволяли обучаться ремеслу "водителя третьего класса", но по главному шоферскому органу — зрению, окулист быстро и без сомнений "забраковал" меня. В ином я и не сомневался.
И ещё одного из нашего таёжного "выводка" посчитали неспособным в дальнейшем "крутить баранку": грамоты у человека маловато было. Оно, конешно, для повседневности грамоты ему хватало, он был отличным лесорубом, но для обучения на курсах "водителей автомобиля" он был слаб.
Со мной руководство школы постановило так:
— Далеко назад ехать! Начальник училища даёт тебе испытательный срок. Если покажешь хорошие знания в освоении "материальной части автомобиля" — будешь учиться! — в какое количество дней командиры школы определили мою пригодность познавать тайны автомобиля — об этом тогда меня не уведомили.
