Таня вышла в коридор.
– Что-то этот новый врач как-то неестественно вежлив со мной. Симпатичный такой молодой человек. Приветлив и доброжелателен. Но почему он решил сам прийти на дом? И не лень ведь. Наверное, всегда так заботится о своих пациентах и детей любит. Вот уж воистину правда, что не все люди одинаковы в своей чёрствости и равнодушии.
И вот тут Татьяна точно не ошиблась. Люди, конечно же, не все одинаково злы и бездушны. Не учла она совсем другое. Под блестящей чешуёй змеи почти всегда скрывается смертельный яд, а уродливая раковина порою таит в себе прелестную жемчужину. Прекрасный камень в драгоценном ожерелье не сразу приобретает свой праздничный облик. Этому предшествует кропотливый труд заботливых человеческих рук. Но женщина, в эти минуты даже не пыталась задумываться над подобными мелочами.
«Не стоит быть занудой и ломать голову над тем, от чего она, впоследствии, может сильно разболеться. Возможно, что это счастье, так зачем же отбиваться от него руками и ногами?» Хотя особым женским чутьём, Таня всё-таки понимала, что делает что-то не так. Но что именно и как правильно следует поступить в той или иной ситуации, не знала, и это, наверно, была не её вина. Не каждый может разглядеть истинные ценности среди бескрайнего моря развлечений и удовольствий современного мира. А потому порою не избежать ошибок, за которые впоследствии приходится платить слишком высокую цену.
Но главное даже не это. Главное – совершив проступок, суметь вовремя сделать правильные выводы и извлечь очередной урок, а иначе в следующий раз придётся заплатить ещё больше. Такова, к сожалению, горькая и безжалостная правда жизни, и ничего здесь нельзя изменить.
Маленький человек что-то беззаботно бормотал, лёжа в своей коляске. Женщина шла не торопясь. Она с удовольствием наслаждалась последними тёплыми днями, которые дарила людям природа в этом году. Ребёнок тоже пытался выбраться наружу. Мать поставила его на ноги, и мальчик весело затопал вперёд по липовой аллее, по-прежнему что-то весело лопоча на своём понятном только ему языке.
«Любимый муж, а может быть, и вовсе не любимый, которого я тем не менее, жду и который всё никак не возвращался. Приятный молодой человек этот новый участковый врач, который так любезен и приветлив со мной. Но что делать сейчас? Откуда ждать следующего удара или, может, помощи? Как уберечь ребёнка от всей этой лжи, грязи, а может быть, и крови? Совета спросить не у кого. Что же, будь что будет. А там посмотрим».
С подобными мыслями подошла к своему подъезду. Мальчик домой заходить категорически не хотел. Пришлось долго его уговаривать, прежде чем крохотные ножки затопали вверх по бетонным ступеням.
Утром в среду разбудил неторопливый, но настойчивый стук в дверь. Накинув халат, вышла в прихожую.
«Кто бы это мог быть?» Посмотрев в глазок, улыбнулась. В дверях стоял Алексей.
– А, доктор, проходите, раздевайтесь. А мальчик спит.
– Пусть спит. Устал, наверно, мужик, отдыхает. Я подожду.
– Раздевайтесь, сейчас чаю попьём.
– С удовольствием выпью чашечку.
Женщине было приятно общаться с этим человеком. Он ей уже, пожалуй, больше чем просто нравился.
– А Вы что, здесь вот так одна и живёте, что ли? Хозяйка покраснела.
– Да что Вы, что Вы? Если не хотите, то не отвечайте.
– Секрета нет никакого. Муж ушёл в экспедицию год назад да так до сих пор и не вернулся.
– Вот подонок. Я бы от такой красавицы сроду никуда не ушел.
– Нет, нет. Я сама же во всём и виновата. Хотя, впрочем, это слишком долгая история, и Вам она вряд ли станет интересна.
– Помилуйте, напротив, мне всё больше хочется узнать, что же именно произошло. И если я смогу хоть чем-нибудь помочь, то сделаю всё, что в моих силах.
Татьяна и сама толком не могла понять, что с ней происходит. Неожиданный и ничем не объяснимый прилив откровенности способствовал тому, что хозяйка выложила этому почти не знакомому ей человеку добрую половину жизни, совершенно не отдавая себе отчёта в том, зачем это делает. Всё вышло как-то само собой. Наверно, решающую роль здесь сыграли природное обаяние и внешность Алексея. Ей показалось, что такой человек не может обмануть или унизить, не может вообще причинить зло.
Хотя где-то далеко в глубине души женщина прекрасно понимала, что внешность зачастую не отражает человеческой сущности. Она, видимо, попросту не хотела, не могла поверить в то, что сидящий перед ней был из тех людей, которым нельзя доверять, и именно поэтому так слепо и не задумываясь, поведала ему сейчас самое сокровенное. То, что так старательно и долго скрывала от посторонних глаз. Таню даже не насторожила та ехидная ухмылка в уголках красивых губ незнакомца, что сидел напротив и потягивал аккуратными глотками ароматный чай.
А Алексей, в свою очередь, уже окончательно вошёл в роль. То, как легко его слова были приняты на веру, приободрило и добавило уверенности в своих силах.
– Да, история невесёлая. Но безвыходных ситуаций, как известно, не бывает. Не казните себя так. Супруг Ваш, Бог даст, вернётся. А на этого Вадима, я думаю, совместными усилиями мы сможем найти управу. Вот ведь гад-то какой. И как только таких земля держит.
Про себя же он подумал: «Ишь ты, дурочка лопоухая, уши-то как развесила. Подожди ещё немного. Скоро я до тебя доберусь». И добавил вслух:
– Танечка, Вы извините, конечно, что я Вас так называю.
– Да ничего, ничего. Чего уж там, я же не ханжа какая-нибудь.
– Танечка, милая моя, я всё сделаю, чтобы Вам помочь, поверьте мне.
Новенький джип, переливаясь в солнечных лучах синевато-стальным отливом, ровно мчался по ухабистой просёлочной дороге, казалось, совсем не замечая многочисленные ямы и рытвины. За окном мелькали перелески, болота. Их сменяли сплошные и почти непроходимые заросли молодого осинника и острые гребни скал.
– Слышь, шеф. Чё-то мне кажется, далековато мы уже заехали. Километров сто пятьдесят по лесу отмахали, никак не меньше, и ни одной деревни. Странно даже, что здесь ещё есть какая-то дорога. А едем-то мы хоть правильно?
– Ты чего, Лысый?! Я сколько раз повторять буду?! А то, может, в рыло тебе заехать, понятнее станет? На вот карту и сам посмотри, если мне не веришь!
– Да ладно ты, Валерьич, не пыли. Дай газетку лучше почитать. Она у тебя с собой?
– На, смотри.
– Так. Вот она, заметочка. Уничтожена банда. Военные вступают в схватку с преступниками. Вот сволочи. И как они могли фотографировать такое? С землёй ведь перемешали ребят, суки поганые. Ну, мы вам ещё устроим.
– Ты помолчи-ка лучше, Лысый.
– Валерич, я чё, чё – то опять не так сказал, что ли?
– А ты веди себя по-тихому да за ствол не хватайся. Чай, не в детский дом едем.
– Шеф, а на хрена мы вообще туда едем?
– Дурак ты. Во-первых, узнать нужно, не остался ли кто-нибудь в живых. Во-вторых, документики бы не мешало изъять. Не дай Бог, догадаются, что это наши люди. Неприятностей тогда не оберёшься.
– Ладно, ладно шеф. Всё понял, молчу.
Минут через десять машина подкатила к невысоким, но широким воротам с двумя красными звёздами на створках. Вышедший навстречу солдат поздоровался, и вежливо спросил:
– Вы к кому?
– Мы к командиру. Нам нужно срочно поговорить с ним по поводу вчерашнего происшествия.
– Какого ещё происшествия?
– Да ты чё, служивый, в натуре, ничего не знаешь, что ли?
– Хорошо, подождите минутку, сейчас я доложу о вас.
Солдат скрылся за воротами КПП, но вскоре вышел и вновь обратился к людям, сидевшим в роскошном автомобиле.
– Извините, но командир не сможет вас сейчас принять.
– Да ты чего, пацан, так и не въехал, что ли? Нам срочно надо, понимаешь ты это или нет?!
– Я прекрасно вас понимаю, но ничем помочь не могу.
– Слышь, Валерич, чё с ним долго базарить. Всё равно без толку. Поехали давай к штабу. Там на месте и разберёмся. Взвизгнули колёса, и крузёр, распахнув настежь немного приоткрытые ворота, стремительно въехал на территорию части.
– Давай, гони, не останавливайся.
– Ну, всё, кажись, проскочили.
Но позади вдруг раздалась автоматная очередь. Стекла посыпались, а машина заглохла, врезавшись в бордюр. Завыла сирена, а через минуту на место прибыл поднятый по тревоге караул.
– Суки, волки позорные, не прикасайтесь ко мне, всех порежу, в натуре.
Вадим так орал, что от натуги его лицо сделалось багряно-красным и сморщившимся до неузнаваемости, а на лбу выступили мелкие капельки пота.
Через несколько минут их запихнули в тесную и сырую камеру гарнизонной гауптвахты. Массивная железная дверь захлопнулась, погрузив находящихся внутри людей в темноту и дав им время как следует поразмыслить над тем, что же все-таки только что произошло.
– Слышь, Валерич, а чё с нами будет теперь? Нас ведь здесь и искать-то никто не станет.
– Ты чего, придурок, бормочешь? Думай, что говоришь. Мы на стрелку, что ли, приехали? Здесь главное – закон, и самосуд никто устраивать не станет. Понял?
