— Тихо, — шепнула Анна, — это те самые, о Боже, мы пропали.
— Вот еще, — презрительно сказала гордая дочь атласских гор, — неужели ты думаешь, что я испугаюсь этих мерзавцев.
И Фарида гордо двинулась вперед, увлекая за собой Анну.
Пусть читателя не удивляет эта на первый взгляд беспричинная вспышка смелости женщины, которая только что рассказывала о страхе, которого она натерпелась во время покушения на мужа. Просто есть люди, которых чужая смелость лишает уверенности в себе и напротив чужая слабость вдруг вселяет в них поистине героическую храбрость. Фарида принадлежала именно к такому типу людей.
Один из айаров, при виде проходивших мимо женщин с открытыми лицами, плотоядно сказал:
— Гуляете милашки, а отчего бы нам не прогуляться вместе.
— Пошел прочь бродяга, — ответила Фарида.
— Вот это да, — удивленно воскликнул бродяга, — а они кусаются. Ох и люблю я дерзких.
— Умоляю, не связывайся с ними, — наклонив голову, тихо сказала Анна. У нее еще была надежда, что дело ограничится сальными шутками и непристойными выкриками вслед. Главное, чтобы ее не узнали. Но айар схватил Фариду за руку, за что тут же получил пощечину.
— Ах ты шлюха, — сказал взбешенный айар, держась за щеку.
— Я честная женщина, — не промедлив ни секунды сказала Фарида, — а шлюха эта та, которая тебя родила.
— Взбешенный айар выхватил нож. Анна дрожа от страха встала между ними говоря: «Умоляю вас простите мою родственницу, она не здешняя».
— Пошла прочь, потаскуха, — рявкнул негодяй, отталкивая Анну.
Но тут в дело вмешался его товарищ со шрамами на лице.
— Постой ка, — сказал он, — сдается мне, что эту девицу я уже где-то видел. Уж не из-за тебя ли красотка меня так разукрасили.
— Это мой муж тебя так разукрасил, — вмешалась Фарида, — а будешь к нам лезть, он тебе еще что-нибудь отрежет, то из-за чего ты ошибочно причисляешь себя к мужчинам.
Побагровев, айар тоже выхватил нож. Оказавшись между двумя ножами. Фарида открыла рот и истошно завопила. Анна, недолго думая, присоединилась к ней. Женщины голосили так, что у айаров заложило уши. Крик привлек внимание полицейских, оказавшихся неподалеку. При виде мауны, айары разбежались.
Полицейских было четверо. Один из них видимо старший обратился к женщинам.
— Что здесь произошло?
— К нам приставали айары, — ответила Анна, — мы стали кричать, а когда вы появились, они испугались вас и убежали.
— А сами вы кто такие? — продолжал допрашивать старшина, — порядочные женщины не гуляют по набережной в столь поздний час.
— Я жена Абу-л-Хасана, — гордо сказала Анна, — начальника тайной службы.
Среди полицейских раздались смешки.
— Жена начальника тайной службы на набережной, одна, — с сомнением сказал старшина.
— Я встречала сестру из Эдессы, она задержалась, поэтому мы не успели засветло.
— Может их арестовать, — подал голос один из полицейских.
Старшина цыкнул на подчиненного.
Выгоды от ареста никакой, а если это и впрямь жена Абу-л-Хасана, неприятностей не оберешься. Могут и с работы погнать. Недавно свояка уволили со службы, за то что пьяного в участок доставили. А пьяный оказался родственником начальника.
— Дайте им пройти, — распорядился старшина.
Полицейские расступились, пропуская женщин.
Анна и Фарида поблагодарили и торопливо пошли дальше.
— Слушай, как ты догадалась, что это Имран его порезал? — спросила Анна.
— Ты же сама сказала, что он тебя от разбойников спас, — ревниво сказала Фарида.
— А как ты ему по роже заехала, — восхищенно сказала Анна, — это наверное у вас семейная черта, бесстрашие и удаль.
Фарида не выдержав, прыснула. Ей вторила Анна. Несколько минут они давились от смеха, затем не выдержав, расхохотались в голос.
— А как ты сказала, — причитала Анна, — «ошибочно причисляешь себя к мужчинам».
Новый взрыв смеха. На них стали оглядываться и женщины с трудом, совладав с собой, приняли серьезный вид.
Остаток пути они проделали без приключений. Анна уверенно постучала в ставень дома.
— Кто там? — спросили за дверью.
— Это я, отец, открой, пожалуйста, — сказала Анна.
— Это ты Анна? — переспросил ибн Лайс, — почему так поздно, что случилось?
— Открой, объясню.
В тот момент, когда дверь отворилась, с боков возникли некие тени и втолкнули женщин вовнутрь.
Прыгнув на палубу, Ахмад Башир удержался на ногах, но в следующий миг, двое дюжих пиратов схватили и поставили его на колени.
Ну конечно это была не Анаис. Но, девушка чрезвычайно похожая на нее, похожая настолько, что Ахмад Баширу даже показалось, что она его узнала, какой-то обшей бессознательной женской памятью. Она смотрела на него с любопытством, и губы ее подергивались в предверии улыбки. Но она все — таки не улыбнулась, видимо, чтобы не рассердить своего спутника. Капитан пиратской бариджи, что-то сказал на своем языке, обращаясь к Ахмад Баширу. Что-то, вызвавшее смех у окружающих. Ахмад Башир недолго думая тоже захохотал.
— Давай перейдем на арабский приятель, — предложил он капитану.
— Я говорю, что если у тебя нет денег, то ты пойдешь обратно, — сказал капитан на чистейшем арабском, показывая на горящий корабль.
— Если они меня отпустят, я предъявлю деньги.
Капитан сделал знак и пираты, удерживающие Ахмад Башира, отпустили его.
Ахмад Башир встал, развязал пояс и высыпал динары на палубу. Одна монета покатилась в сторону главаря и ударилась о мысок его сапога.
— Серебро, — заметил он, — не золото.
— Не золото, — согласился Ахмад Башир, — не буду спорить. Ну, уж, что есть, то есть.
Главарь улыбнулся, по одежде и манерам он производил впечатление человека высокого звания, в отличии от всех остальных, не считая конечно девушки, похожей на Анаис, которую Ахмад Башир все время старался держать в поле зрения.
— Ты меня не обманул, — сказал главарь, — но понимаешь, в чем дело, я не беру пленных.
— Какая неприятность, — подосадовал Ахмад Башир, — но у меня видишь ли, есть одно преимущество, я очень богатый человек. Мой компаньон в Сицилии хорошо заплатит за мое освобождение.
Главарь усмехнулся.
— В твоем возрасте не следует быть таким наивным. Я думаю, что твой компаньон будет рад избавиться от тебя. Так что ты не убедил.
«Умен, мерзавец», — подумал Ахмад Башир. Его жизнь зависела от красноречия. Надо было найти слова. От горящего корабля волнами накатывал жар. Ахмад Башир облизнул пересохшие губы и, попросил воды. «Воды у тебя скоро будет вдоволь» — заметил пират, чем вызвал новый взрыв хохота окружающих.
— Я вижу, что ты хорошо знаешь человеческую породу, — сказал Ахмад Башир.
Пират кивком поблагодарил за похвалу.
— Но мой компаньон заплатит, потому что я ему задолжал столько, что ему невыгодна моя смерть. Он заплатит, чтобы получить выданный мне кредит обратно.
— В твоих словах есть рациональное зерно, — согласился капитан, — но дело это хлопотное. Так что не обессудь.
Ахмад Башир посмотрел на девушку. В этом взгляде была его последняя надежда. То что он пытался ей внушить глазами, не поддается словесному описанию.
Девушка дотронулась до капитана, и что-то сказала ему. Между ними произошел короткий разговор и капитан сказал Ахмад Баширу.
— Тебе несказанно повезло, моя кузина просит за тебя. Отчего то ей взбрело в голову, что ты похож на ее безвременно усопшего отца. Хотя она не может этого помнить так как ей было всего два года, когда он умер. Но я не могу ей отказать. Ты остаешься. Условия и сумму выкупа мы оговорим позднее.
«На отца — это обидно» — подумал Ахмад Башир.
— Уведите его, — распорядился капитан.
Ахмад Башира увели и заперли в трюме. Там он нашел воду и опрометчиво напился.
Мы не будем описывать чувства, посетившие Имрана, после того как он открыл глаза и обнаружил себя лежащим в тюремной камере с цепями на руках. Ибо чувства эти мы не раз описывали на страницах нашего романа. Впрочем, они известны всем, кому довелось посидеть в тюрьме. Ничего нового в ощущениях узника за прошедшую тысячу лет не прибавилось. В цепи его заковали по приказу все того же караульного офицера, который обнаружил, что на арестованном вдруг исчезли все следы побоев. Ревностный служака решил перестраховаться; поместил арестованного в отдельную камеру и приказал заковать его в кандалы.
Скажем только, что Имран слово в слово повторил замечание Ахмада Башира, которое тот произнес, стоя на палубе и глядя в спину удаляющегося товарища. Имран сказал: «Мир состоит из семи дней, просто они всегда повторяются». Правда, подумав, он добавил: «Было бы лучше, если они повторялись не все или хотя бы не так часто.» Поднялся, подобрал цепи, пошел к двери и постучал в нее.
