Постройки еще не закончили, а монтажники уже ставили круглые цистерны фильтров, крепили перекачивающие насосы и точные измерительные приборы.
Черное небо казалось Пядышеву светлее, когда он поворачивал к строящимся цехам. На разных высотах то и дело вспыхивали ослепительные звезды, опоясывая корпуса гирляндами огней. Они убеждали его, что ночная смена работала полным составом бригад. Но в то же время тревожный вопрос не давал успокоиться и требовал ответа, как при решении задачи: почему срываются графики. Объяснить все только нехваткой материалов — обман. Три баржи успели по высокой воде пройти по Ево-Яхе и вовремя подбросили панели для корпусов и нужный металл.
При всем желании за ночь ему не пересчитать всех рабочих, сварщиков и монтажников, не разобраться, чем вызвано отставание. Пядышев нападал на прорабов и бригадиров, но особенно доставалось от него Лавчукову.
А тот с удивительным спокойствием его выслушивал и, как всегда, отделывался молчанием. Толстые веки закрывали глаза, и никогда нельзя было с уверенностью сказать, заснул главный инженер или продолжал внимательно слушать.
Спокойствие Лавчукова бесило. Пядышев едва сдерживался, чтобы не потрясти его за грудь, заставить быстрее бегать, строже требовать с подчиненных и вовремя принимать нужные решения.
Однажды Лавчуков словно проснулся, внимательно посмотрел на Пядышева и стал объяснять, что замучили переделки, что он устал ругаться с проектировщиками. Ничего нового Лавчуков не сказал, но Пядышев вдруг стал спокойнее в обращении с Лавчуковым, да и с другими, хотя ночные походы начальника строящегося комплекса продолжались. На летучках Пядышев выступал коротко, но напористо, как будто передавал телефонограмму, и после каждого слова пристукивал торцом карандаша, как будто ставил точку.
— Иду я сейчас, а под ногами ледок хрусть, хрусть! — Пядышев посмотрел в сторону сидящей Марии Петровны. — А рабочих чертежей для второго цеха у нас нет! Мария Петровна, я не коллекционер, чтобы собирать ваши объяснительные записки. Меня интересуют конкретные сроки, когда у монтажников будут чертежи?
— Я послала в институт телеграмму! — Мария Петровна низко опустила голову. — Жду ответа! — Она понимала правоту Пядышева и даже немного жалела его. Не могла понять, почему ее телеграммы не оказывали действия.
— Мария Петровна, прошло два месяца.
— Я знаю. Но в институте много заказчиков!
— Много заказчиков? — взвился Пядышев. — Уренгойское месторождение единственное!
В течение дня Мария Петровна несколько раз встречала на площадке Пядышева. Наблюдая его со стороны, она ловила себя на том, что ей не хватает его храбрости и дерзости. Действительно, почему она послала одну телеграмму в институт? Испугалась нарушить покой доктора технических наук Жемчужникова? А скорей всего его нет в институте: укатил в Пятигорск! «Мария Петровна, вы умница, и я на вас надеюсь, как на себя. Все будет хорошо!» Что хорошо? Хорошо, что ее и двух помощников склоняют на каждой летучке? Она устала, издергалась. Конечно, прав Пядышев. И она тоже хороша. Почему она была против перенесения замерного узла в цех? Боялась отойти от проекта. Если разобраться, что она придумала оригинального? Все время в плену привычных схем, компоновки. Кто-то вынес замерный узел в отдельное помещение, она перерисовала. Во время работы не появилась мысль, что надо поступить иначе. Север требует удешевления строительства. Да, но почему только один Север? Удешевляя любое строительство, проектировщики помогают стране больше строить, ликвидируя незавершенки.
Последнее время она стала все больше думать о Пядышеве. Стараясь в этом разобраться и понять, что с ней происходило. Неужели ее покорила его грубая сила?
В глубине души она не соглашалась с этим и не хотела думать о самой себе так упрощенно. Но помимо воли начинала сравнивать его с Виктором Чаплыжным. Вот кто был для нее идеалом. О друге детства она часто вспоминала, и прожитые годы не притупили боль утраты. После десятилетки они расстались, чтобы встретиться случайно через четыре года. Он — курсант Качинского авиационного училища летчиков, она — студентка Московского политехнического института. Набережная Волги стала местом их свиданий. Однажды она получила от него письмо. Он приглашал ее приехать, чтобы они могли расписаться. Долго она не отвечала, проверяла себя. Наконец купила билет на поезд. Двадцатого июля должна была выехать к нему, а пятнадцатого пришло извещение, что, Виктор Чаплыжный при исполнении задания погиб. Подробности она узнала в училище от командира, генерал-лейтенанта. При выполнении тренировочного полета на истребителе отказала турбина. Виктор мог катапультироваться, но тогда бы самолет врезался в поселок. Он старался перетянуть через жилые дома к далекому полю…
Прошла неделя, и на термометре красный столбик стремительно пополз вниз. Искристые снежинки неслышно неслись к земле, старательно засыпая строительную площадку, стоящие бетонные опоры и фермы. Пока еще угадывались открытые траншеи, лежащие навалом трубы и алюминиевые плиты. Но скоро все должно исчезнуть под сугробами.
Пядышев с Лавчуковым неторопливо обходили стройку. Снег не переставал идти, и мохнатые снежинки все больше и больше выбеливали землю, наращивая сугробы.
Не первую зиму встречал Пядышев на Севере, но сейчас воспринимал ее совершенно по-другому, озабоченный делами строительства не как исполнитель, а командир производства.
— Григорий, ты понимаешь, что происходит?
— Почти.
— А я тебе могу сказать точно. Снег для нас станет врагом номер один, если мы не обозначим табличками материалы, до лета ничего не удастся отыскать.
Лавчуков устало кивнул головой. Снег слепил его своей яркостью и белизной.
— Сергей, я устал ждать милости от института. Время идет, а чертежей все нет и нет. Думаю, что надо строить второй цех по чертежам первого. Справимся с перекантовкой аппаратуры.
— Стратег, а это идея! — Пядышев с удивлением посмотрел на Лавчукова. — Попросим Марию Петровну с ее помощниками засесть за работу. Важно выиграть время. А надо, и мы сами поможем!
2
Приехавший на стройку Викторенко отыскал Пядышева с Лавчуковым в «штабном балке». Мария Петровна сидела за столом. За ее спиной висели синьки.
— Здравствуйте, заговорщики, — сказал он, сразу оценив обстановку. — Ругаетесь? — Синий дым качнулся, и он увидел двух проектировщиков из института.
— Устал ругаться, — сказал нетерпеливо Пядышев и посмотрел в упор на женщину. — Не обижайтесь, Мария Петровна, но на Восьмое марта останетесь без подарка.
Женщина вспыхнула, и лицо пошло красными пятнами.
— Сергей Тимофеевич, это не по-джентльменски! — примирительно сказал Викторенко. — Женщинам полагается в праздник делать подарки!
— Чертежей для второго цеха нет, — сказал Лавчуков, словно хотел защитить Пядышева, проявляя завидную быстроту.
Стряхнув напряженность, Мария Петровна резко повернула голову. Институт неожиданно представился далеким и нереальным. И с непонятной враждебностью подумала: Виктор Чаплыжный знал ее храброй. Почему она стала другой? Пошла на поводу у Жемчужникова, как будто не имела права на собственное мнение.
— Обещаю произвести перекомпоновку в самое ближайшее время, чтобы замерный узел занял место в цехе.
— А Жемчужников не утвердит… — начал было Пядышев, но Викторенко его опередил:
— Мария Петровна, вы мудрая женщина! — Викторенко весь преобразился, подобрел лицом: — Самый лучший подарок к Восьмому марта я вручу вам! Пядышев, ты слышишь? Скорее улыбайся!
Пядышев не улыбался. Он клял себя за то, что был груб и строг с женщиной, которую хотел бы прижать к себе и не отпускать, вдыхать легкий аромат ее духов, смотреть в ее красивые глаза, и чтобы глядели они на него ласково. «Фу, черт», — тотчас обругал себя Сергей и решил, что это он размягчился после беседы с Мишустиным. Посмотрел тогда инструктор на его жилье и заявил, что пора их всех женить. Можно и жениться, но вряд ли Мария Петровна будет наводить порядок в его балке. Не всем же так везет, как Луневу. Жена, говорят, и красивая, и хозяйка, и умница. Пятнадцать лет кочевали они с места на место. И двое детей выросли с ними на Севере.
Пядышев взглянул на оживленного Викторенко и подумал, что вот он уже устраивает свою семейную жизнь. Потому и с другими женщинами стал смелее. Марии Петровне руку поцеловал. А у той даже слезы выступили на глазах то ли от неожиданности, что ли от удовольствия. Пядышев сжал зубы и замотал головой. Викторенко заметил это, но продолжал разговаривать с Марией Петровной. «Меня учит, — решил Пядышев. — А сам ждет не дождется свою Зольюшку». Сергей знал, что Золя должна в отпуск заехать к матери Викторенко. Очень ей хотелось «показаться». «А вдруг нет, Сережа?» — тревожно спросила она Пядышева, когда он по просьбе Викторенко провожал ее на Большую землю. Железкина, конечно, не красавица, ну а в остальном Ивану можно позавидовать. «По всей земле с ним пройдет», — заключил свои размышления Сергей.
