В довольно тесных помещениях колледжа, как всегда, было шумно и по-деловому оживленно; здесь использовался каждый квадратный метр площади предельно целесообразно, без украшательств. Не очень просторный вестибюль служил как бы продолжением лекционных залов — тут вечно происходили какие-то собрания, встречи, здесь же занимались студенты.
Руководитель промышленного дизайна, приветствовавший Бретта, заметил, пытаясь перекрыть гул голосов:
— Возможно, когда-нибудь мы выкроим время и спланируем уголок поспокойнее.
— Если бы я не был убежден, что вам это не удастся, — сказал Бретт, — я бы вам отсоветовал. Здесь и должна быть такая атмосфера, как в автоклаве.
А эту атмосферу он хорошо знал — в центре внимания прежде всего работа и профессиональная дисциплина. «Здесь нет места для дилетантов, — говорилось в одном из выпущенных колледжем проспектов, — здесь надо работать по-настоящему». В отличие от других заведений процесс обучения в этом колледже требовал максимального напряжения сил, студенты должны были работать, работать, дни и ночи напролет, во время уик-эндов и праздников, так что для других занятий оставалось очень мало времени, а то и вовсе ничего. Случалось, студенты возмущались непосильной загрузкой и некоторые отсеивались, но большинство приспосабливалось, и все, в общем, выходило так, как было сказано в проспекте: «Зачем изображать дело так, будто жизнь, к которой они себя готовят, будет легкой? Нет, она нелегка и никогда легкой не будет».
Этот упор на неутомимый труд и высокие требования снискали колледжу авторитет у автомобилестроителей, которые поддерживали контакт и с учебным заведением в целом, и со студентами. Автомобильные компании нередко даже конкурировали друг с другом, стараясь заполучить лучших студентов еще до выпускных экзаменов. Дизайнеров готовили и в других местах, но только здесь, в Лос-Анджелесе, в учебной программе был специальный курс по автомобильному дизайну. Вот почему не менее половины дизайнеров, ежегодно прибывавших в Детройт, были выпускниками из Лос-Анджелеса.
Бретт беседовал с группой студентов в тенистом внутреннем дворе колледжа, где они пили кофе или лимонад и жевали орешки, и вдруг умолк.
— Все осталось по-старому, — сказал он, окидывая взглядом двор. — У меня такое ощущение, будто я вернулся домой.
— Только народу здесь столько, что яблоку негде упасть, — произнес один из студентов.
Бретт рассмеялся. Как и все здесь, дворик был маленький: студенты толпились, чуть ли не наступая друг другу на ноги. Однако тут были лишь действительно талантливые ребята, и только лучшие из них выдерживали напряженный трехлетний курс обучения.
Обмен мнениями, ради которого Бретт и приехал сюда, продолжался.
Проблема загрязнения воздуха, естественно, была у всех на уме: смог чувствовался даже тут, в этом дворике. Солнце тускло поблескивало сквозь густую серую дымку, поднимавшуюся от самой земли. В глазах и в носу щипало. Бретту вспомнилось недавнее сообщение американских органов здравоохранения о том, что дышать загрязненным нью-йоркским воздухом — все равно что выкуривать ежедневно пачку сигарет. В результате некурящие, сами того не подозревая, оказывались в одной компании с безудержными курильщиками, которым грозит смерть от рака. По всей вероятности, так же, если не хуже, обстоит дело и в Лос-Анджелесе.
— А ну, скажите, что вы на этот счет думаете? — проговорил Бретт, имея в виду загрязнение воздуха. Ведь уже через десять лет такие вот студенты будут определять политику в области промышленности.
— Когда живешь здесь, — донесся голос из задних рядов, — то невольно приходит в голову мысль о том, что где-то придется отступить. Ведь если все и дальше так пойдет, наступит день, когда население этого города попросту задохнется.
— Лос-Анджелес — это особый случай, — заметил Бретт. — Смог здесь гуще, чем где бы то ни было, из-за географического положения города, перепадов температуры и обилия солнечного света.
— Не такой уж особый, — вставил кто-то. — Вы бывали последнее время в Сан-Франциско?
— Или в Нью-Йорке?
— Или в Чикаго?
— Или в Торонто?
— Или даже в маленьких городах в рыночный день?
— Стойте! — возвысил голос Бретт. — С таким настроением вам, может, вообще не надо было браться за автомобильный дизайн?
— Да мы же помешаны на автомобилях. Мы их обожаем! Но думать-то надо. И знать, что происходит. Нас не может это не тревожить. — Эти слова принадлежали долговязому парню с лохматыми русыми волосами, стоявшему впереди. Он провел рукой по волосам, и Бретту бросились в глаза длинные, изящные пальцы художника-дизайнера.
— Послушать, что говорят на Западе и в других местах, — подзадорил их Бретт, решив сыграть роль «адвоката дьявола», — создается впечатление, что будущее мира связано исключительно с массовыми средствами передвижения.
— Избитая тема!
— Да, но ведь никто фактически не желает ездить в общественном транспорте! — воскликнула одна из немногих оказавшихся тут девушек. — Если, конечно, машины надежны и по карману людям. Кроме того, общественный транспорт — это только пыль в глаза. Суммируйте дотации, налоги и стоимость проезда, и вы увидите, что затраты на общественный транспорт большие, а народу за эти деньги он перевозит куда меньше. Значит, это сплошной обман. Поинтересуйтесь у жителей Нью-Йорка! А скоро в таком же положении окажутся и жители Сан-Франциско.
Бретт улыбнулся:
— Вы бы понравились в Детройте.
Девушка нетерпеливо мотнула головой:
— Я не потому так говорю.
— О'кей! — сказал Бретт. — Допустим, что автомобиль останется главным средством передвижения еще на полвека, а то и дольше. Но что это будет за автомобиль?
— Более совершенный, — раздался чей-то спокойный голос. — Гораздо более совершенный, чем сейчас. К тому времени и машин станет меньше.
— Насчет того, что автомобиль должен быть совершеннее, тут двух мнений нет, но невольно возникает вопрос: в каком отношении? Интересно услышать, как это вы себе представляете, что автомобилей станет меньше?
— Мы должны думать в этом направлении, мистер Дилозанто. Если, конечно, заглядывать вперед, а это — к нашему же благу.
Бретт с любопытством посмотрел на говорившего, выдвинувшегося немного вперед, — те, что стояли в передних рядах, расступились, пропуская его. Это был совсем еще молодой парень, коренастый, смуглый и уже с маленьким животиком; он производил впечатление кого угодно, только не интеллектуала. Но в тихом голосе его было что-то такое, отчего стоявшие вокруг студенты мгновенно умолкли, словно уполномочили его говорить.
— Мы здесь часто спорим, пока голова не загудит, — продолжал смуглый студент. — Те из нас, кто избрал транспортный дизайн, хотят работать в автомобильной промышленности. Нас это очень увлекает. Автомобили наша страсть. Но это вовсе не значит, что мы поедем в Детройт с шорами на глазах.
— Раз уж начали — договаривайте, — сказал Бретт. — Продолжайте, пожалуйста! — Снова побывать в стенах колледжа, снова услышать, как студенты без обиняков высказывают свои взгляды, на которых еще не отразились разочарования, неудачи, осознание практических возможностей или финансовых ограничений, — это всегда было для него волнующим событием, своеобразной подзарядкой батарей души.
— Сегодня автомобильная промышленность, — продолжал смуглый студент, — работает ответственно. Хоть это не всегда признают критики, но это факт. Люди ко многому стали относиться по-другому. Загрязнение воздуха выхлопными газами, безопасность, качество — все это уже не пустые разговоры. Кое-что делается, и притом всерьез.
Остальные продолжали молчать. Между тем к собравшимся присоединилось еще несколько студентов — видимо, с других отделений. Хотя в колледже готовили дизайнеров разных профилей, все, что связано с автомобилем, неизменно вызывало здесь интерес.
— Вместе с тем, — продолжал все тот же студент, — перед автомобильной промышленностью стоят и другие проблемы. Например, количество выпускаемых машин.
Любопытно, подумал Бретт, что по прибытии в аэропорт он размышлял о том же самом.
— А как раз количество-то и губит нас, — своим тихим голосом продолжал смуглый студент. — Оно сводит на нет все усилия автомобилестроителей. Возьмите хотя бы проблему безопасности. Создают и выпускают все более надежные машины, а что получается? С конвейера сходит все больше автомобилей, и число дорожных происшествий возрастает. То же происходит и с загрязнением воздуха. На выпускаемых сейчас автомобилях стоят такие двигатели, каких еще не бывало, они гораздо меньше загрязняют воздух. А со временем появятся моторы, которые будут работать еще чище. Не так ли?
