— О вашем приезде у нас уже все знают, — сказала Джасмунд. — Даже шеф заинтересовался этим старым делом. Просил немедленно доложить ему, когда мы с вами закончим.
Ширли Джасмунд на вид было лет около двадцати пяти. Общительная хохотушка с красивым широкоскулым лицом, копной сияющих темно-русых волос и потрясающе стройной фигурой, что Руби отметила про себя не без зависти: сама она набрала в последнее время несколько лишних килограммов. «Пора перестать набивать себе желудок всякой гадостью», — в какой раз сделала она себе внушение.
— Работать с вами поручено нам троим, — сказала Джасмунд. — Сержанту Клемзону, детективу Янису и мне.
— Мне лично вполне понятно, почему японцы так упорно звонят нам сюда из года в год, — объясняя Руби детектив Сэнди Янис. — У них культ предков. Поэтому и тела они попросили направить для захоронения в Японию, к тому же, по их поверью, умершие не обретут покоя, пока их убийца не найден и не понес наказания.
— Скоро они смогут упокоиться с миром, — сказала Руби. — Уже на девяносто восемь процентов установлено, что Икеи убил Элрой Дойл, казненный три недели назад в Рэйфорде за другое преступление.
— Вот это да! Я что-то читал об этом.
Янис явно был ветераном полиции. Ему было лет около шестидесяти. Он сутулился и не производил впечатления физически крепкого человека. Лицо его было испещрено морщинами, которые на одной щеке пересекал длинный шрам, какие оставляет удар ножа. Жидкие остатки седой шевелюры были небрежно зачесаны назад. Очки с полукруглыми стеклами постоянно съезжали ему на кончик носа, и его острые глазки смотрели в основном поверх них.
Они вчетвером с трудом поместились в тесном кабинете сержанта Клемзона. В полиции округа Дейд, где Руби побывала накануне, шкафчики в душевой будут попросторнее, отметила она про себя. Как уже объяснила ей Ширли Джасмунд, здание полицейского управления Тампы было возведено в начале 60-х не по самому удачному проекту и давно устарело.
— Местные политики только обещают построить для нас новое, но никак не найдут денег. Вот и приходится нам тесниться.
— Вы говорите, что уверены на девяносто восемь процентов. А что же остальные два? — спросил Янис.
— В могиле на одном из кладбищ Тампы убийца закопал нож. Найдем его — и девяносто восемь процентов превратятся в сто.
— К чему эти игры с цифрами? — вмешался сержант Клемзон. — Изложите нам факты.
Он был значительно моложе Сэнди Яниса и, несмотря на разницу в званиях, относился к детективу с заметным уважением.
— Хорошо. — И Руби пришлось еще раз рассказать историю с самого начала. О том, как Элрой Дойл перед казнью признался в убийстве четырнадцати человек, включая семью Икеи из Тампы — об этом двойном убийстве в полиции Майами прежде не знали. О том, как Дойл горячо отрицал свою причастность к убийству Эрнстов, которое ему приписывалось, хотя формального обвинения по этому делу против него не выдвигали.
— Он заслужил репутацию отпетого лжеца, и поначалу никто ему не верил, — сказала Руби. — Но теперь появилась новая информация, и моя задача — проверить каждое его слово.
— И что, вы уже поймали его на какой-нибудь лжи? — спросила Джасмунд.
— Нет, пока все подтвердилось.
— Значит, если он и об убийстве здесь, в Тампе, не соврал, на вас повиснет нераскрытое дело? — ухмыльнулся Янис.
— Верно, — кивнула Руби. — Тогда получится, что кто-то просто скопировал его почерк.
— А что известно о ноже на кладбище? — спросил Клемзон.
Справляясь со своими записями. Руби процитировала Дойла. Кладбище должно располагаться поблизости от места, где жили Икеи. Дойл зарыл нож в могиле, на надгробии которого значилась такая же, как у него, фамилия. По словам Дойла, нож должен лежать неглубоко.
Клемзон открыл папку, которая лежала перед ним на столе.
— Икеи проживали по адресу Норт Матансас, дом двадцать семь десять. Есть там у нас какое-нибудь кладбище?
— Конечно, — быстро ответил Янис. — Норт Матансас упирается в церковь святого Иоанна, а сразу за ней расположено муниципальное кладбище Марта, маленькое и старое. Стало быть, там и придется копать. Между нами, я не против. Уж очень хочется закрыть это старое дело.
Сержант Клемзон позвонил заместителю прокурора города по каналу громкой связи, чтобы остальные могли слышать разговор. Тот внимательно выслушал полицейского и уперся.
— Я прекрасно понял, сержант, что речь не вдет об эксгумации. Однако суть проблемы не в том, глубоко ли вам предстоит копать, а в том, что могилы вообще нельзя тревожить без санкции судьи.
— Хорошо, но я надеюсь, вы не будете возражать, если мы сначала осмотрим кладбище и убедимся, что такая могила действительно существует?
— Не будем. Это вполне законный метод ведения следствия. Но опять-таки будьте крайне осторожны. Публика чувствительна к любому святотатству. Это подобно вмешательству в личную жизнь, если не хуже.
Клемзон сказал Янису:
— Займись этим сам, Сэнди. Выясни, есть ли на кладбище надгробие с фамилией Дойл. Если найдешь, составишь официальную заявку, чтобы судья разрешил нам заниматься раскопками. — Затем он обратился к Руби: — На это уйдет пара дней, а может, и больше, но я обещаю: мы ускорим дело, насколько возможно.
На встречу с Ральфом Мединой, управляющим отдела недвижимости городского совета Тампы, в ведении которого находилось кладбище Марта, Руби отправилась вместе с Янисом. Медина оказался добродушным маленьким толстяком.
— Вообще говоря, кладбищами и заведовать-то не надо, — объяснил он гостям. — Они почти не отнимают у меня времени. В кладбищенском деле что хорошо?.. Что тамошние постояльцы ни на что не жалуются. — Он улыбнулся, довольный своей шуткой. — Однако, чем могу быть вам полезен?
Руби кратко изложила суть проблемы.
— Какая, скажите еще раз, фамилия вам нужна? — спросил Медина, доставая с полки толстый гроссбух.
— Д-о-й-л.
Чиновник несколько минут водил пальцем по столбцам, потом сообщил:
— Есть такие. Целых трое.
Янис и Руби переглянулись.
— Когда они были захоронены? — спросил Янис затем. Ответа опять пришлось немного подождать, наконец, он сказал: — Один в тысяча девятьсот третьем году, второй в тысяча девятьсот семьдесят первом, а третий — в тысяча девятьсот восемьдесят шестом.
— Последний нас не интересует — это же шесть лет после убийства Икеи. А вот первые двое… Вы поддерживаете связь с их родственниками?
Снова поиск среди пожелтевших архивных страниц и через некоторое время ответ:
— Нет. В связи с захоронением тысяча девятьсот третьего года нет вообще никаких упоминаний о родственниках — слишком давно это было. И по семьдесят первому году — сначала нам писали родственники, а потом — пропали.
— Значит, вы не смогли бы связаться с родней этих покойников, даже если бы захотели? — спросил Янис.
— Скорее всего, нет.
— И если мы получим санкцию судьи вскрыть поверхностный слой земли вокруг этих могил — сантиметров на тридцать, не больше — вы окажете нам в этом содействие?
— Приносите ордер — и пожалуйста!
На бюрократические формальности ушло полных два дня.
Заместитель прокурора штата принял заявление и подписал ордер на вскрытие двух могил, который детектив Янис и Руби Боуи отвезли на подпись одному из местных судей.
Поначалу этот служитель Фемиды, который несомненно был хорошо знаком с Янисом, долго хмурил лоб, размышляя над моральным аспектом дела, а потом предложил:
— Давай я пока разрешу тебе вскрыть только одну могилу, а, Сэнди? А потом, если ты в ней ничего не найдешь, я рассмотрю вопрос со второй.
Ветеран сыска мобилизовал всю свою силу убеждения.
— Я готов поклясться чем угодно, ваша честь, что если мы найдем нож в первой могиле, то ко второй не подойдем и на пушечный выстрел. Зато если нам придется заниматься и ею, лучше заранее иметь на то ваше разрешение. Уверяю, это сэкономит кучу денег городским властям, не говоря уже о вашем бесценном времени.
— А, брось, твоя лесть дерьма не стоит, — сухо отозвался на это судья и сразу перевел взгляд на Руби. — Извините за грубое слово, детектив. Сами вы что обо всем этом думаете?
— Мне кажется, в таких случаях не важно, чего стоит лесть.
— Почему-то я почувствовал себя сейчас загнанной старой лисой, — признался он и поставил на ордере свою закорючку.
Бригада «землекопов», собравшаяся в семь утра следующего дня на кладбище Марте, состояла их четверых детективов: Яниса, Джасмунд, Боуи и Энди Воско из отдела ограблений, а также троих рядовых из подразделения криминалистической экспертизы. Прибыл и Ральф Медина из городского совета, чтобы, как он выразился, «присмотреть за порядком в своем хозяйстве»; полицейский фотограф, снял на пленку намеченные к вскрытию могилы.
