-- Твёрдые руки -- это отлично! Может, ювелир из тебя получится, а? -- подмигивает Киру. -- Я знаю нескольких отличных ювелиров, к которым ты мог бы пойти в подмастерья...
Кир смотрит в стол, пожимает плечами и так и остаётся сидеть, скукожившись.
-- Пока что у него другая работа, -- напоминаю.
-- Это да, -- кивает Азамат. -- Кстати. Кир, ты как, не очень устал?
Кир, который только что был занят подавлением зевоты, вскидывается
-- Ничего я не устал! -- заявляет он с вызовом.
-- Отлично, -- Азамат достаёт рабочий планшет. -- Мне тут прислали из Канцелярии договор на тебя, там четыре страницы, да ещё должностная инструкция. Надо бы тебе это всё посмотреть и подписать, только вот я не знаю, как быть, ты же у нас не читающий...
-- Я не тупой, -- мрачно сообщает Кир. -- Что вы думаете, я четыре странички не осилю?
Я бы предпочла, чтобы он смотрел на мир позитивнее, но в целом согласна: после тех томов, томин и томищ, что он одолел в качестве домашнего чтения, четыре страницы -- это пфух! Видимо, Азамат побоялся, что он заупрямится, и решил взять на слабо. Зря только он с этим сегодня, можно было бы и подождать, а то сейчас ребёнок полночи просидит за разбором канцелярщины, да и лучше бы ему нормально объяснить, что значит каждый пункт.
Кир решительно вонзает взгляд в экран планшета и с наскока одолевает полстраницы. Потом постепенно сила воли убывает, а скука и усталость берут своё. Он начинает шевелить губами, прочитывать одну строчку по нескольку раз, отвлекаться на гульканье Алэка, которому не очень нравится эта партия детского питания, но другого у нас с собой нет.
Азамат обходит стол и подсаживается ко мне.
-- Давай я его покормлю.
Я передаю ему резиновую ложку. Алэк морщит нос, гундосит и машет руками. Азамат тоже с отвращением рассматривает этот инструмент.
-- Верно говоришь, это никуда не годится. Я тебе сейчас настоящую ложку дам, как большому, вот гляди, -- Азамат берёт свою десертную ложку из голубого сирийского фарфора. -- Вот этой ложкой намного вкуснее. Ну-ка, что там у тебя...
Азамат показательно пробует пюре и всячески изображает, какое оно вкусное. Я покатываюсь со смеху, Кир тоже похрюкивает, забыв про свой договор. Алэк радуется и тянет лапки.
-- Вот то-то же, -- резюмирует Азамат. -- А ну-ка...
Мелкий с энтузиазмом открывает рот. Процесс пошёл.
Чтобы Алэк не забывал, почему это надо есть, Азамат несколько раз повторяет номер, в итоге они съедают банку пополам, но я Алэку больше и не собиралась давать. Теперь надо молочка, чтоб лучше спалось. Удаляюсь наверх, в наш номер, а то муданжцы уж очень неадекватно реагируют на кормящую мать в людном месте.
Я возвращаюсь в ад. Кир пролетает вверх по лестнице мимо меня со свистом, Азамат застыл внизу с болезненным выражением на лице.
-- На полчаса нельзя оставить вдвоём! -- всплёскиваю руками я. -- Что у вас опять произошло?
-- Я попытался объяснить ему важные моменты в договоре... -- озадаченно произносит Азамат. -- Не знаю, Лиза, что с ним такое? Стоит мне с ним заговорить, я прямо вижу, как в нём собирается ярость. Он просто бесится от самых обычных вопросов. Я уж не вытерпел, говорю, ты что, так меня ненавидишь? Ну и он сбежал.
Азамат вздыхает и качает головой.
-- Нашёл, что сказать, -- кривлюсь я. -- Вот ведь странно, ты говоришь, ты с младенцами никогда не имел дела, однако с Алэком справляешься лучше меня. С Киром-то, по идее, тебе должно быть проще, небось Алтонгирел в его возрасте был не лучше?
Азамат задумывается.
-- Пожалуй, лучше, -- говорит он наконец. -- Алтонгирел мне доверял. И... ну, любил меня, старался угодить. А Кир меня просто не выносит. Я уж пытаюсь, как Унгуц учил, понять и услышать, но толку никакого. Наверное, всё дело в том, что я ему неприятен сам по себе...
-- Да ладно, -- одёргиваю. -- Поначалу-то ничего такого не было. Мне кажется, он себе придумал какую-то пугалку, а в чём суть -- не признаётся. Но он очень боится, что ты захочешь поговорить с ним по душам.
-- Я заметил, -- кивает Азамат. -- И, как я понял, ты это поддерживаешь.
Смотрит на меня искоса, примериваясь, я уже враг народа или ещё нет. Беру его за руку для убедительности.
-- Мне просто кажется, что пока мы не поймём, чего именно он боится, лучше не давить, иначе он совсем замкнётся в себе.
Азамат задумчиво кивает.
-- Иногда мне так хочется стать бесчувственным, -- признаётся он. -- Чтобы меня не волновало, как он на меня смотрит и что при этом думает. Вот за это отец меня и не любил, что вечно замечаю всякие мелочи, а потом извожусь вместо того, чтобы спокойно идти своим путём.
-- Зато я тебя за это люблю, -- подмигиваю. -- Достойная замена?
Азамат обнимает меня и целует с нерастраченной нежностью, изрядная часть которой предназначается для Кира, но не имеет выхода, и болезненно подпирает, как избыток молока.
Упомянутый к ночи Алтонгирел поджидает нас в столице. Экдал честно выполняет требования жены и прилетает домой раз в месяц, привозя всю команду. Собственно, о появлении Алтоши я узнаю первой: он звонит мне на домофон от дверей. Я в это время лечу над бескрайней степью с одной только мыслью о душе, мочалке и бактерицидном мыле.
-- А чего, Эцаган тебя впустить не мог? -- усмехаюсь, открывая чёрный ход.
-- Он занят и не жаждет спускаться через весь дворец, -- цедит духовник, придерживая дверь, чтобы не захлопнулась. Чувствую, настроение у него уже заранее отличное.
-- Ладно, ты там можешь у Азамата в кабинете расположиться, а то мы приедем из деревни, мыться будем и вообще...
-- Так ты не дома? -- удивляется Алтоша. -- Вот шакалы, прилетаю раз в месяц на два дня, так никто даже не ждёт!
На этом он захлопывает входную дверь, и наш разговор завершается.
Дома мы с Киром оказываемся вперёд Азамата, который с Алэком заруливает к Старейшинам, они иногда требуют предъявить князя, убедиться, что он здоров. Алтонгирел ожидает нас в гостиной, удобно устроившись в моём любимом кресле в обнимку с моим же планшетом. Вот она цена того, что я не ставлю пароли. Мало ему экранов на стене и на журнальном столике!
Кир доплетается до двери в свою комнату и замирает на пороге. Мне даже кажется, что у него уши встали торчком. Он так красноречиво пригибает голову, что у меня закрадывается подозрение.
-- Алтош, ты что, к Киру в комнату заходил?
Кир оборачивается на месте и выжидательно уставляется на духовника. Тот неторопливо гасит планшет и откладывает его в сторону.
-- Заходил, -- кивает он.
-- Какого шакала? -- растерянно развожу руками я.
Вот ещё только не хватало создавать Киру дополнительные поводы нам не доверять.
-- Убедиться, что он не собирает по ночам водородную бомбу, -- раздражённо вздыхает Алтонгирел. -- Ну что ты как маленькая? Я все ваши комнаты осмотрел, потому что вы, судя по слухам, последнее время постоянно общаетесь со знающими, мало ли, что на вас нашлют, пока вы в отъезде!
-- А, так Эцаган всё-таки снизошёл с тобой потолковать. Что ж, спасибо за заботу, но неплохо было бы хотя бы предупреждать, не говоря уж о том, чтобы спрашивать разрешения.
Краем глаза замечаю, что Кир немного расслабляется, а то я уже начинала побаиваться, что сейчас он и Алтоше сотрясение мозга организует. Я по-прежнему не большой фанат Алтонгирела, но уже не пылаю к нему такой ненавистью, чтобы радоваться этой перспективе.
Алтонгирел в ответ отмахивается и что-то бубнит про богами обиженных инопланетянок, которые не понимают важности духовников в мироустройстве. Получит подножку, как только представится удобный случай, а пока у меня дела.
-- Кир! -- окликаю, потому что ребёнок уже скрылся в комнате. -- Хватай чистую одежду -- и мыться, да как следует, а то Тирбиша помогать позову!
Ребёнок послушно, даром что нехотя, собирается и клацает дверью душевой. Я следую его примеру, благо душевая своя при каждой спальне.
Выхожу, распаренная и довольная, в топике, лосинах и босиком. У нас такие ковры, что по ним грех даже в носках ходить. Алтоша смотрит на меня неодобрительно.
-- Ты знаешь, мальчишка не такой уж и маленький, -- многозначительно сообщает мне.
-- Мне что-то подсказывает, что у князя, да ещё с такой внешностью, не будет проблем с девушками, а я старовата чуток.
-- Я бы предпочёл с ним побеседовать об этом, а потом уже судить, -- морщится Алтоша.
Будь это кто другой, я бы, может, и прислушалась, но за Алтонгирелом водится считать женское тело верхом неприличия, а за Киром я пока что не замечала никаких признаков волнения по моему поводу. За шесть дней плотного сотрудничества он ни разу не покраснел и не смутился, и от работы его моя близость не отвлекала. При том, что он неубедительно врёт и совершенно не может подавлять сильные эмоции, я не вижу поводов для беспокойства.
-- Если тебе удастся с ним хоть о чём-нибудь поговорить, я буду тебе очень признательна, -- замечаю я с улыбкой и приподнятой бровью.
В коридоре слышно радостное гульканье, и дверь открывается, чтобы впустить Азамата с Алэком на руках. Мелкий бодр и весел, вертится и шлёпает ладошками по Азаматовой кожаной куртке, радуясь звонкому звуку.
