Я тоже. Потому что это нарушение гендерного принципа. Читательницы же примеряют на себя роли редакторш, видят перспективу… А если мужчины занимают наши места? Они уже закупорили ходы наверх, прибрали к рукам все, что было стоящего. Если мужчины оккупируют женский глянец, то нарушится циркуляция женских карьер в природе. Журналистика ведь давно разделена по половому признаку. Мужикам – нефть и власть, то есть Newsweek и «Итоги», бабам – цветы, то есть Vogue, Glamour, всякие разные «Мини-бикини». А баб и так намного больше, чем изданий. Если этот тренд сохранится, в каждом журнале придется по двое редакторш назначать, как в Cosmopolitan.
В Милане я долго стояла у транспортера, ожидая, пока выплывет мой багаж. Мимо шли Прады, Гуччи, Виттоны. Вот и он, розовый роскошный чемодан. Моя тезка в розовой шубе нагнулась и с трудом стащила тяжеленный сундук с ленты и теперь переводила дух перед следующим тягом – поставить его на тележку. «Надо бы помочь», – подумала я, но не решилась. Ну чего я полезу? Никто никому не помогал. Тележка Vogue уже ехала к стеклянным дверям. Девушки с нарядными чемоданами стремительно исчезали, они явно знали, куда ехать, а я постеснялась спросить. Нельзя выглядеть лохушкой, которая первый раз в Милане.
Милан мне сразу не понравился. Автобус продирался сквозь огромные пробки, серый огромный город наползал на меня. Мы тащились вдоль неопрятных окраин, заезжали в терминалы аэропорта, снова ехали. Через два часа я вышла на центральном вокзале. Как же жарко! А у меня ничего подходящего. Я набрала кучу зимних вещей и была относительно спокойна за гардероб, но в Милане вовсю цвела весна. Получается, что ходить-то на показы не в чем.
Уф, больше не могу! Все, только такси.
– Principe di Savoia!
– Mamma mia! Che albergo di lusso! Che bella donna! – парень одобрительно закивал, ему понравилось название отеля. Какой гламурный город! Даже таксисты здесь снобы. Principe di Savoia оказался в пяти минутах езды.
– Это лучший отель, там все редакторы останавливаются, – сказала Вера, добывшая его по бартеру.
Передо мной на ресепшн регистрировались люди. Тоже модные. Им выдавали толстые конверты с приглашениями, а некоторым еще и подарки в пакетах. Того, кто получил пакет, провожали к лифтам уважительными взглядами. Мой конверт был самый тонкий.
Багаж, лифт, мягкий плюшевый коридор, и большущий номер в синих тонах. Телевизор предлагал мультимедиавозможности, но современные технологии опережали мое понимание. На всякий случай я решила его не трогать, чтобы ненароком не наскочить на какой-нибудь платный канал.
Так, посмотрим… Я распотрошила конверт. На сегодня было одно приглашение – на Armani, 8-й ряд, не стендинг. Но показ начался пятнадцать минут назад. Билеты прислали La Perla, Laura Biagiotti, Pollini, Salvatore Ferragamo. Почти все – на 22 февраля, когда я улетаю. Ни Etro, ни Dolce&Gabbana, ни Gucci, ни Prada не было. На сегодня вообще больше ничего не было.
Звонить было некому. Непонятно, кто вообще может помочь решить эту проблему. Ладно, просто пойду по городу. Вера мне сказала:
– Попробуй пробиться в церковь, «Тайную вечерю» посмотреть, иногда наудачу можно попасть.
Я погрузилась в метро, благо вход был напротив отеля, и вышла возле Миланского собора… Ух ты! Выплываешь из подземки, и вот он, костистый остов в ажурных кружевах, самое красивое в Милане. В остальном все очень по-деловому. Люди, машины, покупки. Толпа валила в универмаг La Rinascente. Я посидела на ступеньках собора, покурила и, взяв курс на площадь Santa Maria della Grazie, вошла в галерею Vittorio Emanuele, через которую проходила улица.
Какой тут собор! Prada, Gucci и Louis Vuitton на одном пятачке! Я заметалась между искусством и верой в шопинг. И с усилием заставила себя отвернуться. Пойдем смотреть искусство. Театр La Scala, маленький, серенький, фонтан, возле которого расслаблялись в середине дня роскошные миланские клерки… До закрытия магазинов еще было часа три, и я заставила себя пройти подальше от улицы Montenapoleone, любимой улицы Ямбург.
– Нет, билеты за полгода надо заказывать! – сказали мне хранители «Тайной вечери». Эх, жаль! Это значит, меня грехи не пускают… С другой стороны, при чем здесь Иисус? Я же приехала причащаться миру моды, я не туда зашла.
И я понеслась обратно, быстрее, туда, где ждали меня Пуччи, Гуччи, Балли и дьявольская Прада. Я заходила в каждый магазин, каждому отдавала почести, трогала вещи, разглядывала витрины. Я подлизывалась к моде.
Все, что в Москве было истерией, нагнетаемой женскими журналами, здесь превращалось в обыденный шопинг. Никто особенно не трепетал. И я включилась в общий деловой настрой. Мерила туфли, требовала свой размер, стучала каблуками по мраморным полам, негодовала на отсутствие топа к костюму. Пересчитанные в евро цены казались вполне дружелюбными. Но главное, в Москве этого еще нет или уже никогда не будет. Московские вещи проходили через фильтр профессиональных закупщиков Самсоновой или байеров типа Ямбург, а здесь я могла выбрать сама. В итоге водоворот покупателей принес меня к тому месту, с которого я начинала. К роскошной галерее, где толкались японцы, так же как и русские, метавшиеся от логотипа Gucci к Vuitton и обратно. Я выбрала Prada. Если уж быть гламурной, то последовательно.
Деловито стащила самую большую сумку с верхней полки, вынула из нее бумагу, подошла к зеркалу. На меня никто не обращал внимания. Здесь вообще никто ни на кого не обращал внимания. И где тут у них цена? Обыскала карманы. Боже мой, сколько, сколько?! Но сумка хорошая… И крупно написано – Prada Milano. Это будет мой защитный талисман. Если я завтра приду на показ с обычной сумкой, это будет мой позор и провал. А важно первое впечатление – встречают-то по обложке. То есть по одежке.
– Vi piase? Va bene? – милая продавщица протянула руку к сумке. Хочет отнять. Я посмотрела на часы. Через десять минут магазин закрывается. Что может быть лучше Prada? Пропиаренная в кино (кстати, а это не продакт-плейсмент часом?) культовая марка. Я ее купила – закрыла глаза, открыла кошелек и купила.
В отель я влетела счастливая. В лобби заметила девушку с длинными волосами. Ту самую… Как же ее зовут, как? Такое сложное имя.
– Добрый вечер, это Юрате, – говорила она в трубку.
Точно, Юрате! Главный редактор журнала In Style. Я помялась возле лифтов. Подойти? Надо же спросить, что там было, на показах. Она захлопнула телефон.
– Здравствуйте, можно я присяду?
Она обдала меня холодом, посмотрела на пакет, пожала плечами. Кивнула. Я пристроилась в кресле.
– Я вас знаю, вы из журнала In Style. А я Алена Борисова, журнал Gloss.
– Очень приятно.
Мы замолчали. Чего я пришла? Как мне теперь завести разговор с редактором глянца, принадлежащим к высшей касте?
– Я в первый раз на показах.
Пауза.
– И как вам, нравится? – нехотя произнесла она.
– Я, честно говоря, еще нигде не была.
Я решилась.
– Скажите, Юрате, если у меня нет билета на Прада, как можно туда попасть?
– Но если нет билета…
– Что, это невозможно, да? Может быть, есть способ? – Я все-таки надеялась, что смогу с ней подружиться.
Она пожала плечами. Еще одна порция льда.
– А вы модный редактор? – спросила она, игнорируя мой вопрос.
– Нет, я – главный.
Она, кажется, удивилась. Идиотский диалог. Эта ледяная прибалтийская Юрате явно не знала, как от меня отделаться. Послала бы сразу, если бы не их хваленая прибалтийская евротерпимость. Сидит, демонстрирует толерантность из последних сил. Ничего, я пойду до конца, русский глянец так просто не сдает территорий!
– Юрате, я, знаете, хотела спросить… А в чем на показы ходят?
– То есть?
– Ну в чем должен главный редактор ходить на показы?
Господи, зачем я к ней лезу с этими вопросами? От нее веяло таким холодом, что можно было простудиться. Юрате оглянулась по сторонам, ища спасения.
– Может быть, кофе закажем? – спросила она вдруг.
– Конечно, с удовольствием.
– Caffe frappe, prego – кинула она официанту. – А вам что?
– Чаю, если можно.
Мы замолчали.
– Вы спрашивали, в чем ходить на показы…
Она посмотрела на мои джинсы (Armani, между прочим!), на блузку (всего лишь TopShop), я поспешно убрала ноги под стол, чтобы она не увидела туфель. Я расхаживала по Милану в простецких балетках неизвестной итальянской марки. Эх, надо, надо было купить сегодня мокасины Tod’s на улице Montenapoleone и переобуться, перед тем как войти в отель.
– Лучше, если на вас будут вещи марки.
Слава богу, она наконец-то заговорила!
– У меня будут. Я сумку купила. – Я скосила глаза на свой пакет. Что она, не видит его? – Я так Prada люблю…
– А…
Принесли кофе и чай. Господи! А я и забыла, что кофе фраппе – это взбитый колотый лед, вечно путаю латте и фраппе. Снежная королева Юрате пила кофейный лед. Удивительная физиология у этих людей глянца – холод внутри и изморозь снаружи.
– Вы извините, Юрате, что я вам задаю такой вопрос. Но вы не могли бы сказать… – Язык прилипал к гортани, как прилипают мокрые пальцы к морозилке, но я все-таки это произнесла: – А как вообще должен одеваться главный редактор глянца?
