— У меня никого не было, кроме него. Чему быть, того не миновать.
Они помолчали, потом Тити спросила:
— А ружье его отца?
— Мы отдали его одному из бойцов. Оно не пропало. Ты сможешь забрать его, как только кончится война. Хорошее ружье!
За прялкой в стене был небольшой проем, прикрытый куском пробковой коры, — вход в тайник. Они с трудом вползли туда. Едва проем опять заложили корой, как в комнату, подталкивая друг друга и смеясь, вошли солдаты. Вместе с ними была какая-то молодая женщина, она тоже смеялась. Несколько солдат остались снаружи.
Али достал обоймы, приготовил три гранаты, нож с широким лезвием и, хмурясь, положил палец на спусковой крючок автомата. С тех пор как ему удалось бежать из плена, он все время хмурился. У Тасадит от страха в глазах потемнело: солдаты явились раньше обычного. Али, высокий, загорелый, заросший щетиной, не спускал глаз с проема, откуда могли появиться солдаты. Взгляд Тасадит был прикован к этому человеку, который может сейчас умереть.
Кора вдруг упала, ее задели с той стороны, из комнаты. С глухим шумом она покатилась по полу. В проеме показалось дуло автомата «томсон», потом — сжимавшие его белые пальцы и волосатое запястье с часами.
Али осторожно отодвинул ногой кору и прицелился. Послышался смех, похожий на кудахтанье:
— Не смей щекотать, сучка!
И тут же женский хохот. Старая Тити сокрушалась над своей разбитой посудой.
Ствол автомата вдруг исчез, а вместе с ним и белая волосатая рука с часами. Они еще услышали смех, короткий спор, потом все смолкло.
Воцарилась тишина, долгая, как ночь после наступления комендантского часа. Тасадит все слушала удалявшиеся голоса. Она посмотрела на Али. Он складывал в сумку обоймы, гранаты. Потом погладил лезвие ножа и не торопясь сунул его в чехол. Он снова выглядел усталым, таким, каким вошел сюда.
После того как ушли солдаты, в перегородку три раза торопливо постучали, и Тасадит вдруг засуетилась. Она ходила взад и вперед по убежищу и говорила:
— Это Мальха нас спасла. Мальха никогда не теряет головы. Святые не забывают Мальху.
Акли расстегнул пуговицы на куртке.
— Здесь задохнуться можно.
А Али все молчал.
— Ты что-то печальный, — сказала Тасадит.
— Это от усталости, — ответил он, — ничего, пройдет.
— Ты боялся?
— Не знаю. Я об этом не думал, главное было — успеть выстрелить раньше, чем они.
— Ты бы убил его?
Он как-то неопределенно махнул рукой и не ответил.
— Наверно, я надоела тебе своей болтовней? Может, ты хочешь спать?
— Нет, — сказал он, — ты мне не надоела. Ты мне никогда не надоедаешь.
Большая крыса пробежала по тайнику вдоль стены. Али смотрел прямо перед собой, в дыру, откуда появился автомат.
— Мне… нужна такая девушка, как ты… Именно такая…
Тасадит не отвечала.
— Если ты кого-нибудь знаешь… Только мне ведь не все равно кого… именно такую, как ты… чтоб была терпеливой и ждала меня, пока не кончится война.
Акли завозился со своим автоматом. Сердце Тасадит громко стучало. Она надеялась, что в углу, куда она забилась, ее не видят. У нее перехватило дыхание, но, сделав над собой усилие, она запинаясь, чуть слышно произнесла:
— Да вознаградит тебя аллах, брат мой! Я такая же, как все, точно такая же.
Как будто у них был просто обмен любезностями.
Али долго молчал, потом, словно продолжая свою мысль, сказал:
— Именно такая, как ты, мне нужна.
— Сестра, — сказал Акли, — не забудь об остальных. Знаешь, чего они хотят? Горячего кускуса и квашеного молока… Представляешь? Как в ресторане!
— У меня как раз есть кускус, я приготовила его сегодня утром.
Она отодвинула с дороги заслон из коры, мешавший ей выйти.
Как только она ушла, Акли сказал:
— Ну и подлец же ты, сержант. Не прошло трех месяцев, как ты смотрел на ее мужа, сброшенного с вертолета.
— О чем ты? — спросил Али.
— Пора уходить отсюда. Куда мы идем?
— В Талу. Тала — это моя родная деревня. Там есть пять тайников, и… там я всех знаю. Горячий кускус, пончики, квашеное молоко, вот уж там наедимся до отвала!
— Надо послать кого-нибудь вперед, предупредить их.
— А что… Тасадит может это сделать?
— Это лучший связной сектора.
— Один из тайников — в нашем доме. Надо идти прямо к моей сестре Фаррудже.
— Так уж и прямо? А не лучше ли обратиться сначала к офицеру ОПА[76] в Тале?
— Это мой брат Белаид.
— Ну и ну! А другой твой брат — лекарь в III вилайе. Значит, у тебя в семье всех бешеная собака искусала!
— Башира-то мы, может, и увидим в Акфаду… Спокойной ночи!
Глаза его слипались. Оба они сразу заснули.
В кабинет Марсийака вошел сержант Гамлет. Капитан был очень возбужден.
— Если все пройдет как надо, сержант, мы с тобой войдем в историю! Видишь бумагу? Это письмо от капитана Лафорэ, который командует сектором Армалу, смежным с нашим. Слушай, что он пишет: «Надежный информатор сообщил мне, что небольшой отряд мятежников во главе с самим Амирушем направляется к сектору Талы. Видимо, они пробираются в лес Акфаду, где вскоре должно состояться совещание главных офицеров феллага III вилайи, включая лейтенантов. Я предупредил об этом командование. И все-таки считаю необходимым поставить тебя в известность на случай, если ты решишься что-либо предпринять, потому что время терять нельзя, дорог каждый час!..»
Капитан ликовал. Гамлет подождал, пока он успокоится, потом спросил, что надо делать в связи с этим.
— Все очень просто. Приводится в исполнение план II.
Из пачки бумаг Марсийак достал один листок, на котором красным была выведена большая римская цифра II, открыл крупномасштабную карту горных районов Кабилии.
— Вот смотри! Я все обдумал заранее, я-то предвидел такой поворот событий. Наматывай себе на ус, сержант. Командовать — значит предвидеть… Планы готовы, оливы срублены. И может быть, завтра…
Вся карта была испещрена красными и синими кружочками и черточками.
— Вот смотри. Красным отмечены пункты, через которые они не могут не пройти, а также пункты, через которые они, возможно, пройдут. Синим — наши наблюдательные посты, в поле зрения которых попадает весь сектор Талы. В каждый из отмеченных красным пункт ты отправишь по отряду, обеспечив с ними надежную связь, которая позволит нам быстро сконцентрировать сколько потребуется подразделений в том месте, где будет обнаружен противник. И чтоб никакой стрельбы, никакого шума. Остальное — на усмотрение командиров отрядов. Остающимся в резерве подразделениям быть в боевой готовности, чтобы в случае необходимости немедленно выступить в любой из обозначенных пунктов. Словом, это повторение тех маневров, которые мы проводили две недели назад, помнишь?
— Отлично помню, — сказал Гамлет.
— К исполнению приступить немедленно! Может быть, это вопрос нескольких часов, а то и минут.
Большую часть второй половины дня сержант Гамлет потратил на подготовку роты к операции, и отряды смогли выступить лишь около пяти часов. Сам Гамлет остался с группой резерва, как назвал ее капитан.
Марсийак заперся у себя в кабинете и, прильнув к рации, начал налаживать связь со всеми отрядами по очереди. Все они ответили. Радиосвязь в секторе была великолепной, и капитан очень этим гордился. Затем, снова взявшись за карту, он принялся подробно изучать ее, анализируя шансы заполучить Амируша, когда он запутается в густой сети французских отрядов…
Раздавшийся выстрел застал его врасплох. Он вскочил. И в то же мгновение в комнату ворвался Гамлет. Еще выстрел. Капитан слушал. Один за другим прозвучали еще два выстрела. И стрельба стала непрерывной.
— Это мы! — сказал капитан.
— Да, а перед этим…
— Разрозненные выстрелы — это были они… Не исключено, сержант, что мы таки изловили этого их большого брата.
За торопливым тявканьем автоматов и раскатистыми очередями ручных пулеметов они расслышали еще три глухих одиночных выстрела; потом все смолкло.
— Семь выстрелов, — сказал Марсийак, — это все, на что у них хватило времени. Немедленно собрать по боевой тревоге всех людей, Гамлет. А я пока попробую связаться с Лежандром…
Гамлет вышел, капитан бросился к рации.
— Алло, алло… Стрекоза, я — Леопард, как слышите?.. Прием… Алло, алло… Стрекоза, вы меня слышите?.. Алло…
«Стрекоза» не отвечала. Он приказал радисту установить связь. Но и тому это не удалось. Марсийак выхватил у него наушники.
— Алло, Стрекоза! Алло…
Он кричал. А в ответ слышалось лишь слабое потрескивание — и ни одного слова. Капитан швырнул наушники на стол.
— Что за пакость эти консервные банки!.. Америкашки просто спихивают нам свой залежалый товар!
Он вытер лоб рукой и снова углубился в план II. Пост сержанта Лежандра был самым изолированным. Ближайший к нему отряд «Бирюза» под командованием капрала Меркадье — в трех километрах от него. Чтобы добраться до поста Лежандра, «Бирюзе» понадобится минимум минут двадцать. Капитан снова сел за рацию.
