— На чем же тогда должна основываться концепция ненасильственного воздействия на преступность? — спросил я.
— Прежде всего должна быть признана идея приоритета профилактического воздействия перед мерами уголовной ответственности. А это означает, что затраты на профилактику преступлений должны были в семь-десять раз превышать затраты на применение мер уголовно-правового воздействия…
— У нас ведь профилактика превращается в сущую болтовню, — заметил Костя. — Какой она должна быть, эта профилактическая работа?
— Вот это кардинальный вопрос, — сказал Назаров. — Прежде всего нужен закон об общих началах профилактики преступлений и кодексе стандартов безопасности в социальной среде. И главное, надо, чтобы все устройство нашей жизни с ее властью, культурой, образованием выдвигало, развивало и утверждало ИДЕАЛЫ ПРАВОВОЙ ЛИЧНОСТИ. Если просмотреть всю историю российской культуры с ее образованием, педагогикой, духовностью, то можно увидеть, как отстаивались различные идеалы личности: критически мыслящей, сознательной, всесторонне и гармонически развитой, самосовершенствующейся, этической, революционной, личности коллективистски настроенной и прочее. И никогда не ставилась задача — формировать правовую личность, личность, дисциплинированную правом и устойчивым, стабильным правопорядком, личность, наделенную большими правами и свободами и свободно нравственно пользующуюся ими.
— Позвольте несколько слов, — это Шилов сказал. — Сегодня мы все-таки имеем налицо те свободы, которые оказались на грани зла и добра. Нынешние свободы черпают силы сразу с двух сторон: со стороны зла и со стороны добра. Очень скоро мы можем оказаться за гранью добра, то есть в зоне зла, и тогда свобода с ее правовыми устоями превратится в свою противоположность. Это произойдет потому, что предоставленные нам свободы минуют ПРАВОТВОРЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС. Мы оказались не способными медленно создавать правовые формы для развития обретенных свобод. И задача состоит в том, чтобы всеми средствами — нравственными, идеологическими, административными, эстетическими — регулировать развитие правотворческого процесса. Именно этим и только этим мы намерены заниматься в ближайшее время.
— Я вам скажу больше, — рассуждал Андрей Курбатов, новый заместитель учебно-воспитательного комплекса (УВК) в Черных Грязях. — Главной нашей проблемой является даже не воспитание нравственно-правовой личности, а выживание страны и, если хотите, человечества.
— Но это ведь непосильная задача. Утопическая, — возразил я, стараясь быть как можно более осторожным.
— Но это утопизм реальный. Жизненный. Человечество оказалось на краю пропасти. Духовный кризис не только в нашей стране — во всем мире. И спасти этот мир можно только через воспитание, через систему воспитательных мер… Сегодня у нас в школе педсовет, и я с завучем предпринял попытку раскрыть, обнародовать эту систему. Хотите поприсутствовать?
Я согласился. Я знал, что на этом педсовете будут и Владимир Петрович Попов, научный руководитель школы, и Костя Рубцов — он преподавал правовые дисциплины, и даже Шурик Скудев, который вел в этой школе автокружок.
Попов был в восторге от Курбатова: "Сгусток энергии, жизнелюбив, вообще красивый человек". Я тоже поражался той силе увлеченности, которая била ключом из Андрея Курбатова. Он преподавал физику, но и гуманитарные дисциплины его увлекали. Любил Эйнштейна и Достоевского, Швейцера и Булгакова, Лема и Сахарова. Вникал в правительственные кризисы всех стран, хорошо разбирался в правовых и криминальных делах, четко представлял себе взаимосвязь экологических катастроф. Я вдруг увидел в нем педагога нового типа. Об этом мне и Попов говорил. А доклад на педсовете действительно меня поразил своей научной обоснованностью.
— Не вызывает сомнений, — говорил Курбатов, — что школа не только способна преодолеть негативные тенденции конца ХХ — начала ХХI века, но и является единственным средством их преодоления. И это легко понять, если вспомнить о главной закономерности, определяющей судьбы ХХI века, — законе ускорения развития: "Чем дальше от начала координат, тем быстрее". За каждые десять лет ХХ столетия делалось открытий больше, чем за всю предыдущую историю человечества. Условия жизни стремительно менялись, а способность человека к адаптации менялась значительно медленнее. При достижении критической черты несоответствие скорости изменения условий росту способности к адаптации приводит к вымиранию вида. Подсчитано, что если весь исторический период от большого взрыва до наших дней принять за условный год, то можно заметить, что вначале существенные изменения условий происходили приблизительно раз в полгода, а теперь — один раз за половину условной секунды, и нарастание темпа изменения условий продолжается.
Нарастание темпа изменения условий опасно не само по себе, а в связи с тем, что оно происходит на фоне углубляющегося кризиса духовности и высокой степени инертности общественного мышления. Оба перечисленных негативных фактора являются следствием низкой эффективности системы массового образования как в нашей стране, так и за рубежом. В общественной жизни действие этих факторов проявляется в том, что, во-первых, любые достижения человечества могут использоваться против него. Поэтому, чем быстрее и масштабнее осуществляется научно-технический прогресс, тем больше возрастает вероятность глобальных катастроф во всех сферах человеческой деятельности: природно-хозяйственной, промышленно-технической, экономической, политической, военной и т. д. Использование ядерной энергии повлекло за собой Хиросиму, Нагасаки, Чернобыль. Развитие методов трансплантации органов привело к появлению новой формы преступного бизнеса — похищение детей в качестве доноров. Трудно представить себе, к каким последствиям приведет развитие генной инженерии при сохранении подобных тенденций.
В приведенных выше рассуждениях постоянно использовалось понятие "система", изучение которой как научной категории в массовом образовании также является необходимым условием выживания человека, поскольку все процессы исторического развития носят системный характер и управление собственной историей человечество может успешно реализовать только при условии изучения процессов развития систем в массовом образовании.
Итак, можно с уверенностью сказать, что ХХI век — это век массового образования, и это естественно, потому что система образования — генетический код будущего, и если человечество хочет иметь счастливое будущее, оно должно позаботиться о том, чтобы сконцентрировать в системе образования все самое лучшее и необходимое для выживания, прогресса и процветания. И если до сих пор задача повышения затрат на интеллектуальное обеспечение управления решалась за счет элитарного образования, то в ХХI веке этот подход перестает быть актуальным, если не сказать больше — становится гибельным.
Необходимость увеличивать затраты общества на интеллектуальное обеспечение процесса создания изделий, систем и продуктов в условиях духовности и низкого качества массового образования и приводит к коррумпированности мышления и казнокрадству. Высокоинтеллектуальные кадры с эгоцентрическим мировоззрением используют свой потенциал не для решения проблем общества, а в целях удовлетворения своих личных амбиций за счет общества. Схема при этом предельно проста: общество вынуждено выделять ресурсы на создание интеллектуального продукта, необходимого для развития систем жизнеобеспечения, а группы лиц с низким уровнем духовности, нравственности и морали присваивают эти ресурсы под видом оплаты некачественного интеллектуального продукта, низкий уровень массового образования не позволяет обществу взять под контроль качество создаваемого интеллектуального продукта. Это, в свою очередь, приводит к снижению эффективности систем жизнеобеспечения, для которых разрабатывался интеллектуальный продукт, снижение эффективности систем жизнеобеспечения естественным образом создает угрозу выживанию человечества. Устранить эту угрозу или, по крайней мере, снизить ее можно, только совершенствуя систему массового образования, причем, учитывая глобальный характер проблемы, представляется целесообразной концентрация международных усилий на ее решении…
Слушая Курбатова, я наблюдал за учителями. И во время доклада и после они проявляли не только живое участие, но и готовы были пойти на любые, как мне казалось, жертвенные меры, чтобы найти новые формы развития детей, благодаря которым в полную меру раскрылись бы трансцендентные преимущества обучения, если так можно выразиться.
Я думал, откуда же у этих людей, униженных, ограбленных, получающих нищенскую заработную плату, берутся силы, чтобы размышлять о перспективах развития отечества, чтобы строить по-новому то же образование. Я вспомнил: именно в эти дни правительством было принято решение почти вдвое сократить и без того мизерное жалованье учителей.
