Два молодых человека. Льюис и Кларк, пешком отправились с атлантического побережья Америки на запад. Преодолевая невероятные трудности, по неизведанным землям, через леса и болота, через реки и горы, изучая и описывая пересекаемую ими страну, Льюис и Кларк вышли к Тихому океану в штате Орегон. Колледж в Портленде старался быть достойным этих имен. Одними из первых его ученые присоединились к группе «Космос и Хронос». Сейчас, вместе с издателями «Пенсе», колледж, носящий имена первопроходцев, решил посвятить выпуск журнала другому первопроходцу — Великовскому.
Страница редактора «Взгляд на свидетельства», открывающая журнал, объясняла цель предпринятого издания. «Мы верим, что последуют объяснения, а не эмоциональный взрыв». Этими словами заканчивалась статья.
Вслед за короткой биографией с небольшой, но впечатляющей фотографией Великовского, была напечатана статья австралийского профессора Дэйвида Стоува «Научная мафия». Впервые она была опубликована в Австралии в 1967 году. Журнал «Пенсе» поместил ее без изменений.
Вторично в связи с «делом Великовского» американский научный истеблишмент называли мафией. «Процесс „заимствования“ идей Великовского, — писал австралийский ученый, — начался немедленно после первой публикации („Миров в столкновениях“), но… по мере того, как все шло по предсказанному им пути, эта индустрия стала огромной. (Видная археологическая карьера была сделана из единственного параграфа „Миров в столкновениях“)».
Журнал кратко изложил основные положения Великовского для тех, кто еще не читал его книг.
«Перечень успехов» — заглавие редакционной статьи, документально перечисляющих предсказания Великовского и их последующие открытия. «Редко в истории науки, — цитируются слова Р. Юргенса, — так много различных предвидений — естественных разветвлений единственной центральной идеи — были так быстро подтверждены независимыми исследованиями». 0бзор иллюстрирован статьей Великовского из «Нью-Йорк тайме» от 21 августа 1969 года, в которой предсказано, что именно астронавты обнаружат на Луне.
В статье физика — профессора Рансома «Как стабильна Солнечная система» показано, что у ортодоксальных критиков Великовского не было никаких научных оснований упрекать его в отрицании законов природы. Предполагаемые ими законы природы были сформулированы на основании недоказанных, непроверенных, а главное — ошибочных данных.
Статья Роберта Треша, преподавателя Вечернего колледжа в Сан-Диего, «Остаточный магнетизм в лунных скалах» — подробный рассказ о поведении высокопоставленных ученых, связанном только с одним предсказанием Великовского. Когда отделение физики группы «Космос и Хронос» опубликовало бюллетень о том, что находки на Луне полностью соответствуют предсказаниям Великовского, возмущенный Юрей послал письмо авторам бюллетеня в три техасских университета. Он утверждал, что ученые ожидали обнаружить на Луне все то, что было обнаружено, включая остаточный магнетизм. Автор статьи обличает Юрея во лжи и документально подтверждает это.
Профессор Лин Роуз, автор статьи «Цензура междисциплинарного синтеза Великовского», писал: «Открытия, сделанные начиная с 1950 года заставили интенсивно пересмотреть астрономические учебники с целью исправления неправильной информации, которую они содержали по поводу температуры планет, о роли электричества и магнетизма в астрономических явлениях, об отклонении земной оси и т. д. И наоборот, ни одно важное утверждение, сделанное Великовским в „Мирах в столкновениях“ в 1950 году, не было опровергнуто, и, хотя множество его предсказаний раньше считались ошибочными, сейчас мы убедились в их правоте».
Статья профессора Вильяма Мулена. египтолога Калифорнийского университета в Беркли, была посвящена роли и значению Великовского для науки. «Работы Великовского являются отличным катализатором научной революции, для которой даже известные случаи — Коперник, Ньютон, Дарвин — не могут быть адекватным прецедентом». Автор статьи, кроме египтологии преподававший в отделе междисциплинарных общих учений, подробно рассматривал, как теории Великовского могут повлиять на развитие физики, геологии, палеонтологии и биологии, психологии, мифологии и истории.
Под рубрикой «Форум» журнал напечатал многочисленные отклики на различные paбoты Великовского. В их числе — статьи профессора Люкса Гринберга — изложение оригинального тезиса, подтверждающего положения книги «Эдип и Эхнатон», инженера из лаборатории Белл по поводу орбиты Венеры.
Доктор Лин Трейнор, профессор физики Торонтского университета, — крупный специалист в области ядерной физики и статистической механики, писал: «Великовский выдающийся человек экстраординарного ума и огромной проницательности, но он не вмещается в представление об обычном смертном ученом. Он не только ученый, но также философ и почти поэт.
Мой опыт показывает, что лучшие ученые — это люди с определенным сортом особой интуиции; они не всегда укладываются в рамки обычной логики Они совершают интуитивный скачок в своем мышлении, который и сами не могут объяснить в данный момент. Великовский сделал это сильнее большинства ученых, потому что у него очень сильная высоко заряженная интуиция, и это движет его за пределы нормальной научной активности.
Для суждения о личности, подобной Великовскому, следует определить, предпочитаете ли вы ограниченную холодную самоочевидную логику или интуитивную силу великих людей. Вероятно, существует равновесие между ними. Лично я считаю, что чрезвычайно важно иметь таких людей, как Великовский потому что, независимо от того, правы они или ошибаются, они дисгармонируют с обычным образом мышления и стимулируют людей с большей перспективой повторно проверить дела, которые они совершают».
Профессор Трейнор объясняет, почему так трудно ученым ранга Великовского, почему научные журналы отвергают их статьи и почему так важно для человечества иметь ученых, подобных Великовскому. «Даже если он полностью ошибается, он все еще служит очень важной цели. Тот факт, что он — причина полемики, благоприятен сам по себе». Автор статьи так заканчивает свое мнение о Великовском: «На каждого ученого, способного выдвинуть действительно новую идею, существуют многие другие, не способные на это, но любящие проблемы, чтобы работать над ними. Но если вы не предложите идею, другим людям нечего будет делать»…
Письмо физика доктора Дэйвида Карлайна редактору содержало слова, которые были на устах сотен ученых: «…Более двух десятилетий назад Великовский предложил идеи, немыслимые в то время. Сегодня многие из этих „немыслимых“ идей стали сами собой разумеющимися в научной среде и приняты как истина. Приоритет Великовского в предсказании ряда наиболее захватывающих и удивительных находок в астрофизике остается в значительной степени не признанным». «Ободряет, что сейчас возможна публикация специального выпуска „Пенсе“, подобного этому, без агрессивных действий со стороны тех, чьи идеи изменились благодаря Великовскому».
Профессор Джордж Гринель из университета Мак Мастера в Канаде так объясняет не прекращающееся преследование Великовского: «Сильная реакция на Великовского понятна тем, кто исследовал историю науки. Великовский увидел основы астрономии и геологии и нанес удар по очень чувствительным местам, которые никогда не были установлены. Теория единообразия в геологии была, в основном, политической доктриной; не было никого, кто бы проверил ее эмпирически. Любой намек на то, что теория единообразия не научна — Великовский указывает именно на это! — причина весьма сильного смущения. Ученые не могут возразить непосредственно; они могут возразить, только атакуя Великовского таким же путем, каким Лайел в его дни атаковал катастрофизм: дискредитируя представителей катастрофизма. Это верно и в отношении астрономии, которая также содержит в своем основании несколько очень слабых пунктов. Одним из этих слабых пунктов является гравитационная постоянная, которая была выведена как для теоретических, так и для практических целей… Я уже упомянул гипотезу единообразия, которая была представлена юристом, а не профессиональным геологом. Лайел оспаривал теорию единообразия, как аргументирует ее юрист. (Профессор Гринель буквально повторяет слова Великовского. — И. Д.) Это не было нечто, вытекающее из исследования… Я потратил массу времени на изучение работ Дарвина и могу сказать с определенной уверенностью, что Дарвин также не извлек свою теорию из природы, а скорее нанес схему определенного философского мировоззрения о природе, а затем потратил 20 лет, пытаясь соединить факты, чтобы они хоть как-то держались.
Мы не очень привыкли иметь дело с эволюцией, теорией единообразия и гравитацией, и мы забыли, как они были созданы. Но Великовский не должен быть отвергнут на основании 100 лет традиций. Вполне может быть, что эти 100 лет традиций покоились на очень ненадежном основании».
