– Что вы имеете в виду? – вполне серьезно спросил я.
– Ну, система такая: девочки покидают свои семьи в достаточно юном возрасте и учатся в этом заведении до самого замужества. Они воспитываются в лучших традициях, обучаются всему, что нужно знать настоящей женщине. Потом оттуда мы выбираем себе ту, которая нам нравится.
– Мы?
– Да, мы, люди новой формации, – обеспеченные, способные предложить женщине достойную жизнь.
– Интересный способ женитьбы… – пробормотал я. – А нет ли в этом риска?
– Какой риск? – удивился он, опять опрокинул рюмку и заговорил горячо. – Риск, когда несознательные члены общества выбирают себе всякую шваль! А потом в случае развода до смерти содержат хитрых баб или покупают им бутики, салоны красоты, чтобы те их окончательно разорили. Либо финансируют их прихоти, к примеру в шоу-бизнесе. И ничего с этим не поделаешь. Нигде не найдешь нормальную женщину! Кроме… кроме как вот в таком заведении, где девушка с малых лет научена быть женой. Это взаимная выгода. Это прогресс!
Я вспомнил Барса и свое обещание узнать, как ему попасть в этот круг «избранных».
– Интересно. Очень интересно, – сказал я. – Неужели каждый мужчина может стать таким счастливым женихом?
Он засмеялся. Выпил. Опять рассмеялся.
– Только тот, кто в состоянии платить!
– Платить? За что именно?
– За все! Абсолютно за все! Я же говорю: это недешевое удовольствие. Содержание, питание, одежда, медицинское обслуживание, тысячи мелочей… О! Миллион! Сто миллионов девичьих мелочей! Уже не говоря о различных непредвиденных затратах, идущих в карман руководства. Но результат стоит того, Вилли! Если хочешь, найдем там жену и тебе, я поспособствую. Наши девушки – лучшие в мире!
Я сделал вид, что страшно заинтересовался предложением.
– А сколько же стоит такая женитьба?
– Весь счет ты увидишь только тогда, когда выберешь свой вариант. А до этого просто оплачиваешь десять или больше (в зависимости от времени регистрации в лицее как потенциального клиента) процентов от своих доходов. Я в этой организации был зарегистрирован еще своим отцом с шестнадцати лет. Но все равно, когда женился, пришлось выложить чуть ли не семьсот тысяч зеленых! А кто-то выкладывает и больше миллиона. Если иностранец – то и все три!
Я подумал, что Барс в своей любовной лихорадке пролетает как фанера над Парижем…
– Послушай, Алекс, – продолжал расспрашивать я. – А не проще ли жениться просто так, как это делалось раньше?
– То есть? – не понял он.
– Ну, познакомиться где-нибудь на улице, в институте, на дискотеке, в метро, на отдыхе… Да где угодно! И дешевле выйдет…
– Да ты что, не слушал меня?! – чуть не подскочил он. – Я же говорил, что это – риск. Капут! Это как покупать кота в мешке! Нет, нет! Ты просто не представляешь, о чем говоришь, потому что – иностранец… Как бы тебе объяснить…
Он задумался, а потом стукнул кулаком по столу так, что тарелка слетела на пол:
– Эх, была бы жива эта… эта моя жена… Я бы тебе показал на живом примере, как ты ошибаешься!
Присутствующие в зале оглянулись на нас, официанты бросились подбирать осколки, охранники за столиком напряглись.
Алекс сделал широкой успокаивающий жест в зал, потом поднес палец к губам.
Он был уже изрядно накачан этой «Кровавой Мэри».
Потянулся ко мне через стол, взял за галстук и немного притянул к себе.
Я не сопротивлялся.
– Старик… Прости, что я тебя так называю… – Он икнул и доверчиво зашептал мне прямо в лицо, обдавая водочными парами и удушливым креветочным запахом: – Они же – глупые! Ты не представляешь, какие они глупые… Они, как… как… ну, как планктон… инфузории… Одноклеточные! Но одна извилина у них работает хорошо: они покорные и благодарные. Остальные у них изымают! Там такое воспитание… О! Я проверял! Все хотел на чем-нибудь подловить, но – не вышло. Можно ноги вытирать – и не получишь ни одного упрека! Похлопает глазками – и снова улыбается как ни в чем не бывало! Это так интересно! Жаль, что я не довел свои опыты до конца. Но в следующий раз – обязательно!
– Ты снова собираешься жениться?
– Ну да! – гордо сказал он. – Это затягивает, не представляешь как! Мы иногда собираемся с ребятами и обсуждаем, кто чего новенького для своей выдумал, делимся опытом. Ржем так, что кишки наружу. Правда, они порой очень слабеют, мрут как мухи… – Он выругался и снова налил себе рюмку. – Тогда приходится начинать все сначала. Но уже тогда для постоянных клиентов делается скидка.
– А твоя жена тоже ослабела? – тихо спросил я.
Он помрачнел и вмиг как будто протрезвел, сказал сухим спокойным голосом:
– У нее было наследственное психическое расстройство. Она покончила с собой.
Он снова налил себе рюмку, опрокинул ее и скомандовал:
– Все. Надоело. Алес!
– Алес! – согласился я.
Я понял, что продолжать говорить об одном и том же больше невозможно.
А о чем-то другом – неинтересно.
Он вообще был мне неинтересен.
С его бутафорским домом, портретами, посудой, сантиментами к манной каше и «Кровавой Мэри», обоями, лошадьми и недвижимостью. Если бы он узнал, что я не успешный иностранный документалист и что не собираюсь рассказывать миру о его уникальной личности, я бы тоже стал ему безразличен. Хотелось встать и уйти отсюда, сославшись на какие-нибудь неотложные дела. Но одна мысль, кроме расследования, за которое я взялся, сверлила мой мозг: если он собирается возобновлять свое членство в этом клубе богатых женихов, не окажется ли колибри Пат в его руках в самое ближайшее время!
Из-за этой мысли я решил не спускать с него глаз. Даже если на это придется потратить всю свою дальнейшую жизнь.
Я осмотрел зал.
Заметил, что за столиком в углу сидели две девушки. В отличие от других посетителей, столы которых ломились от закусок, они заказали две чашки кофе и по высокому пирожному с кремом. Девушки очень медленно, боясь ускорить употребление этих слишком дорогих блюд, отхлебывали кофе микроскопическими глотками.
Я улыбнулся, поскольку понимал: они здесь ради таких, как мой визави, – искательницы богатых мужей.
«Не там ищете, – подумал я в свете всего услышанного от Струтовского, – вам, милые мои, прямая дорога в лицей, где из вас сделают этакий “планктон” для “счастливой и богатой жизни”. Но вот захотели бы вы ее, если бы сейчас слышали наш разговор?»
Алекс проследил за моим взглядом.
– Нравятся телки? Вот как раз о таких охотницах за кошельками я и говорил. Думают, что мы их не раскусим. Ха-ха.
Говоря это, он обернулся к девушкам, ласково улыбнулся им, поднял рюмку, приветливо кивнув им головой. В ответ они гордо пожали оголенными плечиками, переглянулись, стараясь сохранить независимый вид.
– Видишь, обрадовались, хоть и придуриваются! Эти тоже глупые, – сквозь зубы продолжал говорить Алекс, не отводя приветливого взгляда от подружек. – Но – по-своему. Не понимают, что каждому овощу – свой фрукт. Посудомойки становятся женами олигархов только в мыльных операх и сказках Шарля Перро! С ними можно только развлекаться. И кстати, неплохо – дешево. Ресторан, кольцо, парочка комплиментов… А они губу раскатали… Умора! Какие-то пять минут – и они наши! Еще тепленькие. Тебе какая больше нравится?
– Обе ничего… – чтобы не молчать, сказал я.
– Ну да. Пошли к ним!
Он поднялся.
Мне ничего не оставалось, кроме как отправиться за ним.
Он подошел к столику и сразу приобрел свой обычный респектабельный вид, немного поклонившись, спросил:
– Позволите? – указывая взглядом на свободные места напротив.
Девушки переглянулись.
– Вообще-то, мы ждем друзей, – неуверенно сказала белокурая.
– Ну так считайте, что вы их уже дождались! – засмеялся Алекс, падая на кресло рядом с ней.
– Мы действительно ждем друзей, – более уверенно добавила черноволосая девушка.
– Не понял… – капризным голосом сказал Алекс. – Мы вам что, не нравимся? Вот он, – Алекс кивнул на меня, – иностранный журналист, приехал снимать обо мне кино. А я…
Он вынул из кармана по визитке и подсунул их под чашки с кофе. Девушки скосили взгляды на визитки. Брюнетка, подцепив одну ноготком, отодвинула к пепельнице.
– Картина Репина «Не ждали»… – бесцветным тоном произнес Струтовский, равнодушно подняв глаза к потолку.
Вздохнул…
А потом все произошло мгновенно. Настолько мгновенно, что я могу обрисовать это тремя предложениями. А именно.
Раз – быстрым и точным движением Алекс взял со стола кремовое пирожное и со всей силы влепил его прямо в лицо брюнетки.
Два… Тут я мало что помню, кроме горячей свинцовой струи, ударившей мне в голову и на рефлекторном уровне переместившейся в кулак, который сам по себе полетел в рожу Алексу Струтовскому.
Три – толпа, крики и – выстрел охранника вдогонку «харлею», мчавшему меня сквозь ночь.
Было еще и четыре – чувство глубокого удовлетворения.
