— Ты это брось, — до боли сжал Малцаг руку Хаджиба, — я клятву дал, а ты встречай султана Фараджа.
Как только эмир Хаджиб ушел, Малцагу доложили, что на прием рвется много военных людей, в том числе и духовные лидеры.
— Передай всем, — сказал Малцаг, — скоро прибудет султан. А пока приведите Бочека.
Вот этого коленопреклонения Малцаг жаждал всей душой. И он прилично продержал купца, пока сам к нему не подошел, слегка помог встать, при этом фамильярно потрогал оплывшие бока.
— А ты не очень-то и похудел, — съязвил кавказец, — видать рано я тебя из подземелья достал, — он ущипнул его в неприличное место. — Ну что, рассказывай, ты-то как угодил в немилость? Вроде всех правителей подкупил.
— В том-то и дело, — тяжело дыша, встал Бочек, боязливо, недоверчиво поглядывая на кавказца, — всем помогаю, это участь богатых людей. Вот и Фараджу помог, за это чуть. — он замолчал, тень пробежала по его обвислому, блеклому лицу. — Спасибо, Малцаг, вовек не забуду. Прости меня.
— Постой, постой, — оборвал его причитания эмир. — С какой стати ты Фараджу помогал? Ведь, как я знаю, ты новую власть сюда поддержать приехал?
— Власть и политика меня не интересуют.
— Тогда что? — изменился тон эмира, стал сух и тверд. — Говори, как есть. Соврешь, обратно упрячу… ты знаешь, я этого хочу, ты заслужил. Говори.
— Скажу, — совсем обмяк купец. На его размер халат не нашли, в обтяжку, так что все выпирает, свисает огромный живот. — Тамерлан послал, к обоим.
— Чтобы перегрызлись и ослабли? — додумывает Малцаг.
— Наверное, — тих голос купца.
— Так, получается, что Тамерлан не тот правитель, которого ты можешь купить, а, наоборот, он тебя подкупает.
— Тамерлан баснословно богат. А после Индии весь мир купит, — когда речь зашла о деньгах, глаза купца заметно оживились. — Ты слышал об алмазе махараджей? Теперь «Рубин Тимура» он этот камень назвал. Я видел — чудо, с мой кулак.
— Меня это «чудо» не интересует, — грубо перебил Малцаг. — И этот подонок еще свое получит… впрочем, вначале я рассчитаюсь с тобой, хе-хе, — вновь ухмылка на его лице. — Ты мои пятки помнишь? Показать?
— Мстить собрался? Мсти! — некие нотки вызова в тоне купца. — Но вначале, будь добр, как бывший раб, выслушай раба, — тяжело ему стало говорить, видно, ком горечи подкатил к горлу, увлажнились глаза. — Вот в таком возрасте, — он провел рукой у колен, — на моих глазах варвары вырезали всю семью, и я попал в рабство. С тех пор не то что в пятки, а во все дырки моего тела каждый день совали мерзкую мужскую плоть. Я вынес, выглотал, вылизал путь к своему богатству. Ты не знаешь, что я пережил, но дрянью я не стал, и пример тому хотя бы один: я и ты знаем, что твой земляк Молла Несарт упросил главного евнуха Тамерлана не кастрировать тебя вопреки указу. Я эту тайну сохранил и буду хранить, потому что знаю, что такое рабство, тем более кастрат, — он уже уверенно держится, смотрит прямо в глаза Малцага. — А говорю так, потому что знаю, ты благородных кровей, а иначе сидел бы ныне вон там, — он кивком указал на трон и, чуть погодя, добавил: — Вообще-то ты прав — гиблое место, и не лезь — эшафот из костей.
Бочек еще о чем-то говорил, но Малцаг его уже не слушал, он мысленно куда-то улетел, оказывается, в свое прошлое, и об этом вопрос:
— Молла Несарт меня не раз спасал. А где он сейчас?
— На юге Кавказа, в Тебризе. Там правит сын Тамерлана придурок Мираншах. А Молла при нем важный чин, а больше какой-то обсерваторией занимается, все на небе счастье выискивает, раз на земле нет, — вдруг он резко спросил: — Ты меня отпустишь?
— Отпущу, — погрустнел почему-то Малцаг, — только один вопрос, — он заходил по ковру, как бы обходя знаки, встал, в упор глянул на купца. — Ты столько насилия сам пережил, а на этом же разврате империю возвел?
— Малцаг, все как раз наоборот, — у Бочека явно улучшилось настроение. — Понимаешь, даже первый пророк имел порок, а что говорить о простых смертных. Разврат, как и рабство, был, есть и будет. Нам это не изменить! Да в том-то и дело, что я сумел всю эту человеческую неизбежность вытащить из грязи, болезни, насилия и поместить в красоту, чистоту, гигиену, с музыкой и искусством. Я во всех крупных городах создал «Сказку Востока», зарабатываю много. И, конечно же, это в целом — грех, но ты пойми, это лучше, чем то, что было. У меня врачи, питание, охрана и старость в почете, чем не забота? Чем я плох, в чем виноват? Так в моей империи нет прямого насилия, нет чумы, нет голода, и все зарабатывают на жизнь, а не на смерть. Разве это не «Сказка Востока»? — ожидая ответа, он внимательно всмотрелся в Малцага, тот явно где-то витал, взгляд в никуда, а Бочек тронул его и повторил: — Разве плохо в «Сказке Востока»?
Тут Малцаг едва вернулся в реальность и тихо спросил:
— Ты Шадому знал?
— Шадому?! — встрепенулся Бочек. — А откуда ты ее знаешь? — и, не дожидаясь ответа: — Я на свете много повидал, но таких, как Шадома, не встречал. Что-то в ней колдовское было: то вмиг расцветет, как цветок, то тотчас увянет, как старуха, то сила в ней и прыть, то как цыпленок больной. А в целом, красивая, умная, несчастная была девушка. Скажу честно, я ею откупился от шпиона Тамерлана — некоего Сабука, он ее увез, и более я ничего не знаю.
— Можешь узнать?
— Я постараюсь, так ты меня освобождаешь?
— Я тебя давно освободил.
Купец Бочек засеменил к выходу, вдруг встал, задумался, вернулся.
— Малцаг, скажу правду, в этом зале таких откровенных, равных и свободных речей никогда не велось и впредь не будет. Спасибо, — он вежливо и галантно поклонился, но не ушел. — Я тебе в отцы, а может, и в деды гожусь. Послушай меня. Во время смены власти в первую очередь страдают такие как я — богатые, и такие как ты — лидеры, — он отвел Малцага в центр зала и шепотом, склоняясь: — Я знал отца Фараджа. Султан Баркук — прирожденный кавказец, как ты смелый и порядочный был. А вот его сынок, здесь рожден, от какой-то одалиски, и сын такой же. Хе-хе, — он невольно прыснул смехом. — Как ты меня давеча обозвал — «любитель задниц»? Так это больше про него. В «Сказке Востока» пропадает. Такому султану такой кумир, как ты, не нужен.
— Я разберусь, — вроде спокоен Малцаг. Он страшно устал и всем видом показывает, что встреча окончена. Но купец все стоит, мнется на месте. — Что еще? — не выдержал Малцаг.
— Раз сделал дело, делай до конца — боюсь. Отвези до «Сказки Востока», заодно там расслабишься, отдохнешь.
Малцаг и не знал, что в этом здании столько тайных ходов. Поплутав по узким сырым коридорам и лестницам, их вывели за пределы замка, здесь закрытый экипаж под охраной гвардейцев. Они мчались по городу. Малцаг ничего не знал, кругом темно, все незнакомо. И вдруг — что это? Измир?! Нет, еще краше, еще блистательней, и целых три фонтана. Вмиг забыл он о том, сколько под землей рабов все это крутят, приводят в движение. Он рвался вовнутрь, будто там Шадома. А внутри тот же запах, та же роскошь, рай на земле и разнаряженные люди, словом, точно, «Сказка Востока».
После столь напряженного периода эйфория всеобщего празднества была настолько заразительна и желанна, что Малцаг, опьяненный не столько вином, сколько атмосферой веселья и бесшабашного кутежа, сам бросился танцевать в круг молоденьких девушек. Мелодия зажигала, ритм учащался, и в такт им все в большем азарте гарцевал Малцаг. Вряд ли кто смог бы ему помешать, да слуга «Сказки Востока» был весьма деликатен.
— Ваше Высочество, эмир Красный Малцаг, вас просит к себе купец Бочек.
Как и во дворце султана, в «Сказке Востока» замысловатые лабиринты: то вверх по лестнице, то круто вниз. Интуитивно Малцаг понимает, что они уже в подземных помещениях, но никакого мрака, даже намека на сырость: светло, прохладно, везде ковры. А вот и купец Бочек, теперь роскошно одет, и, видно, по-походному:
— Эмир Малцаг, благодарю за все, — теперь он важен, спокоен, но не надменен. — Ха, как бы ты меня не обзывал, отныне мы друзья. Мой совет — здесь тебе не жить; в одной руке два арбуза не умещаются. И еще, этим владеют только двое, ты — третий. У меня в одиннадцати городах — от Венеции и Константинополя до Самарканда и Дели заведения с таким же названием, в каждом из них есть главный конюх, скажи пароль: «Сказка Востока» — быль», тебе будет оказана всевозможная помощь. И последнее, тебе лучше ночевать здесь, чем в мерзких покоях султана. Прощай, он крепко Малцага обнял, поцеловал в лоб: — Да храни тебя Бог! Аминь!
Последнему совету купца Бочека Малцаг сразу же внял. Были водные процедуры, массажи, после которых он погрузился в мертвецкий сон и так бы долго и спал, если бы его не разбудил земляк Сурхо.
— Фарадж прибывает в Каир, — сообщил первым делом он и, чуть погодя: — В твое отсутствие в покоях султана ночевали два евнуха, умерли, отравились.
— Кха, — кашлянул Малцаг: купец Бочек спас, а покушались на него. Этого он так не оставит. — Усилить охрану, всех допросить, пытать. Гвардию к дворцу, — отдал он приказ.
