— Жень, ну не заводись, — старший техник миролюбиво похлопал его по плечу. — Все будет хорошо. Чем быстрее парня в строй введешь, тем тебе же лучше. Давайте знакомьтесь, а мне еще на 22-ой подскочить надо. Там сегодня топливный насос меняют.
Панин вышел наружу и быстро зашагал прочь. Мы остались вдвоем. Раздосадованный Петров зло выматерился.
— Ну что, друг ты мой разлюбезный, — обратился он ко мне. — Давай начнем с самых азов. Твое укрытие открыто? — техник выглянул наружу. — Ну, и ладушки. Значит так, вот тебе ветошь, — с этими словами Женька протянул мне несколько старых тряпок. — Керосин найдешь в укрытии и, чтобы к концу дня, твой самолет блестел, как у кота, сам знаешь что.
Предложение, а самое главное тон, каким все это было сказано, возмутили меня до глубины души:
— Какого черта я должен его мыть? Что солдат, что ли нет для такого дела?
— Солдат? — изображая крайнее удивление, переспросил меня Женька. — Солдаты тебе нужны? А где ты видел здесь солдат? Солдаты, ау-ау! Я бы и сам от них не отказался. Кроме тебя это делать некому. Понял?
Все сильнее подозревая, что меня разыгрывают, как салагу, я твердо отрезал:
— Я не буду мыть! Я не для этого институт заканчивал!
Это было ошибкой. Петров покраснел, как рак и заорал так, что, наверное, его услышали в штабе полка:
— Ах, у нас верхнее образование! Ну, как же, как же! Мы ручки пачкать не любим. А меня среднее, поэтому я, как раб за всеми должен дерьмо разгребать! Откуда вас только таких умников берут? Не хочешь работать, давай вали отсюда и занимайся по своему собственному плану!
Я пробкой выскочил из 19-го укрытия и помчался в свое. Однако, в конце рабочего дня на построении, не выдержал и осторожно спросил у Панина:
— Почему солдат в эскадрилье не видно? Где они?
— Они не каждый раз присутствуют. Сегодня, допустим, построение только для офицеров.
— Да нет, я не про построения. Почему они на стоянках не работают?
— А, вон ты про что…. У нас Сашок, в эскадрилье, на одного солдата приходится по два с половиной офицера. Поэтому солдат только-только хватает для нарядов. Они каждый день кто на кухню, кто в охрану, кто дневальный.
Спецам еще дают солдат-механиков, а нам, техникам самолетов — только в исключительных случаях. Считается, что мы и сами справляемся.
— Ну, хорошо, а чья же тогда обязанность мыть самолет?
— Тезка, ты, кажется, еще не догнал самого главного. Если ты техник самолета, то все что его касается, есть твоя прямая обязанность. Да, ладно, не переживай. Не ты первый, не ты последний. Спи спокойно. Завтра у тебя техучеба в инженерном отделе с 9 утра. На целую неделю.
Поспать мне, однако, не пришлось ни в эту ночь, ни в последующие. С третьего этажа КДП хорошо было видно, как соседний полк, или как его у нас еще называли — «братский», стоянки которого находились по другую сторону взлетной полосы, вытаскивал свои самолеты и расставлял их в ряд на площадке, прямо под моими окнами. Теперь я уже знал, что это площадка называется центральная заправка или просто — «ЦЗ».
Внизу шла обычная предполетная круговерть: сновали взад-вперед спецмашины, подвозили боеприпасы, расчехляли свои самолеты техники.
Я с интересом, разглядывал огромные серые туши истребителей-бомбардировщиков Су-24, которые видел впервые. Разглядывал, еще не догадываясь о приятной неожиданности, которая ждала меня впереди. Только, когда запустилась первая «сушка», и два мощных движка заставили стекла в моей комнате затрястись, как при землетрясении, до меня, наконец, дошло, как же мне повезло.
Полеты закончились в три часа утра, только после этого ко мне пришел короткий, полный кошмаров сон. Разбитый и злой я притащился утром в инженерный отдел полка, где благополучно проклевал весь день носом, за столом, заваленным руководящими документами и описаниями самолетных систем.
На следующую ночь летали уже наши МиГи, так как оба полка использовали одну и ту же взлетную полосу, а полеты в летнее время в основном были ночными. Так повторялось каждую ночь. Днем я ходил как сомнамбула, ничего не соображая и натыкаясь на предметы. У меня было только одно желание — спать, спать, спать!
Выспаться мне удалось лишь к концу недели. Нет, полеты никто и не думал переносить из-за моей скромной персоны. Просто однажды, я вырубился прямо под этот оглушающий рев и проснулся только после окончания полетов, от звенящей в ушах тишины. После этого уже ничто в жизни не могло помешать моему здоровому невинному сну.
Через неделю моя учеба в техническом отделе закончилась, и я был отправлен назад в эскадрилью. Несмотря на мои опасения, новая встреча с Петровым прошла спокойно. Между нами, как бы само собой, установилась негласная договоренность: Женя перестал разговаривать со мной командным тоном, а я делал вид, что никакого высшего образования не существует в природе.
Тем временем, ко мне в мою скромную обитель подселили еще парочку новых техников — двухгодичников. Оба они были недавними выпускниками Московского Авиационного института и коренными москвичами. Наивно полагая, что общая беда сближает, я думал, что мы можем подружиться. Однако мои предположения не оправдались. Ребята явно считали ниже своего достоин?ства общаться с провинциалом, пусть даже и из западных провинций Могучего и Необъятного.
Что ж. Нет — так нет! Я оставил «столичных штучек» в покое, не желая набиваться им в друзья. Более того, до меня, наконец, дошло, что это еще два потенциальных конкурента на гостиничную койку. Усилия по выбиванию места под солнцем были удвоены. Я метался между командирами различных уровней, пытаясь как-то разрешить мою проблему. Они успокаивали, уверяли, обещали помочь, но, в конце концов, все опять почему-то возвращалось к бедному Чернову. Тот уже начинал злиться.
— Ну что ты все ходишь, жалуешься? Что я тебя третьим в свою кровать положу? Сказал же, делаю все возможное!
Однажды в очередной раз, жалуясь Алику, я оговорился:
— Только ты Крохе не рассказывай. Не удобно перед ним. Ведь это такой пробивной парень. Он бы, наверное, проблему в два счета решил.
— Успокойся Саша, — улыбнулся Алик. — Во-первых, место в гостинице ему задаром досталось. Когда мы с ним сюда приехали, коек свободных еще было полным — полно. Во-вторых, ты не знаешь, что он ходил к Птицыну и просил перевести его из техников на комсомольскую работу. Замполит вежливо завернул Сережу к нашему комэску, а комэска сказал, что болтунов у него и так полно. Вот только работать некому. Ну конечно не в этих самых выражениях, но смысл был такой. Так ты думаешь, Кроха пошел чего-то там добиваться? Кого ты вообще слушаешь! Ты что не знаешь эту породу людей? Да они могут, ни разу не запнувшись, прочитать пятичасовую лекцию о том, как лунный свет влияет на рост телеграфных столбов. Знаешь, как говорят здесь, в армии? Командир командует подчиненным: «делай, как я!», а замполит: «делай, как я сказал!»
Выход нашелся как всегда случайно. Офицерская гостиница была квартирного типа. Каждая квартира состояла из двух отдельных комнат: одна была на двух, другая — на трех человек, с общим туалетом и крохотным коридорчиком. В тот же вечер Алик посоветовал мне:
— Слушай Саня, сколько уже здесь обитаем, еще ни разу не видел никого из соседней комнаты. Пару раз, по ночам был какой-то шум, но может, показалось. А вдруг там и не живет никто. Попроси Чернова, пусть по своим каналам проверит.
Через несколько дней начштаба навестил меня в гостинице. По его словам получалась совсем неплохая картинка. Комната, о которой говорил Алик, была закреплена за братским полком, но сейчас там официально проживает только один человек. Я был вне себя от счастья. Кажется, появилась реальная возможность захватить вторую свободную койку.
Администратор гостиницы долго изучала записку с просьбой о предоставлении койко-места, которую ей передал Чернов. Она долго вздыхала, закатывала глаза и, наконец, подала мне ключи, поджав тонкие губы:
— Смотрите, я ничего не гарантирую. Если Адам будет против такого соседства, будете разбираться с ним сами.
Так, значит, моего нового соседа зовут — Адам. Ну, Адам, так Адам. Как-нибудь договоримся. Главное, что буду жить рядом со своими ребятами.
Мне не спалось в эту ночь, в моем шикарном (как мне показалось после КДП) двухкоечном номере. С минуты, на минуту я ожидал прихода этого загадочного Адама, но тот так и не появился. Беда пришла с другой стороны, откуда ее совсем не ждали. Утром на простыне обнаружилось несколько красных пятнышек и крохотное насекомое, пытающееся ускользнуть из столовой, не расплатившись. Тварь была немедленно поймана, исследована и приговорена к смерти.
Несмотря на свою предыдущую чистоплюйскую жизнь, я уже пару раз встречался с этим явлением. Имя его было кратким и похожим на звук бича Господня — «клоп»! Стало ясно, что прошедшей ночью не только мифический Адам стал причиной моего беспокойства.
