В заключение мы хотели бы еще раз напомнить, что ни успех, ни неудачу с нашим тестом не следует принимать слишком близко к сердцу. Некоторая неопределенность присуща любым статистическим измерениям, а вдобавок, как Вы совершенно справедливо заметили, в строгости научного подхода к интерпретации данных есть сомнения…
11
— Да, Гарри. В чем дело?
— Хотел спросить, не появилось ли у вас каких-то новых соображений по поводу денег, взятых вашим братом у Руфи.
— Пошел на хер!
Одно за другим в самый дикий предутренний час к дверям Джейка подъезжали якобы вызванные им такси; приходилось разбираться с водителями, раз от раза становившимися все злее и агрессивней. Извиняться перед пожарными, клясться, что это не он их вызывал. Уверять рассыльного из «Харродса», что произошла ошибка и он не заказывал двенадцатифунтовый шмат жареной вырезки. Отказываться от бандеролей, присылаемых наложенным платежом, отправлять обратно книги и пластинки, якобы им в магазине выбранные. Рассыпаясь в извинениях, объяснять водителю «скорой помощи», что они оба жертвы розыгрыша.
— Да, Гарри. Что сегодня?
— Мне пришло в голову: вдруг вы передумали? Ну, насчет вашего долга, я имею в виду.
— Гарри, у меня нервы из стали. Но если это не прекратится, я вышибу тебе все зубы.
— Если не прекратится — что?
— Послушай-ка. Ты не думаешь, что и к тебе можно применить те же методы?
Три дня никаких бандеролей. Никаких звонков из Общества охраны животных и газовой службы. Следующим утром, как раз когда Джейк лихорадочно собирал сумку, зазвонил телефон. На проводе был снова Гарри.
— Ну что опять?
— Мы заключили пари. Я правильно понял?
Сказать, что Джейк смутился, значило бы ничего не сказать.
— И я все думаю, мистер Херш. Неужели вам еще не пришел ответ из Менсы?
— А, ты вот о чем. Слушай, я сейчас не могу говорить. Через сорок минут мне надо быть в аэропорту.
— Куда летите?
— В Канны. А тебе-то что?
— Да так. Неплохо. Очень неплохо.
— Я по делу, бывает и так. Не отдыхать еду. Причем завтра с утра обратно. Звони мне в полдень.
На взлете Джейк стиснул подлокотники кресла, повторяя про себя стандартные заклинания. По статистике самолет безопаснее, чем автомобиль. А «вэнгарды»[322] бьются вообще очень редко. И еще: у них непревзойденные двигатели «роллс-ройс».
Но заклинания не помогали. Никогда не помогали. Унять страх помогли два двойных виски, так что через полтора часа после вылета на нервы действовал только сосед, словоохотливый американец, торговец бумагами паевых фондов. Пришлось притвориться спящим.
Открыл глаза, чтобы заказать еще выпивки, и сердце вдруг ушло в пятки. Солнце, которое до этого все время было по правую руку, почему-то вовсю светило в левые иллюминаторы. Заложило уши. Теряем высоту!
— Не хотел будить вас, — заговорил американец, — но, на мой взгляд, мы, похоже, повернули обратно в добрый старый Лондон!
В динамиках щелкнуло и зашуршало.
— Дамы и господа, говорит командир экипажа. У нас некоторые технические проблемы, поэтому мы развернулись, чтобы произвести посадку в Париже. Посадка ожидается через тридцать пять минут.
Подошла стюардесса с напитками.
— Все будет хорошо, — ровным голосом пропела она. — Беспокоиться совершенно не о чем.
Но цвет лица у нее был пепельный.
Не верю, не верю, несколько раз повторил про себя Джейк. Такие дурацкие, бессмысленные несчастья случаются только с другими.
— Моя фамилия Ньюби, — сказал американец.
— Херш.
— Вы в Бога верите?
— Конечно. И всегда верил.
Нет, вы слыхали что-либо подобное?
— А я нет. Во всяком случае с некоторых пор. Я, знаете ли, в войну на Б-29 летал.
— Да ну?
— Сделал двадцать девять боевых вылетов и ни разу ни одного ангела не видал. Да и никто из наших ребят не видел.
— Может, они были в другом месте? Или летали выше.
— A-а, народ на это больше не покупается. Да ведь и в космос уже летают! Астронавты их тоже не видели.
— Ну, положим, русские, если бы и увидели, все равно б не сказали, — возразил Джейк.
Ньюби над этим подумал, взвесил.
— Послушайте, — привстав, проговорил Джейк. Он был уже весь в поту и дрожал как осиновый лист. — Мы все еще падаем!
— А как же. Ему же надо эшелон сменить! Надо полагать, переходим на десять тысяч футов.
Крылья все еще держатся. Причем оба. И двигатели вроде бы работают нормально.
— Зачем? — спросил Джейк.
— Если произойдет взрыв…
Типун тебе на язык, Ньюби!
— …можно будет хотя бы дышать без кислородных аппаратов.
В это время командир по громкой связи объявил, что для тревоги повода нет, пассажиров просят лишь потушить сигареты и пристегнуть ремни.
Джейк тут же заказал себе еще выпивки.
— Все будет хорошо, — пропела стюардесса.
— А я разве спрашивал?
— Беспокоиться совершенно не о чем, — как заведенная, продолжила она.
Неподалеку безутешно заплакала женщина. Кто-то громко молился.
— Когда-нибудь думали над тем, откуда мы тут взялись? — спросил Ньюби.
Не обращая на него внимания, Джейк принялся писать письмо Нэнси.
— На Землю нас какой-то высший разум высадил. Из другой галактики. Причем сразу трех рас. Белой, желтой и черной. Мы экспериментальный материал. Растем, как все равно в космической теплице. А им надо знать, кто крепче, какая раса верх возьмет, и тогда начнут заселять другие планеты.
Самолет заложил вираж, в иллюминаторах показались строения аэропорта Орли. Такие близкие и такие недоступные.
— Расчетное время прибытия в Париж — через восемь минут, — объявил командир.
Стюардесса шла по проходу между сиденьями, у каждого ряда повторяя, что все будет хорошо, а заодно предлагала пассажирам вынуть из карманов колющие и режущие предметы.
— Вот он — момент истины! — сказал Ньюби, поднимая бокал. — У вас как — ничего перед глазами не проносится?
— Заткнитесь Христа ради!
Еще одна стюардесса обратила внимание Джейка на то, что он сидит у аварийного выхода…
— Разве?
…и показала, как его открывать.
Произведя окончательный заход, самолет вышел из виража, мягко коснулся бетона и, немного не доезжая терминала, качнувшись, остановился. На площадке ждали несколько машин «скорой помощи» и пожарных, но пассажиры покидали самолет самым обычным образом, разве что все как пьяные.
— Правда же, было здорово? — вдруг вырвалось у стюардессы.
Ну, в общем, да. Джейк спросил ее, в чем была проблема.
— Кто-то над нами подшутил, — ответила та. — Но не принять мер безопасности мы же не можем!
Когда пассажиров собрали на безопасном расстоянии от самолета, командир экипажа объяснил:
— Мне сообщили, что на борту может находиться бомба.
Поскольку некий аноним, звонивший во французский центр безопасности полетов, сообщая о самолете, который будто бы может взорваться, точно указал номер рейса и время вылета, начальство в авиакомпании не могло не отнести ситуацию к разряду весьма опасных. Он сожалеет о причиненных неудобствах и т. д. и т. п.
На время, пока сотрудники службы безопасности обыскивают самолет, багаж пассажиров выгрузили на летное поле. Каждого попросили найти свои чемоданы и открыть для досмотра.
— А это что? — спросил Джейка проверяющий, указав на ничем не маркированные, похожие на пули штучки, оказавшиеся в коробочке из-под ленты для пишущей машинки.
— Это чтобы лечиться, — покраснев, ответил Джейк.
— Каким образом?
Народ начал на них с интересом поглядывать.
— Можно я вам кое-что скажу… гм… гм… наедине?
Они отступили в сторонку, при этом проверяющий железной хваткой держал Джейка за запястье.
— Это суппозитории.
— Говорите, пожалуйста, громче. Тут шум такой…
— У меня геморрой! Как у Карла Маркса, между прочим.
Остаток пути летели спокойно, но по прилете Джейка ждали неприятности еще худшие. Продюсер, с которым он должен был встретиться, не смог его дождаться и улетел в Нью-Йорк. Забронированный заранее номер в отеле успели отдать другому, и Джейку пришлось коротать ночь в душной и полной комаров комнатке какой-то захудалой ночлежки. В Лондон Джейк вернулся в расстроенных чувствах, страдая похмельем и с единственной мыслью: с каким наслаждением он бы убил Гарри Штейна!
В знакомом магазине одежды Джейк нашел Руфь.
— Мне надо немедленно повидаться с вашим новым приятелем. Вы можете мне сказать, где он работает?
Пожалуйста. В консалтинговой фирме Оскара Хоффмана.
— О нет! — Боже мой, этого не может быть!
— Почему нет?
Гарри согласился встретиться с Джейком в полдень в Сохо, в баре «Йоркминстер».
— Я тебя бить не буду, Гарри. Не буду тебе зубы вышибать. Хочу просто предупредить, что нанял адвоката. Буду добиваться, чтобы тебя привлекли за угрозы и вымогательство.
