Перед воротами терминала, откуда ожидались только что прибывшие пассажиры с берлинского рейса, стояла довольно-таки внушительная толпа хиппи. Которых нет, если верить журналистам и социологам… Разного возраста, но больше конечно молодых, обоего пола, но преобладали герлушки обвешанные бусами, как новогодние елки. Общее впечатление от всего этого было непередаваемое — карнавал помноженный на оперетку-водевиль и возведенный в степень сумасшедшего дома! Столько клешей, ориентальных шмоток, цыганских юбок и прочего разноцветного хиппового тряпья на один квадратный метр площади когда-то можно было увидеть лишь в Хайш-Эшбери или на Вудстоке… Бдительные работники полиции ни чего не понимали — то ли ожидался приезд Ринго Стара, то ли дилера с чемоданом травы, но на всякий случай бдительность была еще больше увеличена. Патрули сновали там и тут, были подтянуты пожарные и скорой медицинской помощи автомобили. Зеленый "антон", машина для задержанных, давно уже в связи с демократией перекрасившийся в темно-синий автобус без окон, скромно притаился за углом…
Над толпой встречающих висел смех, гомон, цветные воздушные шары, какие-то ленты, живые цветы и шляпы, вился подозрительный вроде бы дымок, хотя такого не бывает! — все же аэродром, все же кругом полиция, все же надо и меру знать!.. Под потолком шелестело, разноязычные объявления для отлетающих и встречающих. Посторонние пассажиры и встречающие лица ни чего не понимали.
Наконец-то всеобщее ожидание и нетерпение было вознаграждено, двери терминала посунулись в стороны, первые прилетевшие из Берлина пассажиры, тонкая перед собою тележки с багажом, появились в зале ожидания, растерянно и даже испуганно взирая на странную толпу неизвестно кого встречающих. Все же Прага, а не Амстердам, не Сан-Франциско, и даже не Берлин!.. Алекс недовольно отмахнулся рукой от недоуменных взглядов прилетевших — пошли в жопу, встречаем не вас, давай-давай, проваливай…
Двери терминала в очередной раз разъехались и… и под визг, крик, свист, хохот и приветственные крики этой яркой и пестрой толпы из-за дверей выехала тележка с двумя небольшими единицами багажа, сверху сидела Диди, а сзади тележку толкал ногой и толкал небрежно сам Президент Слави!.. Ура!!! Полицейские, работники аэропорта и продавцы торговых точек недоумению переглянулись — кто это?.. Этo же неизвестно кто?..
Алекс обнял Слави, дыхнув табаком, травой и пивом, торжественно преподнес букет цветов восседающей и раскрывшей от удивления на все это рот Диди, тележка с багажом была мгновенно окружена хиппи и загремело во весь голос — Хай агой Слави, Чао Диди, как долетели, все нормально, мы так рады!.. пить не хотите?.. и так далее, и тому подобное, что говорят в таких случаях встречающие, но помноженное примерно на шестьдесят. Зазвенела кстати прихваченная гитара, звякнула, но не разбилась бутылка с пивом, полиция стоя вокруг разноцветной и галдящей толпы недоуменно и тупо переглядывалась между собою, не зная как реагировать на все это… Слави и Диди упивались же теплым приемом.
— Дружище, это твоих шаловливых ручек проделка? -
поинтересовался Слави, всего два часа назад позвонивший этому Алексу и вот!.. тыкаясь в заросшее седым волосом ухо старого френда. На что тот несколько смущенно бормотал в сторону, пряча свои глаза:
— Сам такой… я только пиплам сказал, мол ты брякнул — вылетаешь, а уж они рады стараться, хлебом не корми, дай только дурака повалять… Все в порядке с нашими делами?
— Все хокей, как говорил дед Мокей, это я у Аксенова-писателя украл, -
пояснил Слави на недоуменный взгляд Алекса и взгромоздился на тележку, потеснив Диди. Встав и вытянувшись во весь свой не малый рост, держась за плечо любимой, Слави огляделся. Среди небольшого, ну как было подсчитано Алексом и Павлом, всего человек семьдесят пять от силы, моря хайров различного цвета и редких островков дредов, Президент увидел довольный фейс Павла. Тот махнул приветственно рукой Слави, на что босс махнул рукой призывно. Расталкивая возбужденных и радостных хипов, Павел пробился, через массу усилий и некоторое количество времени, к тележке.
— Привет Слави, я очень рад! -
пожал руку боссу и чмокнул в щечку Диди Павел.
— Будешь переводить. Фолкс! -
Слави выпрямился, качнулся, но не упал, поддерживаемый Алексом, Нурой и еще двумя-тремя счастливчиками, держащими своего Президента за штаны.
— Фолкс! Мы очень рады, я и Диди, за эту теплую встречу, которая надеюсь войдет в анналы истории Рузынского аэропорта. У меня есть для вас две отличнейших новости и одна плохая… Начну с отличнейших! К нам на днях прилетит Патриарх Церкви Джинсового Бога Святого Духа и мы все вместе, естественно добровольно, войдем в ее лоно. В лоно Церкви, олухи, чего хохочете, а ты переводи без двусмысленностей, Павел, иначе уволю из переводчиков!.. Вторая новость — один богатый дядя, когда-то носивший хайра, бусы и все остальное с гордостью по жизни, хочет нам накатить, ну подарить значит, накатить прайса, ну денежку, на покупку земли с целью строительства собственного маленького такого хиппового государства!..
От взлетевших к самому потолку криков восторга у старшего патруля полицейского Гонзы заложило уши и он стал протискиватся среди разноцветной молодежи явно ассоциального направления и альтернативного образа жизни на выход, с целью возобновления связи с шефом полиции рузынского аэропорта. Прерванного этими дикими криками… И выяснения — что же предпринять со всем этим.
— А теперь плохая новость! -
Слави сделал печальное, но плутоватое лицо, хитро ухмыляясь сквозь бороду и усы, как бы давая понять, что бы его слова не принимали сильно всерьез, так как какие могут быть плохие новости в такой отличнейший вечер! Сделав паузу, с понтом изучал систему Станиславского, и наконец выдал через Павла.
— Мы с Диди хотели слетать на Канары на пару дней, но пожалели наши с вами прайса, фолкс, надеюсь вы это оцените, такую жертву! А на сэкономленные прайса всем присутствующим будут куплены пирожные по пути отсюда до дому, фолкс!..
Стоявший на улице старший патруля Гонза и получивший последние инструкции от шефа — без насилия и экцесов выдавливать этих волосатых на улицу из зала прилета, дернулся и выронил рацию на мерзлый асфальт. От крика вылетевшего из зала… К счастью рация явно не разбилась, но к несчастью проходящая мимо собачка со своей пани понюхала рацию и гавкнула в нее… А перед самой потерей служебного имущества Гонза переключил рацию на "передачу"… Сморщившись, как от уксуса, старший патруля нагнулся к притихшей рации, в это время из зала хлынули потоком хиппи, неся во главе толпы тележку с Диди и Слави, Гонза еле-еле успел отскочить в сторону, махнув рукой на рацию, самому бы спастись… Крики, галдеж, дикие скачки, смех, рев и гам…
Алекс в целях экономии арендовал только один небольшой автобус, но в тесноте да не в обиде, хиппи сидели друг на друге, громоздясь на коленях, обнимая друг друга за шею, звенела гитара, стали передавать неизвестно откуда взявшиеся джойнты и бутылки с пивом, кто-то запел звонким и громким голосом песенку из кинофильма Хайр… Шофер лишь крутил головой и таращил глаза, расскажу жене, кого сегодня возил — не поверит… Алекс хохотал на весь салон и трепал за колено Слави:
— Морда! Все будет ништяк! Прорвемся!..
— Ты здесь не сильно разошелся, Алекс? Нура, ты его контролировала, как он тут в мое отсутствие, а?..
— Алекс, а как полиция на сегодня?
— Диди, подробности потом, в такой момент и о говне, нехорошо!.. Что в Берлине, как Еб в Амстердаме, Джона не видели случайно?!..
— Ожидается залп по Чешской Республики от демократических средств массовой информации Берлина и Германии. Обижать волосатых недемократично и нетолерантно…
— Слави, Диди, я так рада, так рада, что мы снова все вместе! -
взвизгнула какая-то почти незнакомая молоденькая хипушка с гроздью бус на шеи и всхлипнув, уткнулась лицом в ладони.
В автобусе через мгновение все хохотали, запрокидывая головы и утыкаясь в соседа, Слави и Алекс хохоча, умудрялись пихать друг друга, Диди прижималась к своему гризли, сотрясаясь всем телом, Володя-Борода обхватил свою Маркету и всхлипывал от смеха, хохотали все… Даже шофер, втягивая воздух широко раздутыми ноздрями, ухмылялся чему-то своему…
Улицы Праги не то что бы были завалены снегом, но и не было берлинской жижи. Там, где не потоптались прохожие, редкие туристы и местные жители, и ни убрали снег работники магистрата в оранжевых жилетах, он лежал и белел. Во всем своем грязном великолепии и желтых точках-разводьях от струй оставленных собаками… Над людьми на улице стояли и висели небольшие клубы пара. А в автобусе было накурено, тепло и весело.
Скоро центр Праги остался позади, широкая Корунная улица с рельсами посередине вела прямо к дому. Впереди по правой стороне показались разрисованные ворота Центра по расширению, за которыми были безопасность, уют и спокойствие. Мой дом — моя крепость, говорят англичане. А тут немного наоборот — моя крепость — мой дом.
