Барский читал лекции в областном университете и местной элитной школе. Молодежь, как обычно, принимала его на ура. Он знал, чем поразить ее воображение, ее неудовлетворенные амбиции. Знал, как поднять на смех, а потом опустить тех, кто пытались его «срезать» – мол, знаем мы вас, московских штучек, а вот ответь-ка ты нам на один каверзный вопросец! Такие персонажи были в любой провинциальной аудитории, но после искрометных ответов Барского они краснели, зеленели и уходили посрамленными либо молчали до конца выступления профессора.
Одну короткую, но блистательную пресс-конференцию в редакции областной газеты Лев Сергеевич провел на высоком идейно-художественном уровне , как он любил шутить. После чего немедленно выпил с местными газетчиками – не чинясь, запросто выпил. Потом были встречи менее приятные, однако размер гонорара зависел именно от них.
Обком партии… О, эти вассальные морды! Как они торжествовали, что правильно оценили ситуацию, сложившуюся 19–21 августа, и сделали выбор в пользу Ельцина! Как сияли их морды, словно это они выиграли революцию и преподнесли ее Ельцину на блюдечке, а теперь ждут ответных милостей…
Самое печальное, что и дождутся.
В последний день они, как водится, организовали шашлычок . На природе, на берегу великой русской реки . Со стерлядкой, которая исчезла из Волги еще во время советской власти, как бы в знак политического протеста, но теперь вернулась – ха-ха! – это не случайно, не так ли, Лев Сергеевич?
Выпьем за умную стерлядь! Ура!
Кстати (ужасно кстати!), как поживает Дмитрий Леонидыч? После всего перенесенного в эти героические дни ему необходим серьезный отдых, как считаете, Лев Сергеевич, а? Так вы уж имейте в виду, у нас пансионат вполне европейского уровня. И для Дмитрия Леонидыча там персонально всегда готов и стол, как говорится, и дом. С вышколенными горничными и настоящей русской кухней. Приезжайте вместе с ним!
Выпьем за русское гостеприимство! Ура!
О-о, нет, Лев Сергеевич, позвольте нам вам не позволить! За хозяев будем пить потом, а сейчас выпьем за нашего уважаемого гостя! За его уважаемых родителей!
Господа, мы же с вами не на Кавказе!
Ха-ха! Не на Кавказе! Как это остроумно!
За его уважаемых друзей! Выпьем за Бориса Николаевича Ельцина, господа! Выпьем за него стоя! При чем тут Сталин? Вы меня, Сан Саныч, за язык, пожалуйста, не ловите, вам вообще никто слова не давал… Лев Сергеевич, дорогой вы наш! Надеюсь, вы не видите в моем предложении выпить стоя рецидив тоталитарного мы́шления? Или мышле́ния, как правильно, господа?
Выпьем!
Выпьем!
Выпьем!
Барский умел пить не пьянея. Его знакомый, медицинское светило, объяснял это хорошей работой печени, предупреждая, впрочем, что возможности ее не безграничны. Но Барский предпочитал думать, что все зависит от особой силы духа и расположенности ума к живейшему восприятию жизненных впечатлений. Алкоголь, считал Лев Барский, у отдельных, избранных натур не подменяет мир, а расширяет его, делает ярче, выпуклее, осмысленнее. И – комичнее…
Вот и на берегу великой русской реки он очень много пил, но при этом не терял головы, запасаясь жизненными впечатлениями, которые прихотливо сплетались в голове с известными литературными образами.
Вот первый секретарь обкома… Бывшего уже обкома. Типичный Сквозник-Дмухановский! Даже грима не надо. Стрижка ежиком. Голова как из дерева высеченная. Натянул, старый дурак, рыбацкие бродни по самые плечи и пошел с рыбаками самолично проверять сети. Мужик! Демократ! Впрочем, неглуп… Понимает, что при новых порядках на губернаторское место он не потянет, и мечтает его как можно выгоднее продать. Наверняка жена с дочками (у таких обычно дочки) подбивают его перебраться в Москву на тихую министерскую должность. Ему страсть как не хочется в Москву, но и оставаться здесь без сана нельзя! Здесь под ним давно земля горит и многие его крови жаждут.
А вот областной советник по культуре и образованию Ягодкин. Типичный Артемий Филиппович Земляника, попечитель богоугодных заведений. Толстый, подвижный, до неприличия угодливый. Ладони у него потные. Наверняка похотливый. Интересно, сколько абитуриенток местного университета перебывали в самых причудливых позах на диване в его кабинете? Сколько актрисулечек областного драмтеатра и певичек из городской филармонии удовлетворяли его нехитрые сексуальные фантазии? По должности приставленный к Барскому, он обслуживал его с особым рвением. Следовательно, имел к нему личный интерес. Вот сейчас он попросит…
– Лев Сергеевич, у меня к вам небольшое личное дельце.
– Валяйте!
– Дочь перешла в десятый класс. Вот думаем о поступлении в вуз.
– Думайте!
– Мы с женой и думаем. Девочка умная, красивая, я специально фото принес, взгляните! Не хочется ее в глуши оставлять. В Москву бы ей!
– В Москву-у?! – насмешливо спрашивает Барский, бросая взгляд на фото и признавая, что девочка хотя и явная дура и далеко не красавица, но мила, свежа, ничего не скажешь. – И куда же вы собираетесь ее поступать в Москву?
– Поступать? Хи-хи! Об этом, собственно, я и хотел поговорить. Желательно в МГИМО или в МГУ. Еще я слышал, есть такой… Институт стран Азии и Африки.
– Она Африкой увлекается?
– Хи-хи! Да не так чтобы очень. Но время еще есть – увлечется!
– В ИСАА не советую, – коротко отрезал Лев Сергеевич.
– Как скажете.
– В МГИМО – не советую.
– Значит, в МГУ?
– С этим могу поспособствовать. Привозите вашу дочь в Москву в конце сентября. Поговорю с ней, протестирую… И так далее. Но учтите, милейший, даром я консультаций не даю!
– Девочка умная, сообразительная, – гаденько шепчет Ягодкин.
«Экая ты скотина! – думает Барский. – Уже по своим понятиям меня провел».
– Я хотел сказать, что мои консультации будут стоить немалых денег. За частные занятия я беру двадцать долларов в час.
Земляника хлопает глазами.
А ты как думал, папочка? Просто подложить дочку в постель пожилому профессору?
– И сколько потребуется занятий?
– Столько, сколько потребуется, – отрезает Барский, – и не только со мной. Принимать вступительные экзамены будут четыре человека. Это не считая меня.
Земляника вытирает платком вспотевшую лысину. Думай, папочка, думай!
– А какие… гарантии?
– Что?! – делает строгое лицо Барский. – Вы имеете дело с доктором наук, какие вам еще нужны гарантии? Остальное будет зависеть от способностей вашей дочери.
Земляника отползает от костра обескураженный. Это что же такое? Это сразу и деньги, и дочь им подавай?
Барский про себя хохочет… Ничего, попечитель! Деньжонки у тебя имеются! Позвонишь как миленький! И деньги заплатишь. И дочку привезешь. Кстати, девочка недурна…
Вот еще персонажи: Бобчинский и Добчинский. Бывший секретарь горкома комсомола и его заместитель. Сделали сумасшедший бизнес на видеоподвалах, где крутили порнуху вроде «Греческой смоковницы» круглые сутки. Самые богатые люди в городе. Понимают, однако, что без союза с новой властью их деньги ничего не стоят.
Провожавший его на перроне Ягодкин-Земляника протянул конверт.
– Это что? – лениво спросил Барский.
– Гонорар за ваши выступления.
Барский заглянул в конверт и присвистнул от изумления.
– Да вы платите как в Америке, господа!
– Подумаешь, Америка! – угодливо хохотнул Ягодкин.
– Тронут!
– Вот если бы сам Дмитрий Леонидыч согласился приехать, – со значением продолжал Земляника.
Барский помрачнел. Ему напоминали о его месте.
Перед отходом поезда нарисовался Бобчинский.
– Лев Сергеевич, не откажите в просьбе! Вы ведь близко знакомы с Палисадовым?
– Допустим, – поджав губы, отвечал Барский.
– Не могли бы вы рассказать ему обо мне? Мол, живет в таком-то городе человечек по фамилии… Вот моя визитка!
– Смысл?
– Глупость, конечно… Но вы все-таки напомните ему при случае, что, мол, живет в таком-то городе такой-то.
– Вы издеваетесь? – пытается возмутиться Барский. – Зачем вы цитируете Гоголя?
– При чем тут Гоголь? – натурально удивился Бобчинский. – Впрочем, вам видней, вы человек ученый…
– Вы серьезно?
– Да так, знаете ли… Скоро ведь будут собственность делить. Ну, мы с Петюней кой-что присмотрели. Комбинатик мясоперерабатывающий, фабричка кондитерская, заводик ликеро-водочный. Здесь-то у нас конкурентов нет, а вот в Москве… Так вы уж передайте Дмитрию Леонидычу мою визитку.
– Передам, – пообещал Барский и представил, как рассмешит генерала Диму.
– Только вы серьезно передайте, – прибавил Бобчинский.
В его голосе вдруг прозвучала угроза. Барский заглянул в его глаза и испугался. Это были крохотные глаза акулы.
– Кстати, – легко выдержав взгляд Барского, продолжал Бобчинский. – Буквально вчера наша фирма учредила премию за… м-м… как это? Просветительство! Премия-то невелика, всего тысяча долларов. Но лиха беда начало!
