Эй, что ты делаешь?
Резко отодвинула опешившего британца. Внутренний голос не то чтобы шепнул, он проорал: «Остановись!»
Я, как ни странно, прислушалась к нему и уставилась на все еще невероятно возбужденного Тео, который, сидя напротив, буравил меня убийственным взглядом.
— Это шутка такая? — хрипловатый голос и тяжело вздымающаяся грудь.
Сглотнула, отодвинувшись, и запахнула рубашку.
— Извини.
Молчание и сверкающие глаза цвета темного шоколада.
Британец вздохнул, прикрыв на мгновение глаза, и по волосам своим рукой провел. Вновь на меня упялился.
— Летти, — сказал уже намного спокойнее. — Ты сама понимаешь, что тебе вообще нужно? Что за странное поведение?
Желая увеличить расстояние между нами, встала с кровати и, достав из шкафа черный джемпер, отправилась в ванную.
Не выходила довольно долго, предполагая, что Тео уйдет, не дождавшись меня. Но он по-прежнему сидел на кровати и даже одеться не удосужился. Подошла к нему и, подняв с пола рубашку, протянула британцу. Он выхватил ее довольно грубо и поднялся.
— Ты не ответила, — заметил Тео, остановившись у двери.
— Мне нечего тебе сказать, — пожала плечами, одарив британца честным открытым взглядом. — Прости, я признаю, что виновата перед тобой. Не стоило тебя провоцировать. Этого больше не повторится.
— Больше не повторится… — повторил брюнет задумчиво и посмотрел так, словно во мне заключаются все его несчастья и беды.
В сердцах швырнул черную рубашку на пол и быстро покинул комнату.
Мне было стыдно, потому что осознавала, как глубоко обидела этого замечательного мужчину.
— Прости, — повторила в закрывшуюся дверь и, подняв рубашку, прижала ее к лицу, вдыхая неповторимый запах Тео.
Если еще когда-нибудь натолкнусь на этот парфюм, сразу узнаю. Кажется, в нем присутствуют нотки табака. Потрясающий аромат. Такой едва уловимый, почти невесомый, но в то же время запоминающийся и эротичный. В противоположность пряному, мускусному запаху Клио — сексуальному и словно обволакивающему, который оставляет свой аромат в волосах, на коже и одежде. Двое несравнимых между собой мужчин и два абсолютно разных характера. И как они только понимают друг друга? ..
Поздним вечером у меня едва не случился истерический припадок, когда, спустившись в гостиную, я обнаружила там грека, сидящего в инвалидном кресле.
— Какого хрена? — почти выкрикнула, разведя руками, и вытаращилась на Марио, который, в свою очередь, пожал плечами.
Судя по лицу дока, он сам был не в восторге от глупой выходки Клио. Тео развалился на диване, положив ноги на столик. На меня он внимания не обратил. И я вполне его понимала.
— Ты больной? — адресовала возмущенный тон Кавьяру-старшему.
Он уставился на меня тяжелым взглядом и было заметно, насколько ему паршиво. И не только физически.
— Умолкни, — попросил он тихо. — У меня много дел. Некогда валяться в постели.
— А мы тебе… Кхм… Тео тебе на что?
Грек едва заметно улыбнулся, видимо, понравилась ошибка, допущенная мной.
Покосилась на британца, который, не отрываясь смотрел в окно, и гонял во рту жвачку.
— Тео не в себе, — ответил Клио и прищурился. — Случайно не ты его обидела?
— Случайно не я! — лгунья несчастная. — И вообще, мы сами разберемся.
— Мы, значит, — приподнял бровь грек, криво усмехнувшись. — И многое это вы успели без меня натворить?
Как некстати мои щеки залил румянец.
Боже, ну почему все так не вовремя происходит?
Ноздри Клио дрогнули - ох, плохой знак. Он подался было вперед, но вдруг стиснул зубы и прорычал: «Твою мать…»
Док мгновенно оказался рядом, помогая Кавьяру принять прежнее положение. Испарина на лбу грека свидетельствовала о невыносимой боли, которую он терпел. Признаться, это было ясно и по расширенным зрачкам, почти полностью закрывающим радужку и без того темных глаз Клио. Ему было действительно очень больно, и муки эти могли бы принести лично мне массу наслаждений. Но не приносили. Не злорадствовала я абсолютно и даже не хотелось вовсе.
— Док, увези его отсюда, — заупрямилась.
Кавьяр-старший скривил губы, приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, вновь закрыл и, наконец, вздохнув, вымолвил:
— Замолчи и сядь, — ткнул в мою сторону пальцем. — Живо.
Едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Но все же подчинилась и устроилась на низеньком пуфике недалеко от двери.
— Это война… — прохрипел грек, тут же забыв о моем существовании и переведя взгляд на Тео.
Тот потер лоб и развел руками.
— Не знаю, что с ними делать, — честно признался британец. — Тебя облепили… Перекрыли кислород. С одной стороны — арабская шайка. С другой — «стукач» Тейлор. Еще неизвестно, как поступит Мэтт. В «Кресте» все просто в восторге от происходящего, хотя и пытаются фальшиво сочувствовать. Может, оставишь это и…
— Оставить? — Клио лопался от злости, но выплеснуть гнев не мог.
Лишь сильнее бледнел. Мой подозрительный взгляд не мог остаться не замеченным. Грек уставился на меня внимательно и вдруг спросил, прищурившись:
— Почему ты все еще здесь? — явно об отъезде говорил.
Три пары глаз вонзились в мою скромную фигурку, восседающую на пуфике.
— Брата своего спроси, — выкрутилась. — Он поступил, как «истинный джентльмен», отняв паспорт.
Клио не отреагировал на эти слова, продолжая буравить меня задумчивым взором.
— Будь у тебя документы, уехала бы?
Какой бес вселился в грека? Что за идиотские вопросы?
Занервничала и даже подумала, а не сбежать ли? Но вовремя остановилась, осознав, что трусливым побегом навлеку на свою голову не нужные подозрения.
— Ну так что, Летти? — настаивал на ответе Кавьяр-старший.
— Как я могла уехать? Тебя ведь ранили? — так легко вырвалось, словно давно на языке висело.
Грек изогнул бровь.
— Неужто мое ранение пробудило в тебе чувства? — вроде насмешка, а вроде и серьезно поинтересовался.
— Не надо устраивать мне вечер откровений, Клио. Я с Ханной переживаниями своими не делилась, а с тобой и подавно не буду.
Грек цокнул.
— Если это касается меня, значит, я должен тебя выслушать.
— Что ты привязался? Нечем больше заняться?
— Ты с Тео переспала?
— Что? .. Я… — задохнулась от стыда и гнева. — Нет…
Долго молчал Клио, всматриваясь в мое лицо, затем на ко всему безразличного брата посмотрел и вновь заговорил о делах.
Изумленная и сбитая с толку, ютилась у стены и понять пыталась, что нашло на Кавьяра. А британец пугал немного своей отчужденностью.
— Мы все меняемся, правда, Летти? — голос грека вывел меня из задумчивости.
Он в окно таращился.
— Рано или поздно всему приходит конец. Боль прекращается, воспоминания стираются, приоритеты переоцениваются, мнения путаются… Все смешивается… Там, где ты страдала…
На меня взгляд перевел.
— … вдруг становится хорошо. Тот, кого ненавидела, не кажется больше монстром… И осталась ты здесь по другой причине…
Совершенно очевидно было, что еще немного и в обморок грохнусь от нервного напряжения. Внезапно и Тео ожил, посмотрев на брата пристально и немного растерянно. Даже Марио подался в его сторону. Всех удивил грек своими философски-проницательными речами. А сильнее других была ошеломлена я, потому что душу мою вывернули наизнанку и хорошенько встряхнули. Вот только последствия могли быть плачевными, поскольку не привыкла я к таким беседам.
Мне нужно убираться отсюда, пока не натворила чего непоправимого и глупого.
Встала под горящим взором Кавьяра-старшего.
— Я должна вернуться в Чикаго, — объявила, сглотнув.
Грек устало махнул рукой.
— Выметайся, — и желваки на лице его необыкновенном заходили. — Только выполни кое-что… Для меня.
Неопределенно пожала плечами.
— Завтра утром съезди с Тео в одно важное место. Там… — Клио покосился на брата, явно сомневаясь в правильности своего поступка. — Твой отчим сглупил. Мне нужно, чтобы ты передала ему кое-какие бумаги. Тео должен остаться в машине…
— Почему я? — не поняла.
— Мою наложницу они не тронут. Слишком дерзко это будет выглядеть — нападение средь бела дня на девочку одного из представителей «Черного Креста». Стивен привык действовать исподтишка.
— Но я не наложница больше.
Тяжелый взгляд исподлобья.
— Мечтаешь быстрее избавиться от меня? — прохрипел, сощурив глаза.
Прямо с горечью произнес. Или мне показалось?
— Нет… Да… Эм…
— Неважно, — отчеканил Клио, не желая слушать мой лепет. — В любом случае, Тейлор не знает, что ты свободна. Поэтому твоя помощь очень пригодится.
Задумалась и, наконец, кивнула.
— Хорошо. Что я должна делать?
