— Мэтт...
— Все нормально, детка, не надо ничего объяснять. Возможно, все твои разговоры о Чарли, разнице в нашем происхождении и нежелании выходить за меня замуж означают нечто большее. А именно то, что ты никогда по-настоящему не любила меня и не хотела, чтобы у нас все сложилось. Знаешь, у всех в жизни бывают проблемы, которые надо решать. И именно это делает отношения крепче. Как и компромиссы. Но ты никогда не готова была уступить — все должно было быть так, как ты хотела. А при первых признаках проблем ты просто оставила меня. Мне все это надоело! — Он взглянул на часы. — Однако мне пора. Увидимся.
Мэтт вышел из кухни, захлопнув за собой дверь. Грания услышала, как он завел арендованную машину и тронулся с места. От потрясения на глазах у нее выступили слезы. Почему он так набросился на нее? Да, она случайно съязвила, но что он имел в виду, когда говорил, что «она не хотела, чтобы все сложилось»?
И вот он уехал. Все закончилось. Мэтт ясно дал понять, что всему есть предел.
Ничего не чувствуя, Грания вышла из дома и поехала в студию. Ее мутило. Сев на скамью, она попыталась работать, но слезы по-прежнему застилали глаза. Она не привыкла к тому, чтобы Мэтт отвечал на ее выпады. Он такой мягкий, сговорчивый и рассудительный. А вот ее поведение всегда было вздорным и непоследовательным. После ночных раздумий у нее были самые лучшие намерения, но стоило одной фразе слететь с языка — и все разрушено.
— Грания, какая же ты упрямая идиотка! Ты ведь любишь его! — простонала она, и слезы закапали на новую скульптуру, смочив глину. — Мэтт снова пытался вернуть тебя, а в результате уехал! Ты сама оттолкнула его.
Она поднялась, вытерев слезы тыльной стороной ладони, и принялась расхаживать по студии.
Что же теперь делать?
Ее раздирали противоречивые чувства. Гордость и упрямство требовали отпустить Мэтта.
Но в то же время Грания понимала, что сейчас нужно забыть о гордости, догнать Мэтта и умолять еще раз все начать вновь.
Если она этого не сделает, то потеряет очень многое. Конечно, остается еще немало проблем, которые предстоит решить: например, где жить, и готов ли Мэтт принять в свою жизнь Аврору и стать ей отцом. Но ведь он сам сказал: если любишь достаточно сильно, обязательно стоит попробовать.
«А мне казалось, вы любите друг друга...» Грания вспомнила грустное лицо Авроры. Сможет ли Грания побороть себя, поступиться гордостью и поехать за мужчиной, которого любит?
«Давай иди... Иди... Иди...»
Это ветер завывает вокруг студии, или, возможно, Лили где-то рядом и убеждает ее поверить в любовь?
Грания схватила ключи от автомобиля и помчалась в аэропорт Корка. По пути она много раз звонила Мэтту, но его телефон был выключен. Она превысила скорость, но все равно, когда оказалась в зале вылета, уже шла посадка рейса на Дублин. Грания подбежала к стойке информации «Эйр лингус» и встала в очередь, сгорая от нетерпения.
— Мой... друг сейчас садится в самолет в Дублин, а я должна сказать ему кое-что. Можно с ним как-нибудь связаться? — в отчаянии поинтересовалась она у девушки за стойкой.
— Вы пробовали звонить на мобильный? — спросила та.
— Конечно! Телефон выключен. Судя по всему, мой друг уже собирается на посадку. Вы не могли бы передать для него сообщение по громкой связи?
— Ну, это зависит оттого, насколько это срочно, — медленно произнесла девушка. — У вас важный вопрос?
— Конечно, важный! — раздраженно ответила Грания. — Чрезвычайно! Передайте сообщение для Мэтга Коннелли: Грания Райан... ждет его около стойки службы информации. И просит позвонить ей до того, как он окажется на борту.
«И что она любит его, и он нужен ей, и что ей очень-очень жаль!» — подумала Грания, но не стала произносить это вслух. Казалось, девушка целую вечность ведет переговоры с начальством, и в глазах Грания уже появились слезы отчаяния.
В итоге объявление было сделано: оно громко и четко прозвучало на все здание небольшого аэропорта. Взвинченная от напряжения Грания смотрела на мобильный телефон, который держала в руке. Но он не звонил — и это было еще одним доказательством ужасной ошибки, которую она совершила.
— Мисс, самолет только что взлетел, — сообщила девушка из-за стойки. — Сомневаюсь, что сейчас вы дождетесь от него звонка, — зачем-то добавила она.
Грания повернулась и посмотрела в окно. Выдавив едва слышное «спасибо», она поплелась к машине.
Она медленно ехала по направлению к дому, осознавая, что своими руками сотворила будущее — то, которое заслуживала. Мэтт больше не хотел иметь с ней ничего общего, и ее это не удивляло. Грании казалось, что до сегодняшнего дня она пребывала в прострации, отгородившись от окружающего мира высокой стеной комплексов и гордости. А теперь стена разрушена, и видно, что именно и почему потеряла Грания. И уже ничего не исправить.
Припарковав машину около дома, Грания грустно направилась к двери, ведущей в кухню, намереваясь сразу же отправиться в спальню.
— Грания Райан, где тебя носило? Мы все уже волнуемся! — Кэтлин поднялась из-за стола, где вся семья собралась за чаем. При появлении Грании все с облегчением вздохнули.
— Это правда, мамочка, — подтвердила Аврора, — и теперь я знаю, что ты чувствовала, когда я пропала.
— Заходи, дорогая, и садись. Выпей с нами чая, — позвал ее отец и похлопал по стулу рядом с собой.
Грания подчинилась. Дома ее любили, несмотря на все ее недостатки, и она смягчилась, ощутив поддержку родных.
— Спасибо, папа, — пробормотала она, когда Джон напил чай и поставил перед ней чашку. Она отхлебнула глоток. Все продолжали наблюдать за Гранией, пытаясь догадаться, в каком она настроении.
— Телят теперь продают на десять процентов дороже, — вдруг объявил Джон, обращаясь ко всем и ни к кому конкретно. Он хотел разрядить напряжение. — Сегодня я был на рынке в Корке, и ребята жаловались, что если продолжится рост цен, стада в следующем году будут не такими большими.
За спиной Грании открылась дверь, ведущая на лестницу, но она не оглянулась.
— Освежился немного? — Джон поднял голову. — После посещения скотного рынка неприятный запах может преследовать очень долго.
— Да, конечно. Спасибо, что взял меня с собой, Джон, — прозвучал голос за спиной Грании. — Было очень интересно посмотреть, как проводится аукцион.
Кто-то дотронулся до ее плеча.
— Привет, дорогая. Ты вернулась. Мы волновались за тебя.
Она оглянулась и встретилась взглядом с Мэттом.
— Я... думала, ты уехал.
— Твой отец предложил мне побывать на аукционе скота в Корке, — ответил он и, выдвинув стул, сел рядом с Гранией. — Я решил, что стоит проникнуться ирландским колоритом до отъезда, и мне это удалось, — со смехом сказал Мэтт.
— Но... твой рейс... Я думала, ты уезжаешь сегодня. Ты так сказал вчера вечером.
— Джон предложил мне съездить в Корк сегодня за завтраком, так что я перенес отъезд. — Под столом Мэтт нашел и сжал ее руку. — Более того, мы с твоими родителями подумали, что, учитывая все обстоятельства, остаться здесь подольше — неплохая мысль. Они сказал мне, что тебя лучше оставить одну и дать время подумать, так что я не появлялся целый день. Ты ведь не возражаешь, что я остался здесь, Грания?
Все члены семьи снова уставилась на нее, ожидая ответа. Но от эмоций у нее свело горло, и она не могла говорить. При поддержке всех собравшихся за столом Мэтт только что продемонстрировал: он любит ее настолько сильно, что готов дать ей еще один шанс.
— О, мамочка, скажи, что ты не возражаешь! — Аврора округлила глаза. — Мы все знаем, что ты обожаешь Мэтта, а нам еще нужно запереть на ночь коров.
Грания повернулась к Мэтту. Ее глаза блестели от слез, и она улыбнулась ему:
— Нет, Мэтт. Я не возражаю.
Читатель, я сделала это!
Да, понимаю, мое исчезновение породило много проблем и вызвало массу переживаний, особенно это касалось Грании, но вы ведь знаете, как при написании этой книги в какие-то моменты мне отчаянно хотелось изменить сюжет и придумать другой конец. Так что, когда появилась возможность вмешаться и сделать то, что делает фея-крестная в сказке — появиться из облака дыма и все наладить, — я ее использовала.
А еще феи всегда летают, и я тоже летала в Америку на самолете.
И мне не было страшно.
Многие интересуются, почему я такая бесстрашная. Судя по всему, именно страх мешает людям делать то, что нужно для счастья. Честно говоря, я не знаю, как им ответить, но я ведь не боюсь ни привидений, ни смерти — самого страшного, что может произойти с человеком, — что же еще способно меня испугать?
Возможно, только боль...
В детстве я очень много времени провела со взрослыми, и меня всегда удивляло, что они не умеют выражать свои мысли. А как узнать о чувствах человека, даже если его сердце, как я видела, разрывается от любви? И я поняла, что гордость, гнев и комплексы очень легко могут перечеркнуть шанс на возможное счастье.
