Шаг, шаг, шаг. Подошва с шорохом касалась асфальта, и звук казался слишком громким. Небо – серое, словно и не было ясного солнечного утра там, по ту сторону. И такая неподвижность кругом – хоть бы мусор летал над дорогой: бумажки там всякие, пакеты… Но даже листья не вздрогнут. И взгляд – из размытых теней, из унылых прямоугольников окон уснувший мертвым сном город смотрел на одинокую гостью, рискнувшую нарушить его покой. Долго ли он будет ждать, прежде чем нападет?
Смех. Словно звон разбитого стекла. Я замерла, прислушалась, готовая вдруг что – бежать без оглядки, только еще не решила – в какую сторону. Вперед или… обратно. Но вокруг снова стало тихо. Послышалось? Или там таки кто-то есть?
Кирпичная пятиэтажка пряталась за пышными липами, листва на которых в этом рассеянном свете казалась сероватой. Ни шороха, ни движения.
«Это город нарочно меня пугает», – решила, и быстро пошла дальше. И не посмела остановиться, заметив под деревом два серых силуэта. А когда, отойдя подальше, обернулась – не увидела никого. И облегченно перевела дыхание – показалось…
Позади осталось и здание с колоннами, и церковь. Часов у меня не было, но прошла я немало, даже успела подумать, что до сих пор не встретила в городе настоящих чудовищ. И напрасно: в ответ на эти радужные мысли из густой тени в подворотне поднялись две бесформенные громады. Перетекая, словно улитки без ракушек, они постепенно росли, вытягивались, у них появлялись лапы, головы… И вот чудища стали похожи на больших тупомордых ящериц, гладко-черных, длиннохвостых. Они шли вдоль стен, сопровождая меня, но пока не нападали. Только скалились изредка. Одна из них, осмелев, попробовала пойти ближе, но что-то зашипело, обожгло мне руки, и я увидела, как расцветают в складках алого пояса лепестки пламени. И твари при виде их пятятся, вжимаются в стены домов. И продолжают путь на расстоянии.
Сначала они сопровождали меня вдвоем, потом из соседних улиц выползли еще три чудища и тоже отправились следом. Надолго ли хватит защиты змеева пояса – я не знала, и ускорила шаг.
Когда мы с Алиной уходили из города вместе с жителями, Иванцово покинули не все. Остались те, кто желал поживиться чужим добром. Мы видели, как, собираясь в небольшие компании, они громят магазины, вламываются в квартиры, и казалось, лучше уйти в неизвестность, чем встретиться с одной такой вот группой озверевших и опьяненных вседозволенностью людей. На улице, по которой я шла сейчас, почти не видно было следов мародерства. Стены домов отштукатурены, окна не выбиты. Некоторые магазины, правда, разорены, но встречались и целые стеклянные витрины. Я потешила себя мыслью, что могла бы задаром обзавестись и дизайнерской одеждой, и самой дорогой техникой, однако добычу пришлось бы после таскать за собой в рюкзачке, а потому лучше уж как-нибудь обойдусь без этих дармовых благ. И, в самом деле, не примерять же платья под надзором какого-нибудь монстра? Может, в приличной одежде он найдет меня настолько привлекательной, что решится съесть, несмотря на страх перед искрящимся змеевым поясом?
Ближе к центру города разоренные магазины попадались все чаще. Почти все киоски превратились в черные от копоти покореженные будки. Но некоторые уцелели, наверное потому, что продавали не пиво и сигареты, а что-то не слишком нужное хулиганам, например, газеты и книги.
К одному такому я подошла и, увидев в витрине брошюрку с картой города, обошла будку, дернула дверцу.
В киоске сидел человек.
Я отскочила с воплем.
Старушка с серой, словно дорожная пыль, кожей, в одежде такого же тусклого, безжизненного оттенка, повернулась и посмотрела на меня. Сняла с витрины заинтересовавшую меня брошюрку, протянула. Сухие крючковатые пальцы мяли цветную бумагу.
Я замотала головой и попятилась, стремясь оказаться как можно дальше от странной жительницы города, слишком похожей на галлюцинацию. Снаружи казалось, что за заставленной газетами и журналами витриной никого нет. Заглянуть еще раз, проверить? Нет уж.
Карту долго искать не пришлось. Большое здание на следующем перекрестке показалось знакомым, и хотя теперь ни машин, ни автобусов рядом с ним не было, я узнала автовокзал Иванцово, на котором мы с Алиной провели немало времени после того, как в городе объявили ЧС.
Внутри было пусто – лишь тени торопливо метнулись по углам. Я прошла мимо касс и остановилась недалеко от выхода на платформы. Здесь на стене висела большая и довольно подробная схема города – я помнила, как разглядывала ее несколько часов кряду, чтобы как-то занять себя, пока подруга дремала в кресле, ожидая рейса.
Автовокзал и ботсад удалось найти без труда. А вот группу корпусов, подписанную как НИИ, пришлось искать дольше. Огрызок карандаша обнаружился у Горыныча в сумке, но бумаги не было, и, с трудом удерживая карандаш дрожащими пальцами, я начертила схему на подоле рубашки. Тени за креслами, в углах и переходах шевелились, пока на них не смотрели. И пусть. Главное, что на глаза не лезут. Не хотелось бы наткнуться взглядом еще на одну такую бабушку…
Движение за огромными, во всю стену, окнами я уловила брошенным вскользь взглядом и резко повернулась. Там, на улице, покачиваясь, словно листья на ветру, маячили сероватые силуэты людей. Они приближались медленно, нерешительно, вытягивая руки, словно просили милостыни. Несколько ладоней уперлись в стекло.
Я отступила, спряталась за широкой колонной, изо всех сил пытаясь взять себя в руки и не поддаться истерике. Черт возьми, зачем я согласилась? Как дала себя уговорить?.. Ладно эти, серые, пока не нападают. Может, есть запасной выход? Вот бы найти его и удрать.
Нет. Не получится. В моей руке – нить. И если сейчас сбегу через черный ход, придется на обратном пути снова проходить здесь, через автовокзал. А мне не по дороге…
Нить.
А что если этиее порвут?
Я выглянула из-за колонны. Серые силуэты все так же стояли за окном, просительно протягивая руки. Чего им надо? И… что они сделают, если решусь выйти и пройти мимо? Может, испугаются Всемилова пояса, как и ящерицы?
Инстинкт приказывал бежать – как можно дальше и быстрее. Но что-то подсказывало, что эти похожие на людей существа найдут меня в любом случае.
Выбравшись из-за колонны, осторожно сматывая нить при каждом шаге, я пошла к выходу.
Они расступились. Сероватые, словно сотканные из сумерек – мужчины, женщины, дети и старики – смотрели на меня и протягивали руки в немой просьбе дать им что-то… очень для них ценное. Сосредоточившись на том, чтобы наматывать на руку нить, я старалась не глядеть в лица. На глаза попадались открытые ладони – маленькие и большие, с кольцами, в перчатках, прикрытые удлиненными рукавами и пышными манжетами. Не дотрагивались – и на том спасибо. Но ждали с тоской, отчаяньем, и тишина заброшенного города беззвучно плакала.
На проспект я вылетела пулей, оставив бесцветную толпу в переулке. Черные ящерицы выбрались следом за мной, их было уже не пять, а семь. Или восемь. Одна задержалась перед вокзалом и шла черной громадой сквозь толпу. Серые силуэты пытались уйти с ее пути, но двигались слишком медленно и, коснувшись маслянисто-черного бока, бледнели до прозрачности и растворялись в воздухе, как туман под утренним солнцем.
Я отвернулась. Хотелось закрыть глаза – не смела. Провела ладонью по теплой ткани алого пояса, взялась за нить и осторожно дернула.
Очень хотелось, чтобы оттуда, из-за границы черного тумана, мне ответили, но ниточка спокойно лежала в моих пальцах. Слегка натянутая, чтобы не мешать идти.
– Кто-нибудь, ответьте, пожалуйста! – попросила я, чувствуя, что вот-вот разревусь от страха, снова подергала за нить, и едва не закричала от радости, когда там, далеко, кто-то дернул нитку в ответ. Три раза.
Что ж, значит я еще на связи с миром живых. И… надо будет как-нибудь выучить азбуку Морзе – как раз для таких случаев.
Схема пути была кое-как нарисована карандашом на моей рубашке, и я, изредка сверяясь с рисунком, пошла дальше. Черные твари сопровождали меня, серых больше не видно было на обочинах – лишь изредка разбавляли пейзаж остовы сгоревших машин. Большинство автовладельцев пытались выехать из города: вблизи Иванцово – посреди леса или на покрытом кочками лугу – нам с Алиной тогда встретилась не одна покореженная металлическая туша.
Платье стоящей в окне девушки вспыхнуло алым, заставив меня замереть. Миг – и пятно цвета исчезло, силуэт был блеклым, как и те, которых я встретила у автовокзала. Волосы призрачной девушки развевались, лицо перекошено от сумасшедшей улыбки, руки цепляются за раму, ноги – на подоконнике. Всего-то шаг сделать… «Призраки, это только призраки», – уговорила я себя и поспешила пройти мимо, успев заметить, что девушка все же сделала шаг. Вперед. Вниз.
