– Заинтриговали вы меня. Конечно, я хочу взглянуть. А с ней что сделали?
– Мешкать было нельзя. Лето, жара. Она почернела через два десятка секунд. И всё это камера запечатлела. Ну, что мы могли сделать? Крышку забили и перезахоронили. Да, главное я выпустил. Колода оказалась не простой. Ствол спилен и распущен пополам зубрёнкой.
– Впервые слышу. Это что-то лесное?
– Это железный прут овальной формы, на котором в четырёх направлениях сделаны насечки. Прародитель будущей пилы.
– Где ещё в мире использовался?
– Нигде. Мы для наглядности такой сделали и сосну умахали за час. Бороздки весьма характерные выходят. Потом их заполнили смолой, хлоп, и они слиплись.
– Так ведь зима же была, вы говорите. Откуда же они брали смолу?
– Они её заготавливали для чего-то. Летнего сбора была смола. Ты баньку стопил?- Сашка посмотрел на Лёху, глаза которого улыбались.
– Стопил, стопил,- ответил Лёха.
– А чё лыбишься?
– Умеешь ты, Санька, слушай, травануть. Видео он сделал!? Ну, ты желудь ещё тот! Ну, хоть при мне бы не трепался.
– У Эскулапа сам спроси. Все материалы по ней у него. Он её быстро потрошил, я ему маненько ассистировал. Сам ты желудь!
– Никак серьёзно!?- не верил Лёха.
– А на кой мне лгать?! Как сказал, так и было. Чтоб мне с этого обрыва в лунную ночь сорваться,- поклялся Сашка.
– А чё я про это не слышал?
– А ты давно был на промыслах?
– Давно. Годов двадцать не был.
– Так сходи. Там такого наслушаешься и увидишь, уши повянут. Идёмте парится, и отдыхать. Выспаться хочу,- Сашка встал с лавки, потянулся, сомкнув руки за головой, в суставах сильно хрустнуло.- О! Жив, пока кости трещат.
Проснувшись утром, Серов застал Сашку во дворе у печи. Тот куховарил.
– Доброе утро, Юрий Иванович! Как у вас по части кулинарии? Опыт имеется?
– Конечно. Я же закоренелый холостяк.
– Завтрак я сбацал, обед за вами, ужин за братом или тем, кто случайно тут объявится. У нас гостей любят по обычаю три дня и то не всегда, так как по местному якутскому обычаю, готовит как раз гость. Обвыкайте.
– Хорошо. Это касается не только приготовления пищи.
– Всего, но махать топором вам не надо, охотник вы никудышный.
– А грибки?
– Можете собирать, но только для зажарки. Солить не во что.
– Почему только жарить? А сушить!? Суп из грибов вкуснее мясного и для организма полезней. А брат ваш где?
– Он не свет не заря двинулся в обход. Привычка. О грибах на суп с ним договаривайтесь. Он жрёт всё подряд, варит себе всякую гадость. Совсем одичал. Из посёлка ему сюда только муку доставляют и соль. Ещё семена. Недалече есть огородик. Без хлеба в тайге хренова-то.
– Я на него сильно похож?
– Дважды. Оба вы отшельники и оба просветленные. Вы долго в подвале центра сидели?
– Пятнадцать лет,- Серов присел на лавку.
– Зря. И что вас на это подвигло?
– Да вот та клятая встреча с немцем и заставила. А вы о его существовании были в курсе? Кто он?
– Такие способности на пустом месте не появляются. Всё плотно связано с образным мышлением. Тех, кого я знал и кого теперь знаю, все работали в двух ипостасях. В разведке и религии. В последние годы вы единственный кого выявили. Может, кто где и прячется как вы. А вообще такие способности в человеке не редкость. Был в Союзе такой, некто Пятыгин. Тоже, кстати, из нацменьшинств.
– Шаман в юбке. Его так называли. Несколько раз я с ним коротенько сталкивался в центре в начале 70-х. Потом он пропал куда-то. Да и я тогда не ахти что-то мог. У него была красивейшая светло-зеленая цветовая аура. Она пульсировала. Александр, а в религиозных общинах много таких?
– Есть маненько. Они ещё более скрытные, чем служители "плаща и кинжала",- Сашка рассмеялся.- Девять человек. Пять полные отшельники и обитают по пещерам. Двое вместе и тоже вдали от глаз людских. И два индивидуала. Один цивилизованный, имеет высшее, работал врачом. Кстати, очень хороший врач. Одна беда, сильно верующий. Он на почве своих способностей возомнил и уверовал, что это ему Господь презентовал. Другой индивидуал не умеет ни писать, ни читать. А способен понимать на сотне языков. Все в приличном возрасте. Это не значит, что существует волна появлений и периоды отсутствий таковых. Есть и молодые, но их обнаружить тяжело. Это же надо сколько народа просмотреть?!!
– Вы таких как я и ваш брат видели многих. Мы все одинаковые?
– Совсем наоборот. Разные вы все. Отклонения у вас большие. На их основе я и выстроил систему кодирования, и научил своих читать в чужих головах. А весь спектр жутко обширный.
– Вы двигались через концентрацию в звуковой полосе?
– Нет. Это долгий путь. Мы шли через многоканальность. Сначала языковой, потом информационный.
– Быстро читам, быстро соображам.
– Да, так.
– Я тоже это предполагал,- сказал Серов.- Ходил к руководству, но мои аргументы сочли надуманными и я не смог им ничего доказать. Средств не дали. Надо же создавать ясли. Вот где проигрываются главные сражения. Они меня не поняли, потому что я не сумел объяснить и не умел настоять.
– Не расстраивайтесь. Ещё неизвестно, чем бы всё у вас закончилось, получи вы от руководства добро.
– Могут возникнуть неподконтрольники?
– Вероятность стопроцентная. По двум причинам. В государственной системе можно подготовить, да только удержать идея или привязка к закону, не смогут. Что им защищать, за что бороться? А потребность эта существует реально. Тесны ей границы, Юрий Иванович. Вторая причина в вас. Опишу её вопросом. Хватило бы вас, попади к вам талантливый малец, и который опередил бы вас, чтобы его удержать?
– Нет, конечно. Теперь понимаю, почему религия.
– Ой, нет!! Сразу вам говорю: я самый антирелигиозный субъект в этом мире. Просто возможен элементарный бандитизм высокого полёта,- Сашка указал Серову на бугор, где расположились Бесы.- Вот вам ярчайший пример. Мозги золотые, но мысли направлены на систематизацию жутких комбинаций по созданию и организации банд-формирований, как самых действенных систем по переустройству мира, по их мнению. И идите им докажите обратное.
– Это ваши клановые?
– Ага. Крови всем попили?!!! Чё вы тут оказались?- крикнул им Сашка.
– Мы не к тебе,- ответил один из Бесов.
– К братану притащились,- пояснил Серову Сашка.- Станут костёр палить, плясать возля него, молиться и подвывать, как волки для успокоения буйных душ. Прям секта какая-то да и только.
– Они просветленные?
– Почти. Братан им пытался открыть, в надежде, что они перестанут творить "чудеса", но я ему запретил настрого. Идите сюда,- позвал Сашка. Бесы подошли и уселись на лавку против Серова.- Вот обоих люблю,- он потрепал Бесов по головам.- И луплю, как родных, широким ремнём. Звать обоих Николаями, а среди своих они Бесы,- оба разулыбались и Серов не увидел в их обличьях ничего бандитского. Приятные детские лица, спокойное поведение.- Как справы?- спросил у них Сашка.
– Нормально. Пришли сдавать курс. Можем и отложить,- был ответ.
– На шахте порядок?
– Полный.
– Курс какой?
– Внутренний,- сказал один из Бесов и выставил три пальца.
– Это система обезболивания конечностей и внутренних органов,- раскрыл тайну трёх пальцев для Серова Сашка.- Будут друг друга спицами протыкать, загонять иглы под ногти. Садюги, одним словом,- на эти слова Бесы опять миленько улыбнулись.- Пытка ужасом.
– Обязательная программа?- спросил Серов.
– Для стрелков оперативного сектора – да, для остальных по желанию,- Сашка засыпал вермишель в кастрюлю, разговаривая, он продолжал готовить.
– Они на пути к званию стрелков?
– Стрелками они стали в девять лет. И программу обезболивания сдали. Их из-за буйности пустили по спирали, так как допускать к работе в таком возрасте нельзя, а они упали в отказ и успели наделать шума в нескольких странах. Собирали взносы на благотворительность с чёрных касс крупных мировых корпораций. Чистейшей воды рэкет.
– У них пустота и нет даже цветового маркера. Это сделано искусственно? При них об этом можно говорить?
– Можно. Они всё знают об этом. Мы детей брали только по одному показателю – группа крови. Ну, ещё смотрели на сердце, чтобы было здоровым и всё, собственно. Это сейчас мы, прежде, чем взять ребёнка, делаем генетическую расшифровку, так как имеем возможность её быстро осуществить. А раньше… раньше просто поступали.
– А своих детей не отдаете в обучение?
– Учим и своих, но не всегда. И на своих и чужих их не делим. Это первая заповедь. Эти акробаты – мои дети. Один вырос на моих руках как родной сын, моими ручками стираны пеленки им подписанные. А второй младший сын моего родного брата. Речь о попадании в стрелки. Из сотни удаётся подготовить двух-трёх, остальные просто классные спецы в разных областях науки. Грудных не сразу стали брать. Сначала наработали опыт. Старшие все почти коданты, а младшие все пустые и кодировать их приходится редко, и по каждому такому случаю проводить тщательное расследование. Огрехи в процессе обучения случаются и у нас. А пустота от объёма информации загруженной в мозги.
