— Я тебе говорю так, как есть.
Фиона пыталась завязать разговор с пожилым хозяином дома, чтобы до его слуха не доносились эти интимные подробности относительно семейства Данное, но он, вероятно, и так все знал. Тони налил им всем по бокалу вина и произнес:
— Я рад видеть вас здесь, девушки, но у меня есть кое-какие дела в школе, а вам, видимо, хочется поболтать между собой, поэтому я вас оставлю.
— Тебе вовсе незачем уезжать, любимый, — обратилась к нему Грания, и это «любимый» прозвучало из ее уст совершенно естественно.
— Я знаю, что незачем, но, тем не менее, поеду. — Тони О'Брайен повернулся к Бриджит. — А вы, если будете говорить с отцом на эту тему, скажите ему, что… что… — Было видно, что слова даются ему нелегко. Бриджит выжидающе смотрела на мужчину. — Скажите ему, что Грания… замечательная, — грустно закончил он и вышел.
— Ну, — обратилась Бриджит к сестре и подруге. — Что вы на это скажете?
— Он очень удручен, — сказала Грания. — Отец не разговаривает с ним в школе и просто выходит из помещения, когда там появляется Тони. Это тяжело. А мне тяжело оттого, что я не могу появиться дома.
— А почему ты не можешь появиться дома? — спросила Фиона.
— Потому что опять будет неприятная сцена, снова начнутся крики о том, что я ему не дочь, и все в том же духе.
— Не знаю, он в последнее время вроде бы малость поутих, — пожала плечами Бриджит. — Ну, может, сначала немного порычит, ногами постучит, а потом опять успокоится.
Грания с сомнение взглянула на сестру.
— Я не стерплю, если он начнет поносить Тони, — сказала она.
— Ты имеешь в виду, что отец вспоминает сомнительное прошлое твоего жениха? — уточнила Бриджит.
— Да, но ведь я ему тоже не девственницей досталась. Кто знал, какое прошлое было бы у меня, будь мне сейчас столько же лет, сколько Тони. Мне просто не хватило времени заработать это самое прошлое.
— Какая ты счастливая, тебе есть что вспомнить! — завистливо вздохнула Фиона.
— Ох, Фиона, заткнись ради Бога! Не болтай чепухи! — сказала Бриджит.
— Для тебя это, может, и чепуха, а я вот еще ни разу ни с кем не переспала! — выпалила Фиона.
Сестры Данн посмотрели на нее с неподдельным изумлением.
— Не может быть, — наконец проговорила Бриджит.
— Как это «не может быть»! Уж, наверное, я бы запомнила, если бы такое было.
— А почему не было? — поинтересовалась Грания.
— Откуда мне знать! Каждый раз либо мужчина был пьяный или противный, либо место было неподходящее, либо я колебалась, а когда чувствовала, что готова, оказывалось слишком поздно. Вы же меня знаете. — В ее голосе звучала жалость к самой себе. Бриджит и Грания не знали, что и сказать. — А вот сейчас я этого хочу! — с вызовом заявила Фиона.
— Какая досада, что мы позволили уйти этому жеребцу, — сказала Бриджит, кивком указав на дверь, из которой недавно вышел Тони О'Брайен. — Он бы сейчас преподнес первый урок нашей девственнице.
— Если ты думаешь, что это хоть чуточку смешно, то ошибаешься, — сухо проговорила Грания.
— Я тоже так считаю, — присоединилась к ней Фиона, неодобрительно косясь на младшую из сестер. — Я ни за что не стала бы заниматься этим с первым встречным.
— Ах, простите меня, ради Бога! — насмешливо бросила Бриджит.
Грания налила им еще по бокалу вина.
— Давайте не будем ссориться, — примирительно сказала она.
— А кто ссорится-то! — фыркнула ее сестра и протянула руку с бокалом, чтобы чокнуться с Гранией и Фионой.
— Ты должна пойти домой и повидаться с папой. Он очень скучает по тебе, — сказала Бриджит.
— И лучше говорить с ним на отвлеченные темы: про твой банк, про политику, про вечерние курсы, которые он организовал, но только не о том, что напомнило бы ему про… э-э-э… Тони. По крайней мере, пока он не привыкнет к этой ситуации. — Таков был совет Фионы.
— А мама? Ей и впрямь все равно?
— Нет, я сказала это только, чтобы позлить тебя. Но ты же сама знаешь, что она все время выдумывает себе какие-то неприятности: то что-то на работе, то месячные вовремя не пришли. Поэтому ты просто отошла у нее на второй план.
— Что ж, это на нее похоже, — сказала Грания. — А теперь обсудим Бриджит.
— Я думаю, — заговорила Фиона, — что Бриджит следует заткнуться и прекратить свои вечные рыдания по поводу того, что она толстая.
— Потому что она вовсе не толстая. Она сексуальная, — поддержала подругу Грания. — А мужчин одолевает смертная скука от разговоров про чертовы калории и не застегивающиеся «молнии» на юбках, — со смехом добавила Грания.
— Легко вам говорить! Сами-то вон, тощие, как палки от швабры!
— Сексуальная зануда — какая неожиданная комбинация! — проговорила Грания.
Видя, что они говорят искренне, Бриджит улыбнулась.
— Ну ладно, а теперь — Фиона, — с энтузиазмом предложила она.
Сестры умолкли. Всегда легче критиковать родственника, чем постороннего, пусть даже близкого человека. Неожиданно Фиона предложила:
— Давайте я налью еще вина? И тут началось:
— Чересчур робкая.
— Слишком нерешительная.
— Не имеет своего взгляда на вещи.
— Не может ничего решить самостоятельно.
— До сих пор не повзрослела и не поняла, что нужно жить своим умом.
— Наверное, так и останется ребенком до конца своих дней.
— Что-что?! — вмешалась Фиона.
Грания и Бриджит немного стушевались, сообразив, что, похоже, хватили через край.
— Просто ты слишком деликатна с людьми, и никто не знает, что ты думаешь на самом деле, — сказала Грания.
— Если ты вообще думаешь, — мрачно добавила Бриджит.
— Нет, повторите, что вы там сказали про ребенка, — настаивала Фиона.
— Ну, я имела в виду, что мы обязаны принимать решения, ведь так? В противном случае решать за нас будут другие, а это все равно что оставаться ребенком. Вот и все, — заключила Грания, боясь, что ее слова обидели маленькую забавную Фиону.
— Поразительно, но ты — второй человек, который говорит мне эти самые слова! То же самое сказала мне Сьюзи, когда я спросила ее, не стоит ли мне обрезать волосы. Чудеса, да и только!
— И что же, ты так и сделаешь? — спросила Бриджит.
— Как?
— Будешь жить своим умом, спать с парнями, пострижешься…
— А ты прекратишь ныть по поводу лишних калорий? — не осталась в долгу Фиона.
— Если это действительно занудство, то прекращу.
— Ну, вот и ладно, — подвела итог Фиона.
Грания сказала, что она готова сходить в китайский ресторан и принести чего-нибудь поесть, но лишь при соблюдении двух условий: Фиона самостоятельно решит, что именно она хочет, а Бриджит согласится есть жареное. В ответ девушки заявили, что если Грания пообещает на следующий же день навестить отца, они принимают ее условия.
Была открыта еще одна бутылка вина. Затем они болтали и смеялись до тех пор, пока не вернулся Тони и не заявил, что в его возрасте нужно рано ложиться спать, поэтому не пора ли им отправляться восвояси. Однако по тому, какие взгляды он бросал на Гранию, все поняли, что этот дед и не думает рано ложиться спать.
— Да, это и впрямь была блестящая идея — завалиться к ним в гости! — заявила Бриджит, когда они ехали обратно на автобусе. К этому времени она уже убедила себя в том, что идея с самого начала принадлежала именно ей.
— Грания выглядит очень счастливой, — поделилась своими наблюдениями Фиона.
— Но он все-таки очень старый, верно?
— Ну и что, зато он — тот, кто ей нужен, — твердо сказала Фиона.
К ее удивлению, Бриджит охотно с ней согласилась.
— В том-то вся и штука. Если он ей нужен, так пусть будет хоть марсианином с острыми волосатыми ушами. Если бы у каждого хватало духа добиваться своего, мир был бы гораздо лучше.
Возможно, из-за выпитого вина Бриджит говорила очень громко. Пассажиры в автобусе слушали ее и смеялись, а кто-то даже захлопал в ладоши. Бриджит смерила их гневным взглядом.
— Эй, красотка, улыбнись нам! — крикнул ей какой-то парень.
— Он назвал меня красоткой! — восторженно прошептала Бриджит Фионе.
— А что мы тебе говорили! — отозвалась та.
Для себя Фиона решила, что, если Барри снова пригласит ее на свидание, она будет с ним другим человеком. А он непременно ее пригласит!
Барри появился через неделю, которая показалась ей столетием.
— Как дела дома? — спросила Фиона.
— Не очень хорошо. Мать потеряла интерес ко всему на свете. Даже готовить не хочет. А ведь в прежние времена была помешана на стряпне: и жарила, и парила, и кормила всех чуть ли не насильно. Теперь же мне приходится покупать для нее в универсаме быстрорастворимые каши, иначе она вообще не будет есть.
Фиона искренне ему сочувствовала.
— И что же ты намерен теперь делать? — спросила она.
