— Не увижу. Даю слово, — сказала Хелен. — Но я должна увидеть его! Всего один раз — чтобы сказать ему…
— Ты, видимо, считаешь, что практически сумела выйти сухой из воды? — спросил Гарп.
В известном смысле Хелен действительно так и считала, и сказать ей было нечего. Ей казалось, что она никогда не упускала из виду Гарпа и детей — даже потакая своим слабостям; и сейчас она считала себя вправе действовать по-своему.
— Лучше поговорим об этом позже, — сказала Хелен. — И что-нибудь, наверное, придумаем.
Он бы точно ее ударил, если бы в комнату не ворвались дети.
— Раз, два, три, — нараспев скомандовал Уолту Дункан.
— Ешьте сами вашу кашу! — дружно выпалили оба. — Это же просто отрава!
— Пожалуйста, мальчики, — сказала Хелен. — Мы с папой немножко поссорились, и нам нужно поговорить. Идите вниз.
Они уставились на нее.
— Пожалуйста, подождите внизу, — сказал им Гарп и отвернулся, чтобы они не заметили слез у него на глазах, но Дункан, судя по всему, что-то почувствовал. И Хелен, разумеется, тоже. Один Уолт, возможно, так ничего и не понял.
— Ссоритесь? — спросил Уолт.
— Пошли, — сказал Дункан, взял Уолта за руку и прямо-таки поволок братишку из спальни. — Да идем же, Уолт! Иначе никакого кино не будет.
— Да-а, а кино? — заревел Уолт.
И Гарп, к своему ужасу, узнал видение из своего сна: как дети вереницей спускались по лестнице и Дункан вел Уолта — всё вниз, вниз, а младший мальчик всё оглядывался, и вырывался, и махал отцу рукой, но Дункан упорно тянул его вниз, пока они не исчезли в бомбоубежище. Гарп спрятал лицо в рубашку, которую держал в руках, и заплакал.
Хелен осторожно коснулась его плеча, но он резко сказал:
— Не трогай меня! — и продолжал плакать. Хелен закрыла дверь спальни.
— Пожалуйста, не надо, — молила она его. — Он не стоит твоих слез; он вообще ничего не стоит и никем особенным для меня не стал. Я просто развлеклась немного.
Однако Гарп в ответ на ее объяснения только яростно тряс головой, а потом швырнул в нее свои брюки. Он по-прежнему был полуодет, а это состояние, которое, как полагала Хелен, большинство мужчин воспринимает как наиболее унизительное и компрометирующее. Полуодетая женщина, наоборот, обретает, пожалуй, некую дополнительную силу, а полураздетый мужчина, во-первых, становится не таким привлекательным — обычно он гораздо лучше, когда полностью раздет, — а, во-вторых, без своей амуниции не чувствует себя в безопасности.
— Пожалуйста, оденься, — шепнула Хелен Гарпу и подала ему те брюки, которые он в нее швырнул. Он взял их, натянул на себя и продолжал плакать.
— Я сделаю все, что ты хочешь, — сказала она.
— Ты никогда больше его не увидишь? — спросил он.
— Никогда! — сказала она. — Никогда в жизни!
— Уолт простужен, — сказал Гарп. — Ему бы вообще не следовало выходить из дома, но вряд ли кино очень ему повредит. И мы постараемся не задерживаться. — Он посмотрел на нее. — Пойди проверь, достаточно ли тепло он одет.
Хелен ушла, а он открыл верхний ящик шкафа, где лежало ее белье, полностью его выдвинул и ткнулся лицом в чудесную шелковистость и дивный аромат ее вещей — точно медведь, который сперва держит мед на вытянутых лапах, а потом зарывается в него всей мордой. Когда Хелен вернулась в спальню и застала его за этим, ей стало не по себе, как если бы она застала его за мастурбированием. От смущения Гарп яростно ударил ящиком по колену и сломал его; белье разлетелось по всей спальне. Он поднял треснувший ящик над головой и со всей силы шваркнул его об угол шкафа. Хелен выбежала из комнаты, а он, тут же взяв себя в руки, закончил одеваться.
Спустившись вниз, Гарп увидел, что тарелка Дункана практически пуста, а вот Уолт свой ужин оставил почти нетронутым; куски тостов валялись на столе и на полу.
— Если ты не будешь есть, Уолт, — строго сказал ему Гарп, — то вырастешь размазней.
— А я и не собираюсь вырастать! — заявил Уолт.
От этих слов у Гарпа мороз прошел по коже, и он рассерженно накинулся на удивленного сынишку:
— Никогда больше не говори так!
— Но я не хочу вырастать, — сказал Уолт.
— Ах вот как! Понятно, — смягчился Гарп. — Ты хочешь сказать, что тебе нравится быть малышом?
— Угу, — буркнул Уолт.
— Уолт у нас такой странный, — заметил Дункан.
— Ничего я не странный! — заревел Уолт.
— А вот и странный! — уперся Дункан.
— Марш в машину, — сказал обоим Гарп. — И прекратите ссориться.
— Это вы ссоритесь, а вовсе не мы! — осторожно заметил Дункан; никто на его замечание не отреагировал, и Дункан потащил Уолта из кухни. — Пошли!
— В кино! — повеселел Уолт. И оба выбежали из кухни.
— Ни при каких обстоятельствах он не должен приходить сюда, — сказал Гарп Хелен. — Если ты впустишь его в мой дом, живым он отсюда не выйдет. И ты к нему тоже выходить не смей! — прибавил он. — Ни при каких обстоятельствах. Пожалуйста! — И он отвернулся.
— Ох, милый, — сказала Хелен.
— Господи, какая же он задница! — простонал Гарп.
— А где бы я взяла второго такого, как ты? — сказала Хелен. — Разве ты не понимаешь, это мог быть только человек, который совершенно на тебя не похож!
Гарп вспомнил о приходящих нянях, об Элис Флетчер и о своем необъяснимом влечении к миссис Ральф и конечно же понял, что Хелен имела в виду. Молча он вышел из кухни и закрыл за собой дверь. Шел дождь, уже совсем стемнело. Возможно, после дождя все покроется ледяной коркой. Раскисшая подъездная дорожка была мокрой, но достаточно твердой. Он развернул машину, потом привычно вывел ее на дорожку и выключил двигатель и фары. «Вольво» сам собой катился вниз, но Гарп знал темную дорожку наизусть и смог бы выехать на улицу с закрытыми глазами. Ребята ликовали, слушая в полной темноте скрип гравия и плеск жидкой грязи. Выехав на улицу, Гарп посигналил, помигал фарами, чем снова вызвал неописуемую радость обоих мальчишек
— Какой фильм будем смотреть? — спросил Дункан.
— Какой хотите, — сказал Гарп. И они поехали в центр взглянуть на афиши.
В машине было холодно и сыро, Уолт все время кашлял, ветровое стекло то и дело запотевало, и было довольно трудно разобрать, что изображено на киноафишах; Уолт и Дункан все время спорили из-за того, кому стоять между передними сиденьями; по неизвестной причине это место всегда служило предметом жесточайших споров. Сидя на заднем сиденье, они вечно ссорились из-за того, кто будет стоять там — во весь рост или на коленках, пихались и все время подталкивали Гарпа под локоть, что было особенно неприятно, когда он брался за острый конец сломанного рычага переключения скоростей.
— А ну брысь отсюда, оба! — прикрикнул он.
— Но это единственное место, откуда хоть что-нибудь видно! — заявил Дункан.
— Единственный человек, которому должно быть хоть что-нибудь видно, это я, — заявил Гарп. — К тому же обогрев стекол в этой машине работает так отвратительно, что все равно никому ничего сквозь запотевшее лобовое стекло не видно.
— А почему ты не напишешь на завод-изготовитель? — деловито поинтересовался Дункан.
Гарп попытался представить себе письмо в Швецию насчет недостатков системы обогрева стекол, но долго размышлять на эту тему не мог. Между тем сзади шла молчаливая потасовка: Дункан встал коленом на ногу Уолта и вытолкнул его из промежутка между передними сиденьями. Теперь Уолт заревел уже в голос и закашлялся.
— Нечего! Я первый это место занял! — сказал ему Дункан.
Гарп резко затормозил, и острый штырь вонзился ему в руку.
— Видишь, Дункан? — сердито спросил Гарп. — Видишь этот обломок? Острый, как наконечник копья. А вдруг ты упадешь на него, если мне придется резко остановиться?
— А почему ты не починишь эту штуку? — спросил Дункан.
— Ну, хватит. Немедленно вылезай из этой чертовой щели, Дункан! — окончательно рассердился Гарп.
— Обломок торчит тут уже несколько месяцев, — заметил Дункан.
— Может быть, все-таки недель? — спросил Гарп.
— Раз это так опасно, давно нужно было отдать починить, — проворчал Дункан.
— Это забота твоей матери, — сказал Гарп.
— А она говорит, твоя, папа, — вмешался Уолт.
— Как твой кашель, Уолт? — спросил Гарп.
Уолт покашлял. Влажный грохот в его груди мало походил на кашель ребенка.
— Господи! — сказал Дункан.
— Здорово у тебя получается, Уолт, — сказал Гарп.
— Я же не виноват, — заныл Уолт.
— Ну конечно же нет, — успокоил его Гарп.
— Нет, виноват! — вставил Дункан. — Ты полжизни в лужах проводишь!
— Ничего подобного! — рассердился Уолт.
— Высматривай фильм поинтереснее, Дункан, — предложил старшему сыну Гарп.
