Клайнман. Тогда я тебе не завидую.
Анна. Если нападет, я на него перец дуну.
Клайнман. Что?!
Анна. Я возле кровати специально перец держу, если он появится — дуну прямо ему в глаза!
Клайнман. Прекрасная мысль. Поверь, Анна, если он здесь окажется, то размажет тебя по потолку вместе с твоим перцем.
Анна. У меня все двери на двойных запорах.
Клайнман. Не знаю… может, и мне взять немного перца.
Анна. Вот, возьми. (Дает ему амулет.)
Клайнман. Что это?
Анна. Амулет, отвращающий зло. Я купила его у нищего калеки.
Клайнман (разглядывает без особого энтузиазма). Хорошо. Но дай-ка мне все-таки перец.
Анна. Ну что ты так разволновался? Не один же ты там будешь.
Клайнман. Это верно. И у них к тому же какой-то хитроумный план.
Анна. Какой?
Клайнман. Еще не знаю.
Анна. С чего же ты взял, что он такой хитроумный?
Клайнман. Потому что его придумали лучшие умы города. Поверь мне, они знают, что делают.
Анна. Хочется верить, раз уж ты влип в это дело.
Клайнман. Ладно, запри все двери и никому не отпирай, даже мне, если, конечно, я не заору: «Открой дверь!» В этом случае открывай немедленно.
Анна. Удачи, Клайнман.
Клайнман (смотрит в окно. Ночная тьма). Ты посмотри только… Хоть глаз выколи…
Анна. Я никого не вижу.
Клайнман. Я тоже. А ведь должно быть столько людей… у них там факелы и все такое.
Анна. Что ж, раз они говорят, что есть план…
Клайнман. Анна!
Анна. Да?
Клайнман (смотрит в ночь). Ты о смерти когда-нибудь думаешь?
Анна. С чего это вдруг я о смерти буду думать? А ты что, думаешь?
Клайнман. Не часто, но случается, и, знаешь, я представляю себе смерть совсем иначе — не оттого, что задушат или перережут горло.
Анна. Я тоже надеюсь, что этого не случится.
Клайнман. Я собираюсь умереть более достойно.
Анна. Ну, знаешь, на свете столько способов умереть.
Клайнман. Например?
Анна. Например? Ты спрашиваешь, как можно умереть достойно?
Клайнман. Да.
Анна. Надо подумать.
Клайнман. Ну.
Анна. Яд.
Клайнман. Яд? Но это ужасно!
Анна. Почему?
Клайнман. Ты что, смеешься? Яд вызывает судороги.
Анна. Необязательно.
Клайнман. Ты хоть понимаешь, о чем говоришь?
Анна. Я говорю о цианистом калии.
Клайнман. О, да ты специалист! Но я не такой дурак, чтобы есть отраву. Я ее сразу чувствую, даже когда ем несвежие креветки.
Анна. Это не отрава, а пищевое отравление.
Клайнман. Все равно, кто станет глотать всякую гадость?
Анна. От чего же ты собираешься умереть?
Клайнман. От старости. Через много лет. Когда пройду свой долгий жизненный путь. В девяносто лет. Лежа в уютной постели и окруженный родственниками.
Анна. Все это мечты. На самом деле маньяк-убийца может в любой момент свернуть тебе шею или перерезать глотку, прямо сейчас, не дожидаясь, пока тебе стукнет девяносто.
Клайнман. Анна, с тобой говорить — одно удовольствие!
Анна. Я просто за тебя беспокоюсь. Посмотри в окно. Где-то там бродит убийца, в такую темную ночь он может прятаться повсюду — в переулках, под порталами или железнодорожными мостами. В темноте ты и не заметишь, где он притаился со своей удавкой.
Клайнман. Ладно, ты своего добилась — я возвращаюсь в постель.
Стук в дверь.
Голос. Клайнман! Пойдемте!
Клайнман. Иду, иду! (Целует Анну.) Ну, до скорого.
Анна. Смотри в оба.
Клайнман выходит из дома. Его поджидает Ал, которого оставили присмотреть за Клайнманом.
Клайнман. Не пойму, почему так срочно понадобился именно я?
Ал. Преступника ловят все.
Клайнман. А повезет мне. Я его обнаружу. Черт, перец забыл!
Ал. Что?
Клайнман. Где остальные?
Ал. Ушли. Главное — не отступать от плана. Клайнман. Итак, что же это за план такой замечательный?
Ал. Вы все узнаете.
Клайнман. Когда? После того, как схватят убийцу? Ал. Потерпите.
Клайнман. Послушайте, сейчас поздно, холодно. К тому же я нервничаю.
Ал. Хэкер с остальными должен был уйти, но велел передать, что очень скоро вы узнаете о своей роли в плане.
Клайнман. Хэкер так и сказал?
Ал. Да.
Клайнман. А что мне пока делать, раз уж я вылез из дому и оставил теплую постель?
Ал. Ждите.
Клайнман. Чего?
Ал. Указаний.
Клайнман. Каких указаний?
Ал. О вашей роли.
Клайнман. Я домой пошел.
Ал. Нет! Как вы можете? Сейчас одно неверное движение может стоить нам жизни. Думаете, я хочу отправиться на тот свет?
Клайнман. Тогда сообщите мне план.
Ал. Не могу.
Клайнман. Почему?
Ал. Мне он неизвестен.
Клайнман. Помилуйте, сейчас ночь, холодно…
Ал. Понимаете, любому из нас известна лишь небольшая часть общего плана — то, что он сам должен сейчас делать, причем рассказывать об этом другим запрещено. Это — мера предосторожности, чтобы маньяк не узнал, что мы задумали. Если каждый будет действовать как ему сказано, то и весь план завершится успехом. А до этого общий план не узнать, даже если кто-нибудь проболтается либо из него что-то вытянут принуждением или угрозами. Каждый отвечает только за свою небольшую часть плана, и даже если маньяк узнает ее, это ему все равно ничего не даст. Хитро придумано?
Клайнман. Потрясающе. Я не понимаю, что происходит, и возвращаюсь домой.
Ал. Больше ничего сказать не могу. А вдруг это вы всех убили?
Клайнман. Я?
Ал. Убийцей может оказаться любой из нас.
Клайнман. Ну уж не я. Чтобы я разгуливал по ночам и резал людей, когда у меня полно работы!
Ал. Клайнман, простите.
Клайнман. Так что все-таки мне делать? Какова моя роль?
Ал. На вашем месте я бы сделал все, что в моих силах, еще до того, как эта роль прояснится.
Клайнман. Но что я могу сделать?
Ал. Здесь трудно что-то советовать.
Клайнман. Ну, хотя бы намекнули, что ли… А то чувствую себя каким-то идиотом.
Ал. Вам может показаться, что у нас нет общего плана действий, но это неправда.
Клайнман. Вы так поспешно вытащили меня из дому! А теперь, когда я готов помочь, выясняется, что все ушли.
Ал. Мне надо идти.
Клайнман. Зачем же было меня торопить?.. Идти?! Что вы хотите сказать?
Ал. Тут я уже сделал все, что требовалось. Теперь мне надо быть в другом месте.
Клайнман. Значит, я останусь здесь, на улице, один?
Ал. Возможно.
Клайнман. Что значит «возможно»? Если сейчас нас двое и вы уйдете, то я останусь один. Арифметика простая.
Ал. Будьте осторожны.
Клайнман. Э, нет! Один я здесь не останусь! Шутите, что ли? Тут же этот псих где-то бродит! Я не умею общаться с психами. Я человек очень логичный.
Ал. По плану мы не должны быть вместе.
Клайнман. Послушайте, мы не влюбленная парочка. Мне не обязательно быть именно с вами. Меня устроят любые двенадцать сильных мужчин.
Ал. Я должен идти.
Клайнман. Я не хочу оставаться один. Я серьезно говорю.
Ал. Будьте осторожны.
Клайнман. Смотрите, вы еще не ушли, а у меня уже рука дрожит. Вы уйдете, и у меня начнет дрожать все тело.
Ал. Клайнман, от вас зависят жизни других. Не подводите нас.
Клайнман. Не надо на меня рассчитывать. Я ужасно боюсь смерти! Согласен делать что угодно, только не умирать.
Ал. Счастливо оставаться.
Клайнман. А как насчет маньяка? Есть какие-нибудь новости? Его еще где-нибудь видели?
Ал. Полиция видела, как кто-то огромный и страшный прятался возле фабрики мороженого. Но точно никто ничего не знает.
Уходит. Шаги удаляются и становятся все тише и тише.
Клайнман. С меня довольно! От этой фабрики надо будет держаться подальше. (Клайнман один. Завывание ветра.) Надо же… хорошенькое развлечение… оказаться ночью на улице… Не понимаю, почему я дома не мог дождаться, пока мне дадут конкретное поручение? Что это за шум?! Ветер… Ох, не нравятся мне эти завывания. Сейчас как сдует вывеску — и на меня! Так, надо успокоиться… Как-никак, на меня рассчитывают… Буду глядеть в оба и, если замечу что-то подозрительное, сразу сообщу остальным… Правда, сообщать-то некому… Надо срочно с кем-то еще познакомиться… Пройти, что ли, пару кварталов — вдруг встречу кого-нибудь из наших… Куда они запропастились? Или это входит в план? А может быть, Хэкер не выпускает меня из поля зрения, и если что-нибудь произойдет, то все придут мне на помощь… (Нервно смеется.) Уверен, что они не могли оставить меня одного ходить по улицам. Должны же они понимать, что этого психа мне не одолеть. У маньяка хватит сил на десятерых, а мне и с обычным человеком не справиться… Разве что я у них в качестве приманки… Это не исключено… Оставили меня здесь, как барашка?.. Убийца на меня набросится, а они с криками выскочат немедленно и схватят его, правда, они могут и медленно выскочить… Мне шею свернуть — ничего не стоит. (В глубине сцены мелькнул черный силуэт.) Что это было? Может быть, лучше пойти назад?.. Я уже забрел довольно далеко. Как же они найдут меня, чтобы передать инструкции? И потом, я совсем не знаю этой части города… что же делать? Нет, лучше, по-моему, возвратиться, пока я окончательно не потерялся… (Слышит, как кто-то приближается — медленно и зловеще.) Боже… Шаги… У маньяков, наверное, тоже по две ноги… Господи, спаси…
