Николай Тихонов - Роман-газета 1968-24 Тихонов Н. Книга пути

— Когда нужно ехать в Джайпур? — спросил он без всякого волнения.

— Завтра утром!

— Сколько времени займет поездка?

— Это зависит от вас. Несколько дней, я думаю.

— Это далеко?

— Сто девяносто миль от Дели. Я устрою машину.

Он хотел уйти, но Бомпер остановил его, вспомнив про записку. Он дал ее прочитать Шри-гуше. Пока Шри-гуша уже в коридоре читал записку, по коридору снова прошел как будто тот же человек, что уже останавливался утром перед комнатой Бомпера. А может быть, это только показалось.

Шри-гуша прочел записку, хмыкнул что-то про себя, сказал:

— Пустяки. Это реклама бродячего предсказателя. Они гадают на улицах и заходят в отели, ловят доверчивых. Эти бродячие звездочеты любят говорить о непонятном. Порвите записку. Это будет самое лучшее.

Бомпер порвал записку и бросил ее в корзину.

— А вы сами не будете никому писать о нашей поездке? — спросил Шри-гуша.

— Может быть, Шведенеру, чтобы он не беспокоился, куда я пропал...

— Не пишите ему. Он будет предупрежден другим способом. А кроме Шведенера, никому?

— Никому, — сказал Бомпер, — мне писать больше некому.

— Вот и хорошо, — сказал Шри-гуша, — значит, до завтра!

Когда он ушел, Бомпер постучал в номер к Нуэле, но вспомнил, что она сказала ему накануне, что уезжает на два дня к подруге за город и вернется, значит, только тогда, когда он уже будет на пути в Джайпур.

Тогда он написал ей записку, где просил прощения за то, что несколько дней будет в отсутствии по очень срочным делам и для него двойной радостью будет снова ее увидеть. Он просунул записку под дверь. Он нарочно не указал, куда уезжает. Этого знать ей вовсе не нужно.

Он плохо спал эту ночь. Он досыпал в машине, которая несла его и Шри-гушу по дороге в Джайпур. Показывая на водителя, высокого сикха в огромном желтом тюрбане. Шри-гуша сказал тихо:

— При нем мы не будем говорить о нашем деле. — И тоном гида, равнодушно, металлическим голосом он начал: — Мы сейчас едем еще не Раджастаном. Он впереди. Он начнется за Алваром.

Бомпер перебил его:

— Знаешь что, Шри-гуша, я плохо спал эту ночь и давай условимся: я буду спать сейчас, а ты разбудишь меня, когда мы въедем в Раджастан.

И Бомпер крепко заснул. Сны его не имели никакого отношения к Индии. Он шел по берегу красивой зеленой Арвы, сидел на лужайке у площади цирка, и из полотняных входов цирка шапито выходили белые лошади в черных фраках и танцевали при луне какой-то вальс, а море было спокойно. На озере бил неиссякаемый фонтан, и лебеди плыли бесконечной стаей, а когда они подплывали ближе, они превращались в поток белых велосипедистов, пересекавших озеро при луне... Бомпер спал долго и проснулся сам. Он не сразу понял, где он. По бокам дороги бежали скучные пустые поля. У колодцев стояли женщины, в поле, согнувшись, работали крестьяне.

За пыльным шлагбаумом, у которого остановилось несколько грузовиков, начинался Раджастан. Теперь в деревнях стали попадаться женщины в желтых, красных одеждах. На головах они несли медные сосуды, поставленные один на другой. Проехали город Алвар, миновали крошечную железнодорожную станцию.

Пошли холмы с заброшенными старыми крепостицами, ставшие руинами. Опять поля, и на полях были видны простым глазом бесчисленные норки полевых мышей. Серые и красноватые, вдали подымались пустынные песчаные холмы. В лицо бил горячий ветер. Было сумрачно, одиноко, сурово.

Это одиночество подчеркивали грязные, лохматые грифы, сидевшие у дороги на старых, иссохших деревьях, с ветвями, похожими на искривленные слоновые бивни.

Мелькнул древний водопровод. Шли часы. Бесстрастный, неразговорчивый сикх-шофер вел машину уверенно и молчал, как немой. Только проехав два каменных столба, возникших неожиданно на дороге, он громко объявил:

— Ворота княжества Джайпур!

За долгие часы пути они видели море кустарников, лес и степи. Холмы сменялись пустынной саванной. Кое-где торчали колючие акации, настоящие робинзоны пустыни, окруженные мелким кустарником. Проехали саванну, поражавшую отсутствием воды. В пустых речных руслах белели пятна соли. В глаза бросалось огромное количество пустых земель.

Неожиданно замелькали журавли колодцев, овечьи отары, поля пшеницы. Машина с хрустом лезла по камням на какой-то крутой массив. За этим неуютным откосом сбоку виднелся старый карьер мрамора. И почти сразу возник Джайпур — узкие улицы, двухэтажные дома.

Шум улиц, пестрота костюмов.

Был уже вечер. Шри-гуша все-таки взял на себя роль гида. Он говорил, подражая настоящим гидам, монотонно и звонко:

— Джайпур довольно населенный город, основан раджой Сингом Вторым в начале восемнадцатого века. Это был выдающийся полководец и вместе с тем замечательный ученый-астроном... Вы увидите его обсерваторию, она сохранилась...

— Шри-гуша, — сказал Бомпер, — ты можешь перестать. И оставить все эти сведения при себе...

Шри-гуша метнул взгляд на шофера: «Надо не привлекать к себе внимания».

В старомодном отеле, хранившем воспоминания о временах вице-королей времен Виктории, Шри-гуша, устроив Бомпера в номере, не имеющем ничего общего с делийским отелем, где жил Бомпер, сказал:

— Отдыхайте, обедайте. Я приду не раньше позднего вечера. Мне, как вы сами понимаете, нужно сделать важные дела.

Бомпер остался один. Он лежал на старом матрасе, на котором до него находили отдых тысячи путешественников, и рассматривал противомоскитную сетку не первой свежести. Но у него было повышенное ощущение окружающего, так как он приблизился к чему-то неведомому.

Перед ним уже витали комбинации будущей книги. Он отдохнул после дороги, потом встал, помылся, привел в порядок костюм, пообедал с аппетитом и в каком-то почти торжественном настроении стал ждать вечера.

Когда луна поднялась высоко над городом и розовостенный Джайпур засиял, засветился бесконечными огнями лавочек, базарных палаток, магазинов, домов, гостиниц, явился Шри-гуша.

И они отправились, важные, как паломники, к месту, где случится нечто. Между разряженными людьми в разноцветных одеждах, удивляясь отсутствию у женщин сари (женщины носили кофточки ярчайших цветов и юбки широкие, черные, полосатые, красно-сине-желтые), Бомпер шел не торопясь, все рассматривая по сторонам. Мужчины блистали высокими цветными тюрбанами. Когда Бомпер очутился в самом разгаре, в самом шуме, в самом пекле базара,  он заметил, что с ними идет еще один человек. Это был не случайно присоединившийся бродяжка, какие охотно навязываются в проводники, — этот человек хорошо знал Шри-гушу, потому что говорил с ним совершенно так, как говорят равные и старые друзья. Шри-гуша в окружающем гуле что-то объяснял ему, и тот внимательно слушал.

Так они пробирались долго, пока не возникли перед ними площадь и луна над большими старыми зданиями. Здесь проходили верблюды, кричали продавцы, проезжали тележки, запряженные зебу, но Бомпер смотрел только перед собой, потому что то, что он увидел, захватило его целиком. Перед ним возвышалась ярко освещенная луной какая-то оранжевая громада.

— Хава-Махал! Дворец Ветров!— воскликнул Шри-гуша, и его спутник повторил:

— Хава-Махал! — Из его груди вырвался даже какой-то восторженный вопль.

Горой блестящего розово-оранжевого цвета, переходящего в голубовато-изумрудный, возвышался дворец, не имевший себе равных.

Он состоял из неисчислимого количества крытых балконов, резных выступов, украшений, чудесных ниш, узоров. Он казался выдуманным, несуществующим, созданием причудливого лунного света. Еще покрасуются немного эти воздушные сочетания легко дышащего розово-зеленого камня и исчезнут, рассыплются изумрудным прахом, и прах поднимется облаком над городом. А на другой вечер снова придут люди, и причудливое облако снова опустится на землю и превратится в роскошный, как сновидение, дворец, обвешанный тысячами колокольчиков, которые все звенят по-разному.

Пока Бомпер наслаждался диковинным зрелищем, порыв ветра налетел откуда-то из пустыни, точно для него, Бомпера, специально подул этот ветер. Дворец зазвенел. Содрогнулись в звоне и как бы стали меняться в цвете все эти причудливые выступы, и окна, и балконы, и балкончики, и зашатался сам базар и люди перед дворцом. Дворец запел всем своим корпусом, точно он нес к звездам хвалу неведомому. И тогда Шри-гуша схватил Бомпера за руку, сжал ее с силой и, показав ему куда-то вверх, воскликнул:

— Смотрите!

Бомпер взглянул, и у него захватило дух. На огромной высоте над бездной площади, над городом, на самом крайнем выступе дворца, сидела фигура, стройная, какая-то юношеская, скрестив руки и опустив в пропасть одну ногу. Она сидела, возвышаясь над суетой людей и огней. В ней было что-то от незапамятных времен. Это была обезьяна, неподвижная, как будто она была, как и дворец, высечена из такого же розоватого, зеленоватого под луной камня.