Аналогичная история произошла, можно сказать, и со всем израильским обществом — народ увлекся вином. За какой-нибудь десяток лет Израиль стал значительной винной державой. По большому счету, первым тут завел вино еще барон Ротшильд, привив свои французские лозы на израильскую землю. С тех пор существуют погреба в Зихрон-Яакове и Ришон-ле-Ционе и крупные компании «Кармель Мизрахи» и «Тишби». Затем в восьмидесятых появился знаменитый завод на Голанских высотах, позже — отменнейший «Дальтон» в Галилее, «Баркан», а затем винарни стали плодиться со страшной скоростью. Израильские вина начали регулярно получать медали на самых престижных международных конкурсах.
Одно из вин «Кастеля» вошло в список трехсот пятидесяти лучших вин мира. Всяческого внимания, кроме вышеназванных, заслуживает продукция винарен «Пельтер» (особенно белое), «Змора», «Тульп», «Агур» и «Цора». И хотя мы с наслаждением пьем вина этих, а также и других — всех не перечислишь — израильских винарен, есть одна, к которой мы относимся с особым чувством. Про эту винарню — вторая история.
Начинается она в чудном, прелестном итальянском городе Парме, откуда родом знаменитая пармская ветчина, шипучее вино «Ламбруско» и пармские фиалки. Фиалки, собственно, к теме отношения не имеют, но пусть будут ради пущей красоты. Итак, в этом городе жило себе семейство Пелегрини, которое долгие десятки, если не сотни лет подвизалось в винном и ресторанном бизнесе. Все у них шло путем, дела цвели, и только одна печаль была у этого семейства: в XVIII веке младшая ветка обманным путем оттягала у них титул маркиза. Оно, конечно, обидно, а с другой стороны — все к лучшему. Ведь если бы титул сохранился, вряд ли старший сын, которого нарекли любезным нашему сердцу именем Сандро, подросши, пошел бы учиться в школу шеф-поваров.
Итак, учился наш друг Сандро поварскому мастерству, постигал секреты и премудрости смесей, дозировок и всего такого прочего, как вдруг попалась на его пути израильская девица. И начался промеж них бурный роман. Конечно же, соблазнительнее всего заняться сейчас описанием этого романа. Роскошные декорации: возрожденческие палаццо, тенистые сады, нежное небо, цветущие апельсиновые деревья, сумрачные своды баптистерия, велосипедисты на улицах, капуччино в крохотном баре… Вихрь чувств, закрученный наподобие безумных композиций Пармиджанино, смятые прохладные простыни, горячие тела… И фиалки! Вот они и пригодились, знаменитые пармские фиалки! Но, увы, не об этом (к сожалению) наша книга. С горечью в сердце оставив в стороне описание этой нешуточной драмы, мы сразу же перейдем к финалу.
После нескольких бурных педель исчезла девица. Будто и не было совсем. Закончила свои пармские каникулы и отвалила в Израиль. Поматросила и бросила. Здесь опять же соблазнительно пуститься в рассуждения о коварстве женского сердца, о загадочных перипетиях любовных коллизий, о причинах, по которым вспыхивает и гаснет пламя страстей человеческих, но мы всего этого делать не будем. Как вы уже, возможно, заметили, не об этом наша книжка.
Итак, упорхнула девица, но Сандро — невысокий, крепкого сложения человек с гордо сидящей на широких плечах головой, одень которого в рейтузы, гульфик, тапочку с пером, плащ на плечи, кинжал у пояса — запросто занял бы место среди таких же, как он, молодцов на возрожденческой фреске, Сандро, в жилах которого бурлила древняя горячая кровь маркизов Пелегрини, — откинул в сторону фартук, снял с черных кудрей белый поварской колпак и понесся в Израиль. Зачем он туда понесся (возвращать, убивать) — это уж пусть каждый сам додумывает, а нам важно, что, носясь по Израилю, в городе Иерусалиме свел он знакомство с одним человеком, который хотел открыть итальянский ресторан, но не просто пиццерию какую, а так, чтобы люди говорили «ах!». И исхитрился тот человек уговорить Сандро стать шеф-поваром. И Сандро стал. И такой это был ресторан («Чьело»), что люди впрямь сказали «ах!». Достаточно привести свидетельство учёного А. Щедринского — италомана и гурме, который, лоснясь гастрономическим блаженством, авторитетно промурлыкал, что такие рестораны и в самой Италии поискать.
А покуда Сандро, орудуя кастрюлями, сковородками, поварешками, взбивалками и ножами, создавал свои кулинарные шедевры, пришла в «Чьело» наниматься в официантки одна девица. В отличие от стран с устоявшейся гастрономической культурой, таких как Франция, Италия, Испания, где официант — это серьезная, уважаемая профессия, в Израиле официантами, как правило, работают студенты, не столько из любви к этой профессии, сколько из-за возможности подзаработать, дабы поддержать материально свою страсть к познанию различных наук и искусств. А девица эта по имени Ирит (которая как раз писала в Иерусалимском университете диплом, где анализировала особенность мазка в творчестве позднего Рембрандта) была хороша необычайной, странной красотой — этакий подпаленный барочный ангел с круглыми глазами и иссиня-черными кольцами волос. Такая ее внешность объяснялась набором генов, которые передали ей родители, выходцы из индусского города Кучина.
И стоило нашему Сандро увидеть эту необычную красоту, как испарились, стерлись, исчезли все те, кто были раньше (включая ту стервозину), и даже те, кто могли бы быть позже. Отложил он в сторону взбивалки и поварешки, снял фартук и колпак, взял ту девицу за руку и пошел с ней вместе навстречу своему счастью. А счастье это называется винарня «La Terra Promessa», что, понятное дело, значит «Земля обетованная», которая, согласно знаменитому международному справочнику Джонсона за 2007 год, удостоилась войти в список десяти самых быстроразвивающихся винарен Израиля, а вино «Лакриме» вошло в список десяти самых сюрпризных вин. Сандро единственный в Израиле делает рубино. Мы любим все вина «La Terra Promessa», но особенно ценим рислинг, а также мерло и, конечно же, сира — глубокий, мощный напиток с чудным ароматом и благородным послевкусием. К сожалению (а может — к счастью), вина Сандро продаются только в одной винной лавке в Яффо — той, что напротив часов на площади. Большая часть раскупается поклонниками в самой винарне. А еще Ирит и Сандро делают восхитительное оливковое масло — съев салат с этим маслом, человек приобщается к богам на Олимпе…
Кстати, о масле. Здесь мы от области вина переходим уже к области кулинарии. Сандро продолжает готовить. У него в винарне можно заказать ужин на сотню человек, а можно позвонить и сказать: «Я приеду с подругой». И Сандро приготовит вам такое, что… в общем, имеет смысл поехать. (Те, кто захочет последовать нашему сонету, могут найти адрес на сайте www.ltpwinnery.com)
Как-то мы поехали к Сандро, и с нами была Елена Костюкович, человек в вопросах еды чрезвычайно взыскательный, автор книги «Еда — итальянское счастье» — лучшего из того, что было написано на эту тему. Мы с известным беспокойством следили за ее реакциями, но после того, как веки ее глаз медленно и блаженно прикрылись, поняли, что Сандро не посрамил честь страны.
Произошло это после того, как Елена попробовала баклажаны с финиковым медом. Баклажаны с финиковым медом? — подымет бровь эрудированный читатель. Разве это итальянская кухня? Вот именно что нет, обрадуемся мы. Кухня Ирит и Сандро, основанная на парадоксальном слиянии итальянской и кучинской кухонь, символизирует основную тенденцию сегодняшней израильской кухни вообще. Это сочетание буйной творческой фантазии с широким спектром международных влияний.
*
Я мыслю и порочно, и греховно,
однако повторяю вновь и вновь:
еда ничуть не менее духовна,
чем пьянство, вдохновенье и любовь
*
Утрачивает разум убеждения,
теряет силу плоть, и дух линяет,
желудок - это орган наслаждения,
который нам последним изменяет.
Мы смело можем утверждать, что сегодня в Израиле приезжий человек в случайном месте (из расчета — цена и качество) имеет больше шансов получить хорошую осмысленную еду, чем в остальном известном нам мире. И произойти это может где угодно — и в роскошных ресторанах Тель-Авива, Герцлии, Эйлата, и в ресторанчике на бензоколонке в Гиватаиме или Араве, и в домашних заведениях Метулы и Рош-Пины, и в арабских забегаловках старого Акко, и на рынке Махане Иегуда в Иерусалиме. Всюду. И конечно же, хумус, фалафель и пита в уличном киоске.
Итак, Израиль, постепенно переваривая, а точнее — пытаясь переварить массовую иммиграцию, радостно устремился в светлое будущее. Но не тут-то было. Соседи, уязвленные позорным поражением, не только не мешали палестинцам совершать террористические акции по всей стране, но и сами принимали посильное участие, учиняя бесконечные провокации на границах. Иорданцы постреливали со стен Старого города Иерусалима по жителям еврейской столицы. И наконец, Египет перекрыл Тиранские проливы, отрезав таким образом израильским судам вход в Красное море. Все это безобразие разрешилось синайской кампанией 1956 года, когда в результате блестящей операции был захвачен Синайский полуостров. С Синая, разумеется, пришлось уйти, но проливы открыли, а на полуострове разместили силы ООН. Жить стало легче, но ненадолго. Сирийцы вновь принялись обстреливать с Голанских высот находящиеся в пределах досягаемости киббуцы. Созданной в 1964 году Организации Освобождения Палестины, чьей целью было провозглашено уничтожение Израиля, Египет предоставил базы на Синае и в секторе Газа.
