К счастью, у нее была возможность следить за жизнью семьи через Татьяну, наслаждавшуюся своей ролью тайного осведомителя. Ирина рассказывала о профессиональных успехах Рэмси и хвалила его за верность и преданность. Татьяна работала на обе стороны, и нельзя быть уверенной, что бутылка с письмом и сургучной пробкой не всплывет где-то у берегов Бруклина. Ирина пыталась вычеркнуть мать из памяти, но образ ее возникал в голове вновь и вновь, как ненавистное властям граффити, появляющееся на следующий день после того, как краску смоют. Таким образом, Ирина столкнулась со сводящей с ума проблемой кровного родства. О, вы не обязаны любить друг друга; более того, вам разрешено поливать друг друга грязью. Но единственное, что никогда не будет в вашей власти, — это понизить значимость одного из членов семьи.
Одиночество Ирины внезапно нарушила мысль о том, что она совершенно забыла о своих друзьях. Она вспомнила о них, как о последнем пункте в списке покупок, когда вы стремглав мчитесь, чтобы успеть схватить нужный пакет с полки, пока не подошла очередь в кассу. Ирина никого из них не стала бы винить за раздраженное ворчанье:
— Ах, муж уехал на соревнования, и теперь у тебя есть время? Нет, спасибо!
Но, к счастью, большинство друзей были в курсе романтического периода в ее жизни и сочли временный перерыв в дружбе, пока она расставалась с одним и сходилась с другим, в порядке вещей.
Однако возрожденная дружба стала другой. Прошлым летом они с Рэмси были в гостях у Бетси и Лео. В то время как внешне все выглядело превосходно — вежливые, заботливые хозяева, постаравшиеся, чтобы ужин произвел впечатление, — на самом деле больше походило на катастрофу. Бетси симпатизировала Лоренсу. Бетси не хватало общества Лоренса, и она, возможно, немного обижалась на Ирину, что, пригласив подругу на ужин, она не могла получить двоих ее друзей вместо одного. Возможно, она была немного задета тем, что Ирина не воспользовалась ее советом «не делать ставку» на «красивого жеребца» в отношениях, которые долго не продлятся, и считала, что Ирина потеряла способность мыслить здраво. Лео весь вечер рассуждал о состоянии музыкальной индустрии, и ни один из них не проявил интерес к снукеру. Попытка Рэмси завести разговор о стратегии игры натолкнулась на свойственную Бетси брутальность в поведении, когда она предпочитала оставаться самой собой. Расставаясь, обе пары высказали пожелание вскоре встретиться вновь, но искренности в этих словах не было, как не было и последующей встречи.
Теперь Ирина ежедневно давала себе слово позвонить Бетси завтра. Ей хотелось избежать открытого неодобрения, как и дипломатично-вежливого разговора, что, зная Бетси, будет выглядеть неестественно. По этой причине почти весь отряд друзей был распущен в связи с появлением игрока в снукер, что закончилось болезненной интоксикацией и поиском успокоения в слезах. С про-Лоренсовой коалицией было покончено. Однако Мелани, напротив, оказалась по другую сторону, среди людей, нашедших в себе силы наконец признаться в том, что с трудом выносили Лоренса. Подруга сочла поступок Ирины смелым и самым жизненно важным из всех, что та когда-либо совершала. Сложилось так, что сохранить отношения с последней группой было приятно. В этот год Ирине еще раз пришлось пережить проигрыш Рэмси на чемпионате мира. Более того, на этот раз он вылетел уже в первом раунде, что, увы, заставило его вернуться домой раньше, чем ожидалось. Воинственно настроенный Рэмси был свободен весь май и июнь и находился в распоряжении Ирины, но она игнорировала его присутствие в течение почти всего дня. Проект близился к завершению.
Она работала много и напряженно, поэтому закончила книгу почти в срок, установленный теперь самой собой. Наступил сорок девятый день рождения Рэмси, и она торжественно провела его в комнату, порог которой он не переступал с января.
Он медленно переворачивал листы, которые впоследствии будут уменьшены, сейчас они были два на три фута, разглядывал рисунки и молчал. Тишина заставила Ирину нервничать. Она беспокоилась, что ему не понравились иллюстрации или он воспринял книгу как оскорбительную попытку проникнуть на его территорию. Ее страхи были развеяны, когда на лице его проявилось выражение шокированного до глубины души человека. Рэмси молчал, поскольку боялся сказать что-то не соответствующее моменту. Наконец он, вероятно, решил говорить так, как умеет, перевернул последний лист истории о космонавте и произнес:
— Это же чертовски здорово!
Какой он милый.
Вечером они ужинали в «Бест оф Индия».
Рэмси долго хвалил ее рисунки, словно откладывая что-то, потом решился и сказал:
— Не хочу показаться занудой, понимаю, это книжка для детей, но все же, что это значит?
— Идея была в том, чтобы показать, что у человека не одна предначертанная судьба. Дети рано начинают задумываться, чем будут заниматься в жизни, словно все зависит только от их решения. Какой бы дорогой вы ни пошли, всегда в жизни будет плохое и хорошее, вы увидите в любом выборе плюсы и минусы. Главное — понять, что жизнь — это череда компромиссов, и не рассчитывать, что один верно выбранный путь будет идеально гладким, а все остальные неверные, поэтому сложные. Мне хотелось разрядить напряжение. В обеих историях Мартин получил возможность выразить свои таланты, но по-разному. У каждого варианта развития ситуации в будущем есть свои плюсы и минусы. Ведь нельзя сказать, что в одном случае он был несчастен, а в другом счастлив, верно? Его жизнь сложилась нормально в обоих вариантах. Все в порядке. Все замечательно.
— А почему он не выиграл чемпионат мира? — жалобно спросил Рэмси, и Ирина рассмеялась:
— Потому что я следую главной своей идее. Стать игроком в снукер не единственная судьба Мартина, он способен добиться успеха и в других направлениях. Кроме того, совсем не обязательно выигрывать чемпионат, чтобы быть великим мастером.
— Да, подумаешь, ерунда какая! — улыбнулся Рэмси и поднял бокал.
Несмотря на мораль истории о том, что «все в порядке, все замечательно», Ирина ощутила это лишь после периода невзгод. Она несколько месяцев отправляла письма в Экспертный совет и все издательства Великобритании по очереди. Отзывы были восторженные, но затем следовали замечания по поводу дороговизны проекта. Американским издательствам она даже не надеялась продать свою книгу, когда поняла, что им, как и матери, приходится объяснять, что «нет, снукер не карточная игра». Ей стало казаться, что ее детище никогда не увидит яркого света.
Неприятностей со временем стало больше — если такой поворот событий можно назвать неприятностью: той осенью, посвященной мытарствам с издательствами, Ирина поняла, что беременна. Решив дать своему телу отдых, когда Рэмси уехал на «Эл-Джи кап», она перестала пить таблетки. Он выбыл из борьбы во втором раунде и неожиданно приехал домой. Пришлось пользоваться презервативами. Ну, кроме одной ночи… С той ночи, когда она лишилась девственности с Крисом, Ирина постоянно пользовалась противозачаточными средствами. Но, помилуйте, ей уже сорок четыре года! Вероятно, богиня плодородия решила воспользоваться этим единственным разом. Впрочем, рождение ребенка просто не могло не стать результатом столь долгой практики секса. В этом был смысл.
Первые подозрения, что один из головастиков все же достиг своей цели, появились через два дня после отъезда Рэмси на чемпионат Великобритании. Бегая вверх-вниз по лестнице, она обратила внимание, что грудь ее начинает болеть, а когда она налилась и затвердела, Ирина купила тест на беременность. Ей с трудом удавалось вертикально держать пластмассовую палочку. Тот факт, что Рэмси не было рядом в столь важный момент, заставил живо представить картины из будущей жизни, связанные с возможным материнством.
Если Рэмси не откажется от карьеры, две трети года она будет соломенной матерью-одиночкой. Ей придется одной вставать и кормить ребенка по ночам, малыш устроится с ней на кровати, а она будет смотреть ночные программы по телевизору. Одной ей придется покупать питание и детские вещи, старательно впихнув коляску в «ягуар». Рэмси станет звонить и просить поднести трубку к ребенку и радостно подбрасывать его над головой в редкие моменты встречи, но в остальное время ей ничем не сможет помочь отец, находящийся, например, в Бангкоке. Возможно, отцовство станет для него очередным развлечением. И все же Рэмси человек не ответственный. Он из тех отцов, что скорее вернутся домой с шикарной игрушкой, нежели с детской присыпкой. Трудности воспитания ребенка лягут на ее плечи. Малыш будет ненавидеть вечно призывающую к порядку мать и обожать отца-суперзвезду, которого никогда не бывает дома. Ирина знала по своему опыту, что дети больше любят того из родителей, которого реже видят.
