– Вы считаете, что я не подхожу, да?
Она ожесточенно отковыривала розы с моих туфель. Я осторожно потянула на себя коробку.
– Успокойся, ты просто слишком впечатлительная! Много эмоций, город потрясающий, отель, бутики, такая сказка… Особенно в первый раз. Всего два дня, а кажется, что целая жизнь прошла, правда? Я тебя хорошо понимаю. Со мной тоже так было.
Она заплакала. Отвернулась.
– Ксюша… Если ты очень хочешь быть шоппером, надо сначала научиться в моде разбираться, – я дотянулась до ее плеча и попыталась развернуть к себе. Она отмахнулась.
– Это долгий путь, слышишь? Если ты уверена, что это твое, надо действовать постепенно. Будешь учиться, в Москву приедешь, поработаешь ассистентом в компаниях типа Luxury Trend или Mercury. Потом поедешь в Лондон или в Париж. Куда захочешь. Русских везде много. Тебе сколько лет?
– Двадцать. Скоро будет, – она всхлипнула.
– Ну вот. У тебя еще есть время разобраться, что тебе вообще нужно. Может, тебе наскучат еще тряпки. Ты не думай, что это праздник сплошной – такая работа…
Она резко повернулась ко мне:
– А я не хочу ждать! Я хочу сейчас! Вот у вас платье Карен Миллен, как в апрельском журнале. И я такое хочу. Почему мне нельзя? Почему я не могу купить то, что вы публикуете? И почти никто у нас в городе не может. Я подделки похожие ищу у нас на рынке. Думаете, я не вижу разницы? Я посмотрела сегодня, сколько сумка Луи Виттон стоит настоящая! Мне что, надо ждать, пока я состарюсь? Мне в сорок лет эта сумка не нужна будет!
– Это ты сейчас так говоришь. И в сорок лет захочется. Если нужна будет, купишь. Я не отговариваю, но ты пойми – это всего лишь сумка. Просто кусок тряпки с логотипом. Вещь, а не цель жизни! И ты заработаешь на нее. Совершенно не обязательно для этого посвящать себя служению тряпкам. Это даже скучно. Ты мне поверь!
– Но вам же не скучно! Вы тоже вещам служите! Я в каждом вашем письме читаю про бренды. И я бы тоже хотела так жить – быть главным редактором, ездить везде, покупать платья, с миллиардерами встречаться. Но я не такая умная, как вы! У меня образования нету. А шопингом заниматься – это у меня бы получилось. Это мое!
Вот так. Она, маленькая моя девочка, считала, что мы молимся одним богам. И я была для нее не божеством, а служителем культа тряпок. Иерархом гламурной церкви. Кадила перед алтарем, сложенным из сумок Луи Виттон, туфель МакКуин и платьев Карен Миллен. Как бы ей объяснить, что глянцевый журнал – это не каталог вещей, а концепция, идеи, статьи…
Ха, идеи?! Это я дура, если думала, что кто-то покупает «Глянец», чтобы прочесть про Ульяну Лопаткину, а не про Ульяну Цейтлину.
Я чувствовала себя совратителем малолетних. Ведь это я, лично я, паковала ей эти тряпки в шуршащие упаковки культурных ассоциаций! Я лично наводила глянец на ценники. Ксения была моим ребенком, который принял первое причастие из моих рук.
– Давай закончим сейчас. Мне надо собираться. Я подумаю, что мне с тобой делать. Завтра поговорим, хорошо?
Ксения шмыгнула носом.
– А вы опять уходите, да? Ой, я совсем забыла! Вам звонили от какой-то Анны Андреевны. Просили передать, что она вас приглашает на концерт.
Черт, какой еще концерт? Я набрала номер Волковой.
– Добрый вечер, Алена, рада вас слышать. У вас все в порядке? Девочки как, ведут себя хорошо?
– Да, мы всю программу выполнили.
– Прекрасно. Я хотела вас пригласить на «Рапсодию». Я билет Аркадия Владимировича оставляла для приятеля одного, но он не прилетел.
Боже мой, еще один билет в высший свет, о котором я не могла и мечтать. Теперь у меня их два. И что делать? Сказать «нет» Волковой? Отказать Мишке? Интересно, что это за приятель, который не прилетел? Канторович, что ли? Нет, у него должен быть свой билет. Если он прилетел… А если он прилетел, тогда лучше идти с Мишкой! Я видела в Интернете фотографии с прошлогодних приемов – там гости сидели компаниями за столом. Я не могу пойти с Волковой. Не могу я сесть за один стол с Канторовичем и Настей. Просто не могу, и все – без объяснений. Чтобы Ведерникова сверкала мне в лицо своей коллекцией бриллиантов?! Фиг ей!
– Аня, меня уже пригласили… У меня есть билет.
– Как это вам удалось? Вы же от журнала не аккредитовывались. Или я чего-то не знаю?
– Меня друг пригласил. Он тоже в Лондоне.
– Все-таки я была права по поводу вас…
Черт, надо было идти с ней. Сейчас будет расплата.
– Что вы имеете в виду? – спросила я осторожно.
– Что вы четко идете к своей цели. Вы молодец! Правильно понимаете, что главный редактор такого проекта, как «Глянец», обязан быть на мероприятии, где собираются статусные люди. И вы решаете вопрос самостоятельно, за счет своих ресурсов. Я это уважаю, Алена, очень уважаю. Думаю, у нас получится вместе работать. Вам не нужно решать – где вы и с кем вы. Вы уже среди нас, вы понимаете меня?
Полозов во фраке был безупречен. Никогда не видела его таким. Таким роскошным… Нет, таким неотличимым от общей массы олигархов. Вот что значит вещь. В этой официозной униформе, стирающей различия между мужчинами, Полозова можно было принять за любого из списка Forbes. Даже спина распрямилась – обычно Мишка, привыкший пригибаться к экрану компьютера, сутулился. С женщинами не так: если не по платью, то по каратности камней можно точно определить, кто тут за каким номером замужем, а кто просто так пришел – в поисках бюджета из списка Forbes.
Всю дорогу от отеля Полозов молчал. Даже не спросил меня про Аль-Файеда.
Он и теперь стоял мрачный. Мы курили. Я фиксировала знакомые лица – Парфенов в бабочке, Познер, Тиньков, Максим Покровский, Маша Цигаль в черном платье, Дарья Жукова, знаменитый дизайнер джинсовых штанов и одновременно врач-натуропат, тоже в черном на бретельках… Какой странный состав гостей. Прошла Водянова, которая модель, вместе с лордом Джастином Порманом, который муж. Лорд улыбался какой-то блаженной улыбкой, адресованной в пространство, никому и всем. Очень похож, кстати, на тех веселых парней, которых я видела вчера в Сохо. А что им, они тут круглосуточно зажигают. На наших было больно смотреть. Такие мрачные лица, как будто кто-то умер. У них же праздник. Или я не в курсе?
– Может, не пойдем? – вдруг спросил Мишка.
– Как не пойдем?! А чего мы тогда приехали?
– Настроения что-то нет.
– Да ладно. Сейчас выпьешь, и появится, – я пыталась его развеселить.
– Ты чего вертишься? – Он заметил, что прячусь за его крахмальной манишкой. Мишку я использовала как щит, чтобы случайно не напороться взглядом на… на кого-нибудь из знакомых.
– Миш, пойдем, а? – я потянула его к дверям, обернулась.
Прямо напротив меня стоял Канторович. Я с размаху плюхнулась прямо в темную глубину, в ледяную черноту его глаз – такой темной бывает прорубь в январе, обжигающе-холодная, пугающая, затягивающая. Руки покрылись мурашками. Я слишком легко одета. Надо было взять кофту.
– Добрый вечер, Алена! – громыхнуло в воздухе. И даже не раздумывая, я шагнула в сторону от Мишки. Прямо под черные дула этих враждебных глаз.
– Борисова, ты куда? – дернул меня Полозов, но я уже не слушала его.
– Здравствуйте, Александр Борисович! И вы здесь! Откуда в наши края? Вам же президент запретил ехать в Лондон! Или на вас это решение не распространяется? – Я дерзила. Откровенно нарывалась. Но не могла ничего с собой сделать.
– Я мимо пролетал. Случайно. Очень рад вас видеть, – он взял мою руку, подержал с секунду, как будто раздумывая, что с ней сделать. Пожал слегка и отпустил. Не поцеловал. Ну, это понятно. Теперь можно не притворяться.
– А, Алена, вы уже здесь! А мы буквально только что подъехали, – это была Волкова. Ее я не сразу заметила.
В черном длинном платье, на шее – колье. А рядом с ней – Настя. В белом платье с черными кружевными крылышками-рукавами. Мой черный ангел.
– Сто лет тебя не видела, Алена!
И я тебя бы столько же. Ведерникова чмокнула воздух возле моей щеки, чтобы не испачкать меня и не нарушить целостность глянцевого панциря своих губ.
Канторович смотрел на нас. Развлекался этой сценой.
– А что Александр Борисович такой мрачный? Проблемы с поглощением GoldenPlaces? Не хватает пары ярдов?
Он ничего не ответил. Откинул прядь со лба. Волкова с удивлением посмотрела на меня. Настя уже целовалась с Милой Ямбург.
– О, родные лица! – И Мила завела светскую шарманку: – Настенька, как ты похорошела. Чудесное платье, это что, McQueen? Анечка красавица сегодня. Саша, здравствуйте. Аленушка, добрый вечер, прекрасно выглядите. Ребята, как хорошо, что мы здесь все вместе! В такой момент надо объединяться.
– Ага, олигархи, как всегда, с девушками! В окружении лесных нимф. Здорово, ваше яр-р-дерное благородие, – к нам шел еще один во фраке. И в очках. Паша Гейдельман. Вип-досуг в Москве, Каннах и Куршевеле. Канторович и Гейдельман обнялись.
Я так и думала. Они, конечно, хорошо знакомы.
Мила о чем-то увлеченно рассказывала Ане и Насте, и они чуть склонили головы к низенькой Ямбург, образовав кружок на троих.
