Рассуждая так, она позвонила и спросила — сколько составляет заработная плата директоров. Главный бухгалтер лишь пожал плечами и ответил, что "не владеет этим вопросом". После этого девушка набралась смелости и задала тот же вопрос Ворону. Сначала ее патрон скорчил двусмысленную гримасу ("может, на ее счастье, ей скажут, что это — не ее дело?"), услышала:
— Жук — шестьдесят тысяч, Димка — тридцать, Петька — два процента от выручки.
"Придется копать!" Вика присвистнула.
— Что, много наворовали?
— Не знаю, как насчет "наворовали", но взято намного больше. Как раз этим занимаюсь.
Мысль о том, что на заводе с этим нечисто, не раз посещала ее. Да и где не воруют? В самом начале, когда ей было лет двадцать, только начинала свою карьеру, тоже несколько раз грешила этим. Казалось, ситуация была безвыходная и ничего не остается, как взять чужие деньги. Первый раз брала деньги так, чтобы можно было в конце месяца вернуть их из заплаты и возвращала. Потом, поддавшись соблазну, несколько раз брала просто так, без возврата, попросту воровала, прикрывая документами все пути к отступлению. Несколько раз откровенно обманывала клиентов, а потом, не один месяц ужасно мучилась, думая, что ее поймают или руководитель что-то подозревает. Каждый раз, когда директор вызывал ее к себе, она тряслась от страха, как осиновый лист, внимательно вглядываясь в его лицо и пытаясь понять, чего ждать — хорошей новости или плохой. А вдруг, узнал? Догадался?
К ее немалому удивлению, те средства, которые Вика все наглее брала из кассы, ни разу не были потрачены на то, что планировалось и чем оправдывалась она сама перед собой. Неожиданно возникали непредвиденные затраты по сумме четко совпадавшие с тем, что было необдуманно взято. То ломались каблуки на туфлях, то вылетала из зуба пломба, то срочно нужно было заплатить за что-то еще. Наконец, в один прекрасный день, приехал издалека клиент, которого она обманула и потребовал назад все свои деньги, а также проезд на бензин. Вика прекрасно помнит тот момент. Со стыда захотелось просто провалиться под землю! Так унизительно! После такого неприятного события в своей жизни девушка зареклась брать что-то чужое, решив для себя, что даже если сложится тяжелая ситуация, то она лучше пойдет и попросит нужную сумму у директора взаймы, договориться о премии в конце концов. Спать по ночам сразу стало спокойнее, появилась уверенность в себе, исчезла изматывающая нервозность. И деньги, нужные ей, всегда находились. Странно! А главное — преодолев этот соблазн, она почувствовала к себе гораздо большее уважение, чем раньше. И мыслей взять что-то чужое больше не возникало.
Выписав из кассовой книги все расходы за несколько месяцев, финансовый директор обнаружила немало смущающих взор сумм, — взятые директорами средства никак не хотели стыковаться с теми суммами, которые озвучил ей Вадим. Сколько вкладывал своих денег каждый из руководителей тоже непонятно — касса за тот период находилась у одного из бухгалтеров дома и куда уж она ее засунула… А может, главный бухгалтер поэтому и сбежала? Касса тает на глазах, а убытки растут… Кто знает? Придется, скорее всего, что-то принять на веру, что-то покопать серьезно и до конца, главное — срочно прекратить всю эту свистопляску. Обрубить всем желающим легко и бесконтрольно лазить за денежкой. Нужен свой человек. Доверенный. Честный. На программиста полагаться в этом плане нельзя. Этот его странный тон, когда уточняла, кто сколько своих денег вложил… К тому же возмутился на ее предложение отдать расчет зарплаты директоров бухгалтеру Галине. Ну и что, что та узнает кто и сколько получает? Ну и что, что та узнает сколько получает и финансовый директор в том числе? Узнает и что? Конец света? Главное — предупредить, чтобы не болтала много и все. Если так страшно стало. Иначе — отправится за ворота! Зато порядок будет и отсутствие у некоторых личностей желания создавать искусственно неразбериху. Нет, что страшного? Не придет же грузчик просить себе зарплату директора! Хочет стать сам директором — пускай попробует. А меж собой директора и так все знают. Неудобно получать много денег? Когда как рабочие мало? Не дай Бог, будут завидовать? Ну и пускай завидуют! Может, у них стимул появится? Кто им-то мешает зарабатывать больше? Хорошим специалистам нормальный директор сам хорошие деньги предложит — он же не дурак! Видит, кто чего стоит. Ему это самому выгодно. Да, хороший специалист и не будет сидеть без денег. Потому, что он к себе хорошо относится. Сам знает, чего стоит. Хочешь — не хочешь, а с таким придется считаться. И это правильно. Даже если он и посидит какое-то время без денег или на невысокой зарплате или должности в силу обстоятельств, все равно пробьется и добьется своего. Потому, что он себя уважает. Хочешь жить — умей вертеться! Организовывай свой бизнес, если не нравится работать на "дядю". Попробуй сам очутиться по ту сторону медали. Набрать людей, организовать все, проблемы чужие ко всему выслушивать. Сделать свой бизнес прибыльным. А еще лучше — к этому ко всему приносящим пользу. Кто мешает? Приложи голову, силы, желание. А отговорок придумать можно немереное количество, — плохому танцору всегда ноги мешают. Что толку завидовать? Она сколько вертелась, пока наконец зарабатывать стала! Сколько училась! Работала не покладая рук! Сколько своих собственных страхов сумела преодолеть! Уж не извиниться ли ей теперь, что она хорошо зарабатывает? Бред! Перед Васей Пырочкиным, который пил все это время? Пил, да гулял. Ждал, что кто-то сделает что-то за него. Ищет кругом виноватых. Рабочий же согласился на ту зарплату, рад был, когда его взяли на работу. Что изменилось? Нет, она точно не видит зачем все эти тайны. И еще больше не понимает, почему богатство или достаток воспринимается как что-то плохое. Менталитет у русских, что — ли такой? Что большие деньги можно лишь своровать? Единственный способ? Кто ворует — Бог им судья. "Кесарю кесарево". Даже какие-то налоги на богатых хотят ввести! Правительство. Вместо поддержки. Что-то от сталинских времен. Все поделить. Сколько профессору Преображенскому, столько и Шарикову. Нет, вернее, Преображенский должен заплатить побольше, потому что Шариков получает меньше. Идиотизм! Наверху, видимо, тоже считают, что все богатые — воры. Хотя им виднее… Она бы давала человеку, добившемуся успеха и сумевшему реализовать свои мечты, медаль героя! Холила бы его и лелеяла. По сути, это — цвет нации. И вешала бы его на почетную доску, как пример!
После последней прозвучавшей в голове бравурной фразы, Вика приподняла гордо подбородок, набрала телефон программиста и спросила:
— Привет. Рабочим деньги выдали?
— Выдали, только негодуют все.
— Почему?
— Ну, одному урезали, другому не добавили, зато добавили соседу. Ходят сюда толпами. Орут!
— Они все уже обсудили?!
— Конечно! Тут работают одни родственники! Тут же побежали делиться впечатлениями.
"Вот и делай людям добро!"
— Я урезала, дай Бог, рублей на триста, и то, когда выхода другого не было.
— Все равно — обидно! Почему одному заплатили меньше, а другому больше?
— Ты не пробовал объяснить, что просто заплатили одинаково? В соответствии с законом?
— Не помогло!
— Ну, знаешь, что! Поговорят и перестанут. Скажи, что предприятие новое, на этом предприятии новое штатное расписание. Сошлись на меня.
— Хорошо, — холодно прозвучало в ответ. Дмитрий первый повесил трубку.
Рабочий день снова затягивался часов до одиннадцати. По мере того, как Вика все глубже понимала, что происходит на том предприятии, которое ей доверили, отношения с руководством становились все хуже. Погруженная в дела, она лишь подсознательно улавливала те недоброжелательные сигналы, которые доносились до нее то в разговоре с Жуком, то с его заместителем. С Петром. Сигналы накапливались, вырастали, словно снежный ком, создавая в становившихся все реже телефонных переговорах настороженность, напряжение, а вскоре и открытую неприязнь. На коммерческого директора Вика не обижалась, понимая, что тот легко поддается влиянию. Ей ведь ничего не стоит также перетянуть его обратно. Восстановить отношения с этим не сложно, а вот что делать со всеми остальными? Со Славой, который до хрипоты упрашивал Вадима отпустить ее на завод, чтобы помочь навести там порядок? Сейчас он повернулся к ней, гм-м, спиной! Почему он стал таким агрессивным? Что она опять сделала не так? Ну должен же понимать, что она не может по-другому! Может, как это часто бывает, нафантазировал себе Бог весть что? Боится? Если ты чист, то чего тебе бояться? А если нет, то зачем позвал наводить порядок? Абсурд! От нее то чего тогда надо? Или и не подозревал, что она начнет копать настолько тщательно? Перетрясывать и пересматривать все и вся? Или задевает то, что нарушена его неприкосновенность? Почему? Разве возможны исключения? Театр начинается с вешалки, а предприятие с директора. Разве нет? Да и нет у нее особого желания вычищать и выверять все досконально, не настолько же она педантичная, может на мелкие шалости глаза закрыть. Легко! Все мы люди. А Димка? Охладился до крайности! Хотя внешне блюдет нейтралитет. Но она не может не чувствовать, что тот повернулся к ней тем же местом, что и Слава! Да! Неприятно! Более чем! Каждый вечер Вика, понурив голову, с тяжелым сердцем возвращалась домой. Сам факт того, что против нее образовалась коалиция мужчин, подвергающих каждый ее шаг сомнению и насмешкам, больно задевал самолюбие. Очень больно. Она и не думала, что ее это так заденет! Ехать на завод не хотелось. И это слабо сказано. "Дождалась, чего хотела!", — буркнула сама себе под курносый нос и стала двигаться дальше, разбираясь, расчищая, меняя действительность вокруг себя в лучшую сторону. И, наконец, поняла, что поездку на завод откладывать дальше не стоит. Хватит! Прятаться в скорлупу проще всего, но это — не выход. Ей нужно прокладывать свою нелегкую дорожку дальше, нужна новая информация, необходимо проверить, что сделано, а что нет. Ей нужен нужный результат. Не без внутренней дрожи Колесникова набрала номер Жука и сообщила, что хочет приехать.
