• знания без ценности блага – настоящая причина скорби;
• ее можно избежать многими способами, создавая новые связи в себе и в отношении к миру или уничтожая существующие.
Это надо пробовать…
Итак, метод концептуальной «расчистки» как инструмент концептуализации предметных областей, заданных в форме частного суждения о некоторой реальности, состоялся. В собранном виде он представляет собой следующий алгоритм операций, совершаемых по отношению к этому суждению.
1. Уточнение и отбор нужных для решаемой познавательной задачи смыслов каждого термина исходной фразы.
2. Развертка этих смыслов как элементов исходной фразы через родовидовые определения – формирование неупорядоченной концептуальной «смеси» из понятий и отношений.
3. Разделение компонентов концептуальной смеси на автономные «кучки»: понятия, свойства понятий, отношения.
4. Разделение полученных компонентов на сравнительно автономные блоки.
5. Построение концептуальных заготовок – схем блоков смыслов.
6. Разработка логики синтеза блоков.
7. Синтез конечной концептуальной схемы предметной области.
Приглашаю Вас поупражняться в этом методе [82] . Во всей этой логике концептуализации есть наиболее проблемная область – это работа со смыслами, спрятанными в исходном материале. Проблема эта коренится в речевых формах мышления, так или иначе проявляющихся в суждениях, текстах, исходных неупорядоченных определениях, которыми мы выражаем свои взгляды, представления, наблюдения. Извлечение смыслов из текстов – это зачастую настоящее бедствие… мы говорили об этом в первой части. Но если в концептуальной работе удается установить начальные смыслы, то последующая работа с ними происходит относительно легко – здесь помогает формальная логика.
По этой причине областью применения большинства концептуальных методов является именно эта – этап мыследеятельности, в котором происходит преобразование исходных текстов ради извлечения из них начальных смыслов для последующего упорядочивания. А ведь все для нас есть тексты!
Обсудим несколько методов работы в этой наиболее проблемной области.
Все, что будет предложено Вам дальше, трудно назвать методами концептуализации в строгом смысле. Скорее это некие приемы, которыми пользуются концептуалисты в работе со смыслами. Однако каждый из таких приемов может пригодиться в трудную минуту.
Метод концептуального «дополнения»...
«В вагоне поезда молодой человек, возвращавшийся из поездки в Сибирь, рассказывал о том, как хорошо он там провел время, как много интересного увидел. Одна из его фраз прозвучала так: «Там я хорошо прошелся по пельменям». И наверное, все немедленно поняли смысл этой предельно сжатой фразы. В моем сознании она интерпретируется примерно так: «Молодой человек много ходил по гостям и везде его неизменно угощали пельменями, разными, хорошими, вкусными – это произвело впечатление, запомнилось». Возможность такой интерпретации создается не только и не столько самой этой фразой, как тем полем, которое создалось его предыдущими высказываниями о Сибири. Интересно, как эту фразу могла бы осмыслить ЭВМ?» [83]
«Прошелся по пельменям»… компьютер непременно «завис» бы над этим словосочетанием. Возможно, современные компьютеры, оснащенные хорошими экспертными программами, справятся с этим выражением. Обратим внимание лишь на способ, каким и машина, и, скорее всего, наш мозг решают подобные задачки.
Способ примитивный – перебор. Это перебор возможных смысловых значений слов в сочетаниях друг с другом ради поиска наиболее близких. В тех случаях, когда известных смыслов слов не хватает, наше сознание обращается к каким-то дополнительным ресурсам – к контексту.
На этот механизм просто и убедительно указал в 80-х годах В. В. Налимов [84] :
...
«Со словом связано размытое поле смысловых а значений. Можно говорить о том, что в сознании человека с некоторым словом µ связана априорная функция распределения р(µ) смыслового содержания слова. Это значит, что отдельные участки смыслового поля ассоциируются в нашем сознании со словом с некоторой заранее заданной вероятностью. В процессе чтения некоторой конкретной фразы у слова, составляющие эту фразу, сужают смысл слова µ, и в нашем сознании возникает условная функция распределения р(?/µ), раскрывающая содержание фразы у при условии, что мы обращаем внимание на смысл слова µ Окончательное наше восприятие слова µ создается из смешивания ранее существовавшего знания о смысле слова с вновь полученным. Пользуясь теоремой Байеса, можно записать:
р(µ /у)=К р(µ) р(у/ µ),
здесь:
р(µ/у) – апостериорная функция распределения, раскрывающая смысл слова µ при чтении фразы?.
К– константа, находящаяся из условия нормировки».
Появление смыслов у фраз подобно сгущению некоего непрерывного потока совпадающих смысловых полей всех слов, из которых она образуется. Приблизительно так представлял смыслорождающую работу В. В. Налимов: мышлению он придавал характер непрерывный, континуальный, а языку – дискретный. Природная несоразмерность языка и мышления, дискретного и непрерывного – вот место концептуальных открытий. И трудностей…
С этой точки зрения совершенство языка определяется его способностью минимальными средствами создавать максимально быстрый резонанс смысловых значений слов. В хорошем языке слова должны быть устроены так, чтобы по возможности быстро и точно указывать на передаваемый смысл.
...
«Поразительно, что делает язык, выражая немногими слогами невообразимое количество мыслей; даже для мысли, схватываемой человеком впервые, он находит такое облачение, в котором она будет понятна тому, для кого является совершенно новой. Это было бы невозможно, если бы мы не были способны различать части мысли, которым соответствовали бы части предложения, таким образом, что структура предложения имела бы значение отображения структуры мысли» [85] .
В русском языке этому различению служат предлоги, суффиксы, падежи и другие синтаксические элементы. Они помогают нам в увеличении значения р(µ/у) для каждого конкретного случая, «дополняя» содержание слов связями – указателями на смыслы.
Возьму пример у И. Бунина:
...
«… этой краткой жизни вечным изменениям буду неустанно утешаться я…»
Слова здесь указывают на то, что предметом утешения выступают перемены жизни, причем не любой, а именно «этой» жизни, сознаваемой как «краткая». Наверное, мышление уже готово заняться упорядочиванием: объекты – я, изменения, жизнь; свойства – жизнь краткая либо долгая; отношения – «быть предметом утешения»… Но стоит ли так со стихами?
Еще мгновенье – добавлю в исходную фразу лишь одно слово из одной буквы: «…в этой краткой жизни…» Вы понимаете, что в концептуальном плане все поменялось. Все поменялось и в плане художественном, не так ли?
Собственно метод концептуального «дополнения» состоит именно в этом.
• Смыслы суждений появляются в результате дополнения содержания слов отношениями, на которые указывают их «детали» и соседние слова.
• Выделение отношений из фраз, суждений и их анализ происходят по суффиксам, предлогам и другим языковым компонентам, приобретающим в каждой фразе особенное значение в зависимости от контекста – от других слов.
В результате такого рода уточняющего дополнения смыслов слов конструируется концептуальная схема суждений.
Это движение от отношений между словами к смыслам, безусловно, известно филологам. Но лишь в концептуальных техниках оно используется так, чтобы приводить к строгим концептуальным структурам и далее – к теориям предметных областей.
...
Г-н Дж. Траут заботится о нас в своей книге «Траут а о стратегии» [86] , предупреждая от себя как от «третьего лица»: «Использование верной стратегии сохранит вам жизнь в условиях убийственной конкуренции». Если в этой фразе оставить только «… сохранит вам жизнь…», то может показаться, что речь идет о жизни биологической, как формы существования белковых тел… и т. д. Но книга не о медицине, а о маркетинговых стратегиях. Соседние слова указывают на то, что под «жизнью» здесь понимается совсем иное. Здесь жизнь – успех бизнеса компании, и только это. Следовательно, в концептуальной схеме, которая могла бы быть построена на этой идее Траута, понятие «жизнь» скорее всего будет отсутствовать вовсе – в нем нет необходимости.
Если бы мы попытались вывести из откровений автора концептуально строгую теорию «стратегии маркетинга», то вообще многие слова исчезли бы, а большая их часть – поменяла бы смысл. Скорее всего такой теории не могло бы и появиться – для нее в книге почти нет «материи». Но речь не об этом, а о том, что метод «дополнения» часто приводит к разрушению используемого, обыденного, расхожего значения слов.
