Точно так же порождают миры художники. В том, что как обыденное и явное видит каждый, глаз художника различит и покажет «тонкое», неразличимое, возможно, новое.
Точно так же порождают миры художники. В том, что как обыденное и явное видит каждый, глаз художника различит и покажет «тонкое», неразличимое, возможно, новое
2. В этих мирах все детали различимы. Каждое новое понятие, образуемое при развертке родовой теории, совершенно четко отделяется от других. Так, при тщательном выведении понятий-следствий из структур D1;D2, D3 , могут быть получены совершенно точные частные структуры с детальным перечислением всех признаков. Эта точность равна точности логико-математического инструментария концептуалиста. Если помните, это исчисление высказываний, организованное в матаппарат теории родов структур. Иными словами, «осколки» от взрыва могут быть поштучно перечислены, занесены в строгие реестры, если надо, и подробно рассмотрены.
3. В этих мирах за каждым «осколком» открываются новые миры. Каждое понятие-следствие (видовое понятие) есть всего лишь «заготовка» для содержания, которое возникнет при его интерпретации. Каждое выведенное понятие здесь есть лишь тот самый «бочонок», о котором говорил Шпет. Интерпретация этих понятий, как наполнение «бочонков» чем-то особенным, создает возможность для появления особенных миров. Так, выведенные в нашем примере отношения 1–6 для разных компаний «наполнятся» различным содержанием. Там появятся разные фамилии менеджеров и, следовательно, разные жизненные ситуации, ведь каждая особенная личность создаст особенный «вихрь» в социальном мире. Эти ситуации уже открываются нам, но открываются лишь концептуально. Теперь, обнаружив их, любопытствующему сознанию надлежит обратиться к ним с новым, как говорят концептуалисты, прикладным инструментарием, чтобы понять их особенные свойства. Это начало нового познания.
4. «Взрывом», как прожектором, освещается действительность. Я имею в виду тот самый эффект, о котором говорил Поппер – эффект «прожекторного подхода» к познанию. Судите сами: введение базисных множеств и построение родовой теории – во многом интуитивистский акт. Им вбирается тот опыт, который накоплен нами в конкретной предметной области эмпирически. В логике добычи объективного знания, которая выражает «прожекторную теорию познания», в логике P1→ТТ →ЕЕ → Р2, это акт перехода от некоей практической проблемы (от P1) к пробной теории (к ТТ). Но теперь, когда теория какого-то «отрезка» действительности есть, развитие знания о нем возможно лишь в виде критики этой теории… по ее следствиям. Понятия, выводимые из построенной родовой концептуальной конструкции, и есть те следствия, то тело теории, которое можно критиковать (шаг ЕЕ). Только по следствиям теории можно понять, верна она или нет. Понятия, выводимые из родовой теории как ее следствия, будучи различенными друг от друга, позволяют ответить на вопрос – достаточно ли этого знания для чего-то? Скажем, в нашем примере с корпоративной элитой мы строили теорию для того, чтобы понять природу отношений в ней. Мы хотели интеллектуально овладеть этой природой. Теперь по всем следствиям, которые выводятся из теории, можно сказать – удалось нам это или нет. Если среди выведенных следствий не найдется того, что есть в действительности, если реальность отношений в корпоративной элите «шире» наших сконструированных понятий о ней, то наша теория не верна. Придется создавать новую. Но это решение возможно лишь после «взрыва», не так ли?
Есть ли у Вас другие, более мощные интеллектуальные средства для создания «прожекторного» эффекта, чем концептуальный «взрыв» предметной области?
Пятый шаг – это выбор
и осуществление нужного концепта.
Разве решений еще не было? Разве каждое наше движение от размытого представления о какой бы то ни было ситуации к строгим концептам не было рядом наших сознательных решений и выборов? Или построенные нами концепты кроме решений содержат что-то еще?
И все же я немного лукавлю в этих вопросах. Любой деловой человек, шагнувший в лабиринт концептуальных построений, вряд ли забудет, что это было сделано не удовольствия ради, а развития какой-то определенной деятельности для. Ведь построение концептов затевается там, где нам нужно глубоко понять сложную для нас реальность, прежде чем сделать в ней какой-то полезный шаг. В этой прагматичной логике собственно решением считается лишь выбор направления для поступка, который может быть совершен, как говорят, в ясном уме и трезвом сознании уже после всей этой работы с концептами. Тогда что же это за выбор, в чем он заключается? И где здесь кончается решение концептуальное, а начинается тот самый полезный для дела поступок?
Сейчас мы проясним эти вопросы. Но при всем искреннем служении деловому поведению мне трудно удержаться от желания все же обратить Ваше внимание на то место в концептодеятельности, где находится настоящий источник удовольствия аналитика, – на эстетику концептуального мышления. При случае взгляните с этой позиции на то, как мы делали то, что делали, когда выращивали концепты. Однако соглашусь и с тем, кто в эстетике не найдет для себя пользы. Вслед за одним мудрецом «я не говорю, что Вы не должны делать ничего полезного – делайте полезные вещи, но помните, что настоящий и величайший опыт жизни и экстаз приходят от делания бесполезного. Он приходит через поэзию, живопись, любовь, медитацию. Величайшая радость наполнит Вас, только если Вы способны сделать что-то, что нельзя свести к товару» [112] .
Так, мы говорим о концептуальных решениях… После развертки концептуальных схем Вы уже близки к ним. Они происходят потом, сразу после концептуального «взрыва».
Что происходит потом?
Еще разок восстановим предыдущую картинку – техническую кухню развертки смыслов до получения концептуальных решений. Вот несколько штрихов этой картинки.
1. Построенная концептуальная схема есть некое ядро объяснительной теории. С помощью концептов-следствий, которые можно вывести из этого ядра, мы имеем возможности полного объяснения предметной области, которая была не понятна нам до начала концептуальной работы.
2. Выводимость понятий-следствий из концептуальных схем создана благодаря их особенному «устройству» – в хороших практиках концептуальные схемы представляют собой аксиоматические теории. Именно исходные аксиомы обеспечивают логически строгую выводимость понятий. Эти выводимые понятия называют термами. Вся совокупность возможных термов теории создает ее оболочку (тело). Получается, что развертка концептуальной схемы (ядра теории) в виде выведения следствий – это демонстрация ее тела.
3. Потом, когда все концепты-следствия добыты, тело теории внимательно рассматривается, чтобы среди термов можно было найти те, которые объясняют нам важные для нас грани предметной области. Собственно, объяснение состоит в том, что компоненты термов интерпретируются, сопоставляются предметной области. При этом становятся различимыми ее свойства, которые прежде не понимались.
4. Тот концепт, который лучшим образом объясняет нам важный для нас предмет, и является концептуальным решением. В этом пункте заканчивается тот не простой переход от явления к механизму, то есть к понятому, объясненному явлению. Решение состоит в том, что теперь мы знаем или, точнее сказать, утверждаем то или иное «устройство» реальности, которую пытались освоить концептуально. Согласитесь, именно это решение (концептуальное) есть условие возможности всей последующей работы с предметной областью. Теперь ее можно резать, вспахивать, взвешивать или просто любить. Хотя для последнего не стоило ее так нещадно дробить. Но все же в концептуальном плане все состоялось – предметная область понята. Правда, для этого состояния часто приходится отбирать среди концептов-следствий лучший. То есть окончательное решение приходит в процессе перебора и отбора термов при их сопоставлении с предметной областью.
5. В теле теории отыскиваются проблемные термы. Это такие понятия, которые выражают сложные, непознанные, противоречивые явления предметной области. Это место, где возможно ее развитие. Как только такие проблемные понятия – термы найдены, концептуальная работа тоже заканчивается – сюда привлекаются специальные науки и сама госпожа Практика. 6. Часто среди термов находят новые понятия, которые определяют необнаруженные еще явления. Скажем, научное откровение Д. Менделеева в виде обозначения «пустых» мест в его знаменитой таблице для неоткрытых еще химических элементов можно рассматривать как выведение новых термов. Новые понятия приобретают характер концептуальных прогнозов.
