Процесс саморегуляции психического происходит постоянно. Но он может замечаться самим индивидом лишь когда его эго сознания оказывается в затруднении в связи с приспособлением к внешней или внутренней реальности.
Общая схема саморегуляции выглядит следующим образом (по Шарпу):
1. Трудность в адаптации. Либидо прогрессирует незначительно.
2. Регрессия энергии (депрессия, недостаток свободной энергии).
3. Активация бессознательных содержаний (фантазии, комплексы, архетипические образы, подчиненная функция, противоположная установка, тень, анима/анимус, и г. д.).
4. Симптомы невроза (замешательство, страх, беспокойство, вина, капризы, аффект и т. д.).
5. Бессознательный или полусознательный конфликт между эго и содержаниями, активированными в бессознательном. Внутреннее напряжение. Защитные реакции.
6. Активация трансцендентной функции, вовлекающей самость и архетипические паттерны целостности.
7. Образование символов (нуминозность, синхронность).
8. Передача энергии между бессознательными содержаниями и сознанием. Расширение и увеличение эго, прогрессия энергии.
9. Ассимиляция бессознательных содержаний. Индивидуация (D. Sharp. Jung Lexicon, p. 121).
Сознание и бессознательное редко находят согласие в своих тенденциях и по поводу своих психических содержаний. Саморегуляторная деятельность психического, проявляющаяся в сновидениях, фантазиях и синхронных переживаниях, направлена на то, чтобы корректировать любое сколь-нибудь значительное нарушение равновесия и тем самым удерживать личность в режиме целостности.
САМОСТЬ (Self; Selbst) — архетип целостности — наиполнейшего человеческого потенциала и единства личности как целого; регулирующий центр психического.
Самость как объединяющий принцип в области человеческой психики занимает центральное место в управлении психической жизнью и поэтому является высшей властью в судьбе индивида.
«Как эмпирическое понятие, самость обозначает целостный спектр психических явлений у человека. Она выражает единство личности как целого. Но в той степени, в какой целостная личность по причине своей бессознательной составляющей может быть сознательной лишь отчасти, понятие самости является отчасти лишь потенциально эмпирическим и до этой степени постулятивным. Другими словами, оно включает в себя как переживабельное, так и непереживабельное (или еще не пережитое). Эти качества присущи, в равной мере, многим другим научным понятиям, оказывающимся более именами, нежели идеями. В той степени, в какой психическая целостность, состоящая из сознательных и бессознательных содержаний, оказывается постулятивной, она представляет трансцендентальное понятие, поскольку оно предполагает существование бессознательных факторов на эмпирической основе и, таким образом, характеризует некое бытие, которое может быть описано лишь частично, так как другая часть остается (в любое данное время) неузнанной и беспредельной» (ПТ, пар. 788).
«Самость не только центр, но также и вся окружность, которая включает в себя как сознательное, так и бессознательное; она является центром этой всеобщности, точно так же как эго является центром сознания» (CW 12, par. 44; ПА, пар. 44).
«Подобно тому как сознательные и бессознательные явления дают о себе знать практически, при встрече с ними самость как психическая целостность также имеет сознательный и бессознательный аспекты. Эмпирически самость проявляется в сновидениях, мифах, сказках, являя персонажи „сверхординарной личности“ (см. эго), такие как король, герой, пророк, спаситель и т. д., или же в форме целостного символа— круга, квадрата, креста, квадратуры круга (quadrature circuli) и т. д. Когда самость репрезентирует complexio oppositorum, единство противоположностей, она также выступает в виде объединенной дуальности, например в форме дао, как взаимодействия инь и янь, или враждующих братьев, или героя и его противника (соперника) (заклятого врага, дракона), Фауста и Мефистофеля и т. д.
Поэтому эмпирически самость представлена как игра света и тени, хотя и постигается как целостность и союз, единство, в котором противоположности соединены. Так как такое понятие непредставимо — третьего не дано, — то самость оказывается трансцендентальной и в этом смысле. Рассуждая логически, здесь мы имели ? бы дело с пустой спекуляцией, если бы не то обстоятельство, что самость обозначает символы единства, которые оказываются обнаруживаемы эмпирически» (ПТ, пар. 789).
Переживание Самости характеризуется нуминозностью религиозного откровения. В этом смысле Юнг полагал, что нет существенной разности между Самостью как эмпирически постигаемой психологической реальностью и традиционным представлением о верховном божестве.
«С интеллектуальной точки зрения самость — не что иное, как психологическое понятие, конструкция, которая должна выражать неразличимую нами сущность, саму по себе для нас непостижимую, ибо она превосходит возможности нашего постижения, как явствует уже из ее определения. С таким же успехом ее можно назвать „богом в нас“. Начала всей нашей душевной жизни, кажется, уму непостижимым образом зарождаются в этой точке, и все высшие и последние цели, кажется, сходятся на ней. Этот парадокс неустраним, как всегда, когда мы пытаемся охарактеризовать что-то такое, что превосходит возможности нашего разума» (ПБ, с. 312).
В разнообразной современной литературе по аналитической психологии очень часто встречается написание термина с заглавной буквы. Юнговское представление о Самости значительно отличается от того, как это понятие используется в другой психоаналитической литературе. Эта разница зависит прежде всего от понимания архетипов: юнговская концептуализация Самости видит ее укорененной в трансличностном измерении. Отсюда и частое написание слова с заглавной буквы. Но существует и клинический аспект самости, часто более тесно связанный с областью эго сознания; в работах клинического характера термин «самость» часто пишут с маленькой буквы. Таким образом, заглавная буква появляется в тех случаях, когда автор текста хочет выделить трансличностную, архетипическую основу Самости.
СВЯЩЕННЫЙ БРАК (Sacred marriage; heilig Ehe) см. гиерогамия.
CEHEKC (Senex — лат. «старый человек») — алхимический термин; в аналитической психологии обозначает персонификацию определенных психологических черт, присущих, как правило, пожилым людям. Например, уравновешенность, контроль за своими поступками, дисциплинированность, ответственность, рационализм, стремление к порядку, мудрость, дальновидность, консерватизм и др. Это понятие психологическое, а не возрастное: малые дети могут обнаруживать черты, присущие сенексу, равно как существуют пожилые люди с психологией ребенка.
Мифологически, сенекс представлен в образе античного бога Аполлона. В архетипической связке противоположностей тенью сенекса является пуэр или вечное дитя, ассоциируемые с Дионисом — безграничным в своих инстинктивных проявлениях, беспорядочным, капризным, вечно возбужденным и опьяненным.
СЕРЕДИНА ЖИЗНИ (Midlife; Lebensmitte) см. стадии жизни.
СИЗИГИЯ (Syzygy; Syzygie) — любая комплементарная пара противоположностей как в состоянии объединения, так и в состоянии оппозиции.
Юнг использовал это понятие чаще всего применительно к парной связи анима — анимус. Он отмечал, что эта связь психологически определяется тремя элементами: женственностью, присущей мужчине, и мужественностью, свойственной женщине; переживаниями, которыми мужчина располагает к женщине и наоборот (здесь самую важную роль играют события раннего детства); и мужским, и женским архетипическим образом (CW 9ii, par. 41. А, пар. 41).
Юнг пришел к заключению, что образы парной сизигии «мужского — женского» столь же универсальны, как и само существование мужчины и женщины. При этом он ссылался на повторяющийся мотив мужских-женских пар в мифологии и на понятия Инь-Янь в китайской философии.
СИМБИОЗ (Symbiosis) — психологическое состояние, в котором содержания личного бессознательного одного человека переживаются у другого.
Симбиоз проявляется в бессознательных межличностных связях, динамически он легко возникает и устанавливается, но прекратить его довольно трудно. Юнг приводил пример симбиоза в контексте экстраверсии — интроверсии. Там, где одна из этих установок доминирует, другая, оказываясь бессознательной, автоматически проектируется,
«<...> в брак вступают преимущественно люди, относящиеся к разным типам, и причем — бессознательно — для взаимного дополнения. Рефлексивная сущность интроверта побуждает его постоянно размышлять или собираться с мыслями перед тем, как действовать. Тем самым, разумеется, его действия замедляются. Его робость перед объектами и недоверие к ним приводят его к нерешительности, и таким образом он всегда имеет трудности с приспособлением к внешнему миру. Экстраверт, наоборот, имеет позитивное отношение к вещам. Они, так сказать, притягивают его <...> Как правило, он сначала действует и лишь затем раздумывает об этом. Поэтому его действия скоры и не подвержены сомнениям и колебаниям. Эти два типа поэтому как бы созданы для симбиоза. Один берет на себя обдумывание, а другой — инициативу и практические действия. Поэтому брак между представителями этих двух различных типов может быть идеальным. Пока они заняты приспособлением к внешним нуждам жизни, они великолепно подходят друг другу. Но если, например, муж заработал уже достаточно денег или если судьба послала им большое наследство и тем самым трудности жизни отпадают, то у них появляется время, чтобы заняться друг другом. До этого они стояли спиной к спине и защищались от нужды. Теперь же они поворачиваются друг к другу лицом и хотят друг друга понять — и делают открытие, что они никогда не понимали друг друга. Они говорят на разных языках.
