Прогрессия и регрессия
Теория либидо Юнга тесно связана с такими понятиями, как прогрессия и регрессия, а также с законом противоположностей. Юнг определяет прогрессию как ежедневный успех процесса психологической адаптации (Jung C.G. Selected writings. Ed. by E. Storr, p. 59).
Соответственно адаптация осуществляется в два этапа: 1) получение установки; 2) завершение адаптации средствами установки. Установка человека на реальность необычайно устойчива, но еще более устойчив его ментальный хабитус; самым слабым звеном этой цепи оказывается эффективное достижение адаптации. Это очевидно вследствие непрерывных изменений в окружающей среде и необходимости все новых и новых к ней приспособлений. Прогрессия либидо в этом смысле заключается в непрерывном удовлетворении требований внешней среды. Последнее возможно лишь средствами установки, которая с неизбежностью выдвигается субъектом и характеризуется определенной односторонностью. Так что легко может случиться, что установка как таковая больше не удовлетворяет требованиям адаптации, поскольку изменившиеся условия требуют уже другой установки. Например, эмоциональная установка на некое внешнее событие, требующая эмпатии, может легко столкнуться с ситуацией, разрешение которой осуществимо лишь с помощью мышления. В этом случае можно говорить о неработающей эмоциональной установке и, как следствие, об отсутствии прогрессии либидо. Здесь важно отметить, что в процессе прогрессии объединяются пары противоположных установок, объединяются в скоординированном потоке психического динамизма. Противоположные пары стремятся подавить друг друга. Если в данном случае происходит подавление, то прогрессия либидо замедляется и в дело вступает регрессия. Оказавшиеся в затруднительном положении сознательные противоположности обесценивают друг друга, и тогда на их место заступает все увеличивающаяся ценность тех психических процессов, которые не связаны с адаптацией и поэтому почти никогда сознательно не эксплуатируются. Бессознательное начинает оказывать влияние на сознание, что с очевидностью отмечается в нарушении поведения. В процессе регрессии несовместимые и отвергнутые пережитки повседневной жизни, всякого рода предосудительные животные проявления выходят на поверхность. Поначалу может показаться, что эти элементы вовсе нежелательны, однако они содержат в себе зародыш иной жизни, поскольку способны направить подавляемую либидонозную энергию в новое русло. Подавление происходит в результате провала сознательной установки.
Регрессия в этом смысле – вовсе не обязательный ретроградный шаг в жизни субъекта, а скорее необходимая фаза его дальнейшего развития. И если, как мы отметили раньше, прогрессия есть непрерывный процесс приспособления к внешним условиям, то регрессия, со своей стороны, оказывается адаптацией к миру внутреннему, приспособлением к внутренним условиям, к требованиям самого индивида, а точнее, к его индивидуальности. Человек может приспосабливаться к внешним и внутренним условиям только в случае, когда он находится в согласии, в гармонии с обоими. Само течение психических процессов зависит от напряжения и степени взаимодействия между противоположными полюсами. Если одна сторона какой-либо пары становится значительно доминирующей в психическом пространстве личности, то вероятность, что она перейдет в свою противоположность, повышается. Это явление в аналитической психологии называется энантиодромией.
Принципиально важным понятием юнговской концепции является представление о «реальности психического», или психической реальности. Для самого Юнга психическое было единственной «очевидностью», как он говорил, «высочайшей действительностью» (CW 8, pars. 742–745). В своей работе «Реальное и сюрреальное» (там же) Юнг описывает это понятие следующим образом. Он сравнивает восточный тип мышления и западный. Согласно западному взгляду, все, что «реально», так или иначе постигается органами чувств. Ограничительное толкование реальности, сведение ее к материальности хотя и кажется понятным, но представляет лишь фрагмент реальности как целого. Такая узкая позиция чужда восточному взгляду на мир, который абсолютно все относит к реальности. Поэтому Восток в отличие от Запада не нуждается в определениях типа «сверхреальность» или «экстрасенсорика» по отношению к психическому. Раньше западный человек рассматривал психическое лишь как «вторичную» реальность, полученную в результате действия соответствующих физических начал. Показательным примером данного отношения можно считать простодушный материализм а ля Фохт-Молешот, декларировавший, что «мысль находится почти в таком же отношении к головному мозгу, как желчь – к печени»[29].
В настоящее время, считает Юнг, Запад начинает осознавать свою ошибку и понимать, что мир, в котором он живет, представлен психическими образами. Восток оказался мудрее – таково мнение Юнга,– поскольку он находил, что сущность всех вещей зиждется на психике. Между неведомыми эссенциями духа и материей заключена реальность психического. Психическая реальность в этом смысле призвана быть единственной реальностью, переживаемой нами. Поэтому Юнг считал исследование психического наукой будущего. Для него актуальная проблема человечества заключалась не столько в угрозе перенаселения или атомной катастрофе, сколько в опасности психической эпидемии. Таким образом, в судьбе человечества решающим фактором оказывается сам человек, его психика. Для Юнга этот «решающий фактор» сфокусирован в бессознательной психике, являющейся реальной угрозой: «мир висит на тонкой нити, и эта нить – психика человека»[30].
Согласно Юнгу, человеческая психика носит целостный характер и представляет собой единство взаимодополняющих сознательных и бессознательных процессов. В соответствии с этим психическое подразделяется на сознательный и бессознательный аспекты. Эти аспекты, или составляющие психики, не только восполняют друг друга, но и находятся друг с другом в компенсаторных отношениях. Компенсация – основное правило психической деятельности, а сознание лишь малая часть психики как целого. Последнее характеризуется дискретностью, узостью, степенью ясности. Примерно треть жизни мы проводим в сонном состоянии с выключенным сознанием. Вне сознания протекает и все раннее детство человека. Как замечает Юнг: «Сознание способно нести весьма малое информационное содержание одномоментно. Все прочее в данный миг не осознается, и мы получаем ощущение непрерывности или общего понимания, осведомленности об осознаваемом мире только через последовательность сознательных моментов»[31].
В одной из своих лекций Юнг говорил: «Причина, по которой сознание существует и остается настоятельная необходимость в его расширении и углублении, довольно проста: без сознания дела идут не столь блестяще».
Юнг определял сознание как собственно функцию, или активность, которая поддерживает связь психических содержаний с эго; этим путем он концептуально отличал его от психического, относимого как к сознанию, так и к бессознательному. В юнговской модели эго не идентично сознанию, оно всего лишь центральный комплекс сознательного разума. Юнг также считал, что сознание не существует без различения противоположностей. Изначальные или первичные противоположности – это сознание и бессознательное, но, фактически, становление сознания включает в себя различение на всем спектре противоположностей, в котором мужское и женское, добро и зло лишь малая толика.
Юнг описал два отчетливых способа, которыми строится сознание, или два пути, на которых строится сознание. Один представляет момент высокого эмоционального напряжения, связанный с ситуацией во внешнем мире. Юнг сравнивал его со сценой в «Парсифале» Вагнера, в которой герой в момент самого величайшего искушения вдруг осознает значение раны Рыбьего короля. Другой осуществляется в состоянии созерцания, когда идеи проходят перед разумом подобно образам сновидения. Между двумя очевидно несвязанными и отдаленными друг от друга идеями вдруг происходит вспышка ассоциации. В обоих случаях наблюдается разрядка энергии напряжения, внутренней или внешней, осуществляющей осознание. Обычно мы переживаем такие вещи как внутреннее прозрение, инсайт или откровение. В юнговской модели психического сознание оказывается высшей структурой, надстройкой, возвышающейся над или основывающейся на бессознательном, или же восходящей над ним, произрастающей из него. Вот как Юнг это описывает:
«Сознание не творит самое себя – оно бьет ключом из неведомых глубин. В детстве оно медленно и постепенно просыпается и на протяжении всей жизни каждое утро восстает из недр сна из бессознательного состояния. Оно подобно младенцу, ежедневно рождающемуся из материнского лона бессознательного. Тщательное исследование процессов сознания позволяет утверждать, что оно не только находится под влиянием бессознательного, но и беспрестанно всплывает из него в форме бесчисленных спонтанных идей и внезапных вспышек мысли»[32].
