Обычно всю заслугу признания греков приписывают Дж. Каннингу. Оказывается, соавтором этой политики выступал его предшественник Каслри — ловкий тактик, искусный дипломат, умевший с микроскопической точностью определять долю заинтересованности Британии при решении той или иной проблемы.
Г. Никольсон в своей книге о Венском конгрессе пишет, что «ни один английский государственный деятель никогда не обладал спокойной последовательностью и хладнокровной самостоятельностью Каслри». Английский историк Уэбстер назвал Каслри трибуном независимости малых стран, организатором «концерта европейских держав», предшественником руководителей Лиги Наций.
Внешнеполитическая концепция Каслри резко контрастировала с традиционным британским изоляционизмом, и в этом плане министр показал себя новатором. Когда же дело доходило до воплощения этих идей вжизнь, то подход Каслри оказывался вполне традиционным — в духе дипломатии XVIII века. Привлечение на свою сторону парламента, прессы, произнесение зажигательных речей в палате общин — всеми этими приемами блестяще пользовался преемник Каслри на посту министра иностранных Дж. Каннинг. Каслри же подобный подход к решению внешнеполитиче проблем представлялся неприемлемым.
ДЖОРДЖ КАННИНГ
(1770–1827)
Британский государственный деятель и дипломат. Член палаты общин с 1793 года. Министр иностранных дел Великобритании (1807–1809, 1825, 1827); посол Великобритании в Португалии (1814–1816). Премьер-министр Великобритании (1827). Боролся за утверждение британской гегемонии в Европе, противодействуя политике Священного союза. Активно участвовал в заключении Петербургского протокола (1826).
Джордж Каннинг родился 11 апреля 1770 года в Лондоне в небогатой семье, но довольно известной и старинной. Сын дворянина, лишенный отцом наследства из-за «неравного» брака с актрисой и умершего через несколько месяцев после рождения Джорджа, он, казалось бы, не вписывался в привычный круг представителей крупных аристократических семейств, поставлявших кандидатов на высшие посты в торийских кабинетах. После смерти мужа мать Джорджа играла в театре, была любовницей одного из актеров, а в 1783 году вышла замуж за другого. Неизвестно как сложилась бы судьба Джорджа, если бы ему не помог богатый и влиятельный дядя Стрэтфорд-Каннинг (кстати, отец другого видного дипломата. Он оплатил учебу мальчика в престижном Итонском колледже, предназначенном для наследников богатых и аристократических домов Великобритании.
После Итона Каннинг продолжил обучение в Оксфордском университете, который и закончил в 1791 году. Он готовился к юридической карьере, однако премьер-министр Уильям Питт Младший предложил ему баллотироваться в палату общин, гарантируя свое содействие в выборах. 23-летний Каннинг согласился и в 1793 году стал членом парламента.
В первые годы своего пребывания в парламенте Каннинг почти не выступал с речами, так как его дебют в качестве оратора оказался неудачным. Однако Уильям Питт продолжал следить за своим протеже. В 1797 году Каннинг начал активно сотрудничать с политическим журналом «Антиякобинец». Журнал быстро создал молодому писателю репутацию талантливого и остроумного памфлетиста. Неожиданно для многих Питт назначил Каннинга на пост товарища министра иностранных дел (помощника статс-секретаря по иностранным делам). 27-летний политик окунулся в светскую жизнь со всеми ее удовольствиями и вскоре обрел репутацию салонного льва: он был строен, хорош собой, остроумен. Молодой товарищ министра уже был героем нескольких сезонов, когда разразился Ирландский кризис, приведший Питта к отставке (1801). Вместе с Питтом ушел и Каннинг. За несколько месяцев до этого он женился на одной из самых блистательных красавиц лондонской аристократии — леди Джейн Скотт, принесшей ему, кроме родства с знатнейшими домами Англии, приданое в 100 тысяч фунтов стерлингов.
Место Питта занял сэр Аддингтон. Каннинг оказался в рядах оппозиции. Он считал необходимым поддерживать войну против Франции Наполеона, а новый кабинет склонялся к мирному решению конфликта. В 1802 году мир действительно был заключен. Каннинг, критикуя министров за трусость, нерешительность, отсутствие четких планов, ставил им в пример своего главного врага Наполеона. «Взгляните на Францию, — віступал он в парламенте, — что сделало ее тем, чем вы ее видите? Один человек! Вы скажете мне, что она больша и велика, могущественна, крепка даже до бонапартовского управления, что он нашел в ней великие физические и моральные средства и что ему нужно было только ими распорядиться. Правильно, но он и распорядился ими. Сравните положение, в котором он застал Францию, с положением, из которого он ее возволил. Я не панегирист Бонапарта, но я не могу закрыть глаза на все превосходство его талантов…»
В 1804 году Питт вновь возглавил правительство. Каннинг стал одним из деятельнейших его помощников. Но после смерти Питта в январе 1806 года снова оказался в оппозиции. В кабинете Фокса и Гренвилла Каннинг отказался работать из-за неприязни к вигам, вошедшим в министерство. Однако борьба с Наполеоном требовали более энергичного руководителя страны Гренвилла.
Весной 1807 года герцог Портленд образовал торийский кабинет, в котором Каннинг стал министром иностранных дел, лорд Каслри — министром, а первым лордом адмиралтейства — Мельгрев. Ведущей роли Каннинг здесь не играл, ибо Мельгрев, Каслри и Портленд фактически заправляли внешней политикой.
После Тильзитского мира Дания не решалась примкнуть к Англии, как требовал этого английский кабинет. В глубокой тайне была снаряжена морская экспедиция против Дании. Копенгаген подвергся страшной бомбардировке, в результате которой погибли около двух тысяч мирных граждан. Некоторые историки возлагают часть вины за этот варварский акт на Каннинга.
В это же время обострились отношения Каннинга с военным министром Каслри. 21 сентября 1809 года между ними состоялась дуэль. Каннинг был легко ранен. После этого скандала кабинет Портленда вышел в отставку.
Один кабинет сменялся другим; ушел враждебный Каннингу Перси, пришел дружественный ему лорд Ливерпуль, но Каннинг по-прежнему оставался в оппозиции.
30 ноября 1812 года лидер небольшой, но влиятельной группы «канненгитов» раскритиковал внешнюю политику кабинета. По мнению Каннинга, правительство должно было оказать реальную помощь России в ее борьбе с наполеоновской Францией.
Кратковременное пребывание в качестве посланника в Лиссабоне (1814–1816) позволило Каннингу ближе познакомиться с континентальми делами. В 1821 году он представлял Англию на Лайбахском конгрессе Священного союза.
Каннинг объявил себя «сторонником безусловного нейтралитета» в разыгравшихся революционных событиях. Британии, по его мнению следовало осудить реакционеров, но не более. Он говорил в парламенте: «у самих в конституции достаточно демократизма, чтобы смягчить власть монархии, и достаточно монархизма, чтобы ограничить демократию».
После самоубийства Каслри лорд Ливерпуль в сентябре 1822 года пригласил Каннинга на пост статс-секретаря по иностранным делам, предоставив ему полную свободу действий.
Новый глава Министерства иностранных дел не скрывал своего недовольства «ареопагом», как он называл Священный союз, и его назначение не вызвало энтузиазма у дипломатов континентальных держав Союза, что писал по этому поводу российский посол во Франции К.О. Поццон-Борго: «Вступая в Кабинет, вопреки желанию государя и значительной части членов совета, он объявил, что интересы Англии будут для него всегда законом. Несомненно, таков долг любого хорошего министра в любой стране, но манера Каннинга использовать эту традицию как орудие борьбы с противником вызовет к нему враждебное отношение всех государств Европы… Его диктаторский тон пришелся по душе английскому народу».
Каннинга отличала сильная воля и холодный, расчетливый ум. Он пришел к власти с особой программой действий, которая могла, по его убеждению, дать новый импульс развитию промышленности, торговли, банковского дела. По его мнению, следовало не бороться с национально-освободительными движениями в Европе, в Испанской (Латинской) Америке, а, напротив, использовать эти движения в своих интересах. Освобождающиеся народы, образуя новые государства, нуждаются и в промышленности, и торговом флоте, и в финансах, — и за всем этим они будут обращаться прежде всего к Англии.
В то время внимание крупнейших держав Европы было приковано к поднятому в 1821 году греками восстанию против османского ига и продолжавшейся с 1820 года революции в Испании.
В ноябре 1822 года состоялся Веронский конгресс Священного союза. Его участники склонялись в пользу интервенции в Испанию. По этому вопросу Англия сразу же заняла особую позицию. Ее представитель Веллингтон заявил, что ни в какой интервенции его страна участвовать не будет. Это повлияло и на позицию других держав. В итоге 25 декабря Франция заявила о решимости действовать в одиночку, что встревожило Санкт-Петербург, Вену и Берлин: усиления Франции никто не хотел. Перед послами Австрии, Пруссии и России была поставлена задача убедить британский кабинет действовать заодно с континентальными державами Священного союза.
