Отказ Александра I от решительных действий в восточном вопросе явился политическим поражением для Каподистрии. После августа 1821 года его служебный статус непрерывно понижался. Отношения между царем и министром становятся натянутыми.
Однако несмотря на охлаждение личных отношений и определенное недоверие к Каподистрии, Александр I отдавал должное уму и дипломатическому таланту министра. Царь готов был по-прежнему пользоваться его услугами при условии, разумеется, что Каподистрия будет послушным исполнителем его «предначертаний». Сам же Каподистрия, видимо, не переставал надеяться на то, что развитие событий в конце концов заставит Александра I согласиться на «понудительные меры» против Порты.
Весной 1822 года, несмотря на решительные возражения Каподистрии, Александр I принял предложение Меттерниха о проведении в Вене конференции держав по восточному вопросу. Каподистрия считал, что дальнейшее согласование дипломатических шагов России с австрийской политикой будет иметь неблагоприятные последствия для Греции. Каподистрия решил отстраниться от этих дипломатических мероприятий и не принимать участия в их подготовке и обсуждении на служебных докладах.
Через некоторое время царь во время частной аудиенции, данной Каподистрии, предложил ему отправиться снова «для поправления здоровья» на воды, оставшись формально при своей должности. Это решение о фактической отставке Каподистрии было принято в мае 1822 года. Здоровье Каподистрии в это время действительно ухудшилось.
На всех ступенях своей необычной карьеры в России Каподистрия оставался патриотом Греции: «Я никогда не откажусь от первой и самой священной из моих обязанностей: служить моей родине». Его глубоко волновали и интересовали внутренние силы и возможности восставшей Греции. Иоанн Антонович писал после начала греческой революции своему ионическому корреспонденту Д. Ромасу: «Возрождение и действительная независимость народа могут быть только его собственным творением. Помощь извне может ее упрочить, но не создать». При выборе форм политической организации греки должны тщательно избегать всего, что может напугать страны Священного союза.
Каподистрия пользовался большим авторитетом у себя на родине. В январе 1820 года они направили к нему в Петербург Эммануила Ксантоса, который передал Иоанну Антоновичу просьбу возглавить Гетерию. Каподистрия отказался, ибо считал, что будет полезнее для общего дела на посту статс-секретаря.
Получив бессрочный отпуск, Каподистрия жил в Женеве с 1822 года до начала 1827-го. Женевский период его жизни очень мало изучен, но, вероятно, этот греческий патриот, тесно связанный с русским обществом и русской внешней политикой, не сидел без дела. Не случайно Женевский филэллинистический комитет все время оказывал грекам совместно с французским комитетом эффективную помощь деньгами, оружием, боеприпасами и продовольствием.
1 апреля 1827 года в Трезене (Тризине) в момент тяжелого кризиса Греческой революции открылся общий Национальный конгресс. На пост президента Греции был избран Каподистрия.
Новый президент, прибывший в Грецию в январе 1828 года, развил бурную деятельность. До этого он ездил по Европе в надежде получить новые займы для пополнения опустошенной греческой казны.
В своем обращении к греческому народу Каподистрия обещал установить справедливое правление, способное «защитить народ от ужасов анархии и доставить ему возможность постепенно совершить дело национального и политического возрождения».
8 апреле 1828 года началась Русско-турецкая война, которая стала главным внешним фактором успешного завершения борьбы Греции за национальное освобождение.
Ко времени объявления Лондонской конференцией 1830 года независимости Греции там уже была создана регулярная армия, учрежден Национальный банк, принят ряд мер для подъема земледелия и торговли, началась раздача крестьянам части государственных земель, конфискованных у турок, преобразованы судебная и образовательная системы. Тарим образом актом Лондонской конференции Европа признавала независимость Греции фактически уже существовавшую в течение по меньшей мере двух лет.
9 октября 1831 года в Навплионе Каподистрия был убит людьми, связанными с западноевропейскими державами.
АЛЕКСЕЙ ФЕДОРОВИЧ ОРЛОВ
(1786–1861)
Князь, русский военный и государственный деятель, дипломат. Принимал участие в подписании Адрианопольского договора (1829), Ункяр-Искелесийского договора (1833). Шеф жандармов (1844–1856). Первый уполномоченный России на Парижском конгрессе (1856). Председатель Государственного совета и Комитета министров (1856–1860).
Алексей Федорович был незаконным сыном Федора Орлова — одного из знаменитых братьев, оказавших неоценимые услуги Екатерине II при I восшествии на престол. По личному указу императрицы «воспитанники» Федора Орлова в 1796 году получили дворянские права и фамилию отца.
Алексей выбрал военную карьеру и быстро преуспел на этом поприще Участник Аустерлицкого и Бородинского сражений (в котором получил сем ран), зарубежных походов русской армии, он был «приближен» сначала велеким князем Константином, а затем и самим императором Александром I. В 1820 году Орлов был произведен в генерал-адъютанты и вскоре сумел доказать свою преданность престолу. 14 декабря 1825 года он, командуя конной гвардией, лично ходил на каре восставших.
За участие в подавлении восстания на Сенатской площади Николай I на следующий день наградил его графским титулом. Известно, что многочисленные просьбы за декабристов император игнорировал. Исключение было сделано лишь для Алексея Орлова. За прощение своего брата Михаила Алексей пообещал посвятить всю свою жизнь государю. Результатом заступничества брата стала ссылка Михаила в родовое имение в Калужской губернии, где он жил под надзором полиции, а весной 1831 года ему даже разрешили поселиться в Москве.
Алексей Федорович сдержал обещание: всю жизнь он преданно служил Николаю I, который на смертном одре поручил наследника заботам и опеке ближайшего друга.
Первая ответственная миссия, выполненная Орловым с большим успехом, была связана с подписанием Адрианопольского договора, который увенчал победу России над Османской империей в 1829 году.
На первом же совместном заседании с турецкими уполномоченными в Адрианополе, состоявшемся 21 августа, Орлов убедился в том, что османское правительство не намерено заключать мирный договор на условиях русских. Турки заявили о том, что могут лишь подтвердить условия Аккерманской конвенции 1826 года, отмененной ранее специальным указом султана. Признав позицию турецкой стороны неприемлемой, главнокомандующий И.И. Дибич отдал приказ возобновить наступление: русские конные разъезды появились на расстоянии одного перехода от Стамбула.
Оказавшись в критическом положении, Османская империя была вынуждена возобновить переговоры. Орлов в то время получил предписание своего правительства воспрепятствовать возобновлению «бесконечных словопрений».
Новый этап переговоров начался в Адрианополе 31 августа. Заседание длилось шесть часов, в течение которых Орлов неоднократно с блеском выходил из сложных ситуаций, грозивших прекращением переговоров и новыми отсрочками в заключении мира. Так, в самом начале встречи представитель Порты Мехмед Садык-эффенди зачитал «предлинную хартию в опровержение русских требований»: Подобная позиция Порты после данной ей отсрочки и дальнейшего продвижения русских войск, стоявших теперь буквально «у ворот» турецкой столицы, вызвала недоумение российских представителей. Орлов посоветовал туркам «хартию сию отложить в сторону и даже в протоколе заседаний об ней не упоминать». Султанские уполномоченные последовали этому совету. А.И. Михайловский-Данилевский описывает любопытный эпизод, свидетельствующий о живом уме Орлова, его умении легко и остроумно улаживать намечавшиеся конфликты. Турки возражали против передачи России островов в устье Дуная, «ибо острова си поросшие камышом, в котором гнездились змеи, никакой политическо важности в себе не заключали». Орлов в ответ сказал им, что «острова си так ничтожны, что ежели бы Порта их уступила лично ему, то он бы их не взял; возражение сие заставило турецких министров смеяться, и они по сему предмету более не прекословили». Граф Орлов не кривил душой — лично ему эти острова действительно были не нужны, но для России обладание ими предоставляло дополнительную возможность контролировать судоходство по Дунаю.
Адрианопольский мир, заключенный 2 сентября 1829 года, имел очень большое политическое значение. Греция и Сербия получили автономное управление; расширялись права Дунайских княжеств.
Ближайшей задачей русской внешней политики после заключения договора стало восстановление дружественных отношений с Османской империей. Русская дипломатия сделала определенные уступки с тем, чтобы устранить иностранное вмешательство в русско-турецкие отношения, создать условия для сближения с Портой. С этой целью в Стамбул был направлено чрезвычайное посольство во главе с тем же А.Ф. Орловым.
