Вот тут-то в жизни Григория Потемкина началось самое интересное. Он оказался в нужном месте в нужный час — там, где решалась судьба российской короны. Молодая и решительная женщина, приехавшая в Россию из саксонского княжества Ангальт-Цербст, именовавшаяся ранее принцессой Фредерикой-Августой, а на новой родине ставшая Екатериной, решила захватить в свои руки власть в огромной стране. Оставалось небольшое препятствие — для того чтобы единолично занять российский престол, Екатерине необходимо было устранить своего супруга императора Петра III. А как устранить? Да в общем-то согласно известному принципу: «нет человека — нет проблемы»…
Здесь сделаем небольшое отступление. История — дама не только переменчивая, но и очень податливая. Ведь, рассуждая строго по закону, то, что совершила Екатерина II и ее сподручные, называется государственным переворотом, при этом был зверски убит законный российский император. Нетрудно догадаться, что ожидало Екатерину и «иже с ней» в случае провала операции. Но бывшая принцесса из Ангальт-Цербста стала российской императрицей и вошла в историю с титулом «великая». Не меньшего величия в истории достигли и те, кто помогал Екатерине, своими руками убивая ее законного супруга. В числе их был и Григорий Потемкин. Именно он, красавец-кавалерист двадцати с небольшим лет от роду, предложил будущей императрице свою саблю, когда увидел, что на сабле Екатерины оторвался темляк. На календаре был 1762 год — год начала Екатерининской эпохи, продолжавшейся тридцать с лишним лет.
Екатерина запомнила Потемкина и после успешного завершения переворота одарила его своей благосклонностью. Потемкин перескочил сразу через два звания, приобретя чин подпоручика гвардии, и получил 10 тысяч рублей серебром. Спустя некоторое время Григорий Потемкин именовался уже не иначе как «ваше превосходительство», имел звание камергера и имения с четырьмястами крепостными в придачу. Любой другой на его месте был бы доволен таким невероятным взлетом. Но Григорий Александрович не относился к числу «любых других». Он уже вошел во вкус, ему хотелось большего. И он решается на отчаянный шаг — признается в любви императрице…
О любвеобильности Екатерины II ходили и ходят легенды. И она, так скажем, с благосклонностью приняла пылкое признание своего подданного. Но это отнюдь не означало, что Потемкин целиком и полностью завоевал сердце государыни. Фаворитом императрицы в то время был Григорий Орлов, мечтавший в будущем сменить статус фаворита на положение законного супруга Екатерины. Естественно, появление конкурента на любовном фронте никак не входило в его планы. Вместе со своим братом Алексеем Григорий Орлов решил проучить слишком смелого камергера Ее Величества. Это не была дуэль — это была банальная драка. Орловы оказались сильнее Потемкина — как в прямом смысле, так и в смысле влияния на императрицу. Лишившийся глаза Григорий Потемкин вынужден был удалиться от двора.
Это было отступление, жестокое и больно бьющее по самолюбию. Но отнюдь не проигрыш. Потемкин вновь интуитивно делает то, что необходимо в данный момент. Он записывается волонтером в действующую армию и отправляется на русско-турецкую войну, где совершает ряд беспримерных по храбрости подвигов. По воспоминаниям очевидцев, Григорий Александрович лез буквально в самое пекло, чем вновь обратил на себя внимание Екатерины. Императрица вызвала героя в Петербург, удостоила его аудиенции и попросила Потемкина писать ей. Окрыленный Григорий Александрович ненадолго уехал в армию, чтобы затем с триумфом вернуться ко двору.
В 1774 году закончилось время братьев Орловых — Григорий попал в опалу, не миновал сей участи и его брат Алексей. А Григорий Потемкин начал свое стремительное восхождение. Он получил звание генерал-адъютанта и подполковника лейб-гвардии Преображенского полка, был назначен вице-президентом Военной коллегии и членом Государственного совета. Но не это главное, а то, что между Екатериной и Григорием Александровичем завязался бурный роман, апофеозом которого, по некоторым данным, стало тайное венчание то ли в Москве в церкви Большого Вознесения, то ли в Петербурге в церкви Самсония на Выборгской стороне.
Надо сказать, что Потемкин недолго был любовником Екатерины. Но новая сердечная страсть императрицы отнюдь не означала, что Григорий Александрович лишился статуса «самого влиятельного человека в России», как говорили о нем некоторые иностранные послы. Скорее наоборот, он фактически захватил власть в стране в свои руки. Ни один вопрос государственной важности Екатерина не решала без участия и мнения Потемкина. В 1775 году с подачи «батиньки» (так императрица иногда в письмах величала своего возлюбленного) Екатерина подписала указ о ликвидации Запорожской Сечи. В следующем году Потемкин становится генерал-губернатором огромнейшего южно-русского края, на территории которого находились и южно-украинские земли.
Денег на освоение новых земель Екатерина не жалела, тем более что управлял ими ее фаворит. После освоения Причерноморья Потемкин обратил свой взор на Крым. «Крым положением своим разрывает наши границы. Положите теперь, что Крым Ваш и что нету уже сей бородавки на носу. Вот вдруг положение границ прекрасное», — писал он Екатерине. И продолжал, указывая на неоспоримые экономические выгоды присоединения Тавриды к империи: «Доходы сего полуострова в руках ваших возвысятся — одна соль уже важный артикул, а что хлеб и вино!». Без сомнения, Крым был нужен империи — и как источник богатств, и как надежный выход к Черному морю.
Екатерина и Потемкин действовали решительно — Григорий Александрович предоставил императрице план присоединения Крыма, которой очень быстро был реализован. План в общем-то простой — на полуостров были введены войска, последний крымский хан Шагин-Гирей «добровольно» подписал отречение от престола и также «без принуждения» отправился в ссылку в Воронеж, в результате чего принадлежавшая крымским татарам территория стала Таврической губернией.
Екатерина получила то, что хотела, — русские корабли отныне ходили в Черном море. Не остался внакладе и Потемкин. Понятно, что именно он получил под свое начальство Таврическую губернию. А вместе с ней — и новые денежные вливания, щедро выдаваемые Екатериной на освоение нового края. И как следствие — новые сотни летевших в Петербург писем, в которых их авторы, анонимные и не скрывавшие своих имен, писали о потрясающем воображение воровстве Потемкина.
Кто же писал эти письма? Клеветники и завистники, стремившиеся опорочить в глазах императрицы и всей страны величайшего государственного деятеля? Или же честные патриоты, пытавшиеся предотвратить разворовывание государственной казны и остановить зарвавшегося самодура? Сейчас это вряд ли можно установить точно. То, что Потемкин был одним из богатейших людей Российской империи, — это факт. А вот что было источником этих богатств? На это вопрос нет абсолютно достоверного ответа. Поначалу Екатерина II никак не реагировала на эти сообщения — она настолько доверяла Потемкину, что нисколько в нем не сомневалась (или попросту прощала ему все его прегрешения). Но затем, чтобы пресечь все кривотолки, решила самолично осмотреть подчиненные своему любимцу земли.
Конечно, это не было неожиданной инспекторской поездкой с целью выявить недостатки и растраты. Во-первых, Екатерина слишком доверяла Потемкину, а во-вторых, в условиях конца XVIII века просто невозможно было быстро и неожиданно нагрянуть из Петербурга в Крым. Да и вообще — какая может быть неожиданность, если за год до поездки в столице была издана книга «Путешествие Ея Императорского Величества в полуденный край России, предприемлемое в 1787 году», посвященная как раз таки будущей поездке Екатерины в южные края. Так что, может быть, и хотела императрица проверить, как Потемкин распоряжался казенными средствами, но, скорее всего, поездка носила характер ознакомительно-увеселительный, чем инспекционный.
Итак, Екатерина II вскоре после наступления нового 1787 года отправилась в путь. В январе огромный императорский поезд («в 14 каретах, 124 санях, имели 40 запасных экипажей») выехал из Петербурга в Киев, где императрицу ждал Потемкин. Оттуда путешествие должно было продолжиться на кораблях. Планировалось, что из Киева Ее Величество тотчас отправится дальше, однако наступившие холода сковали льдом Днепр. Императрице пришлось задержаться, что, в общем-то, не слишком ее огорчило. В увеселениях и празднествах Екатерина провела в Киеве два с половиной месяца.
В мае огромная императорская флотилия (70 с лишним кораблей) наконец-то взяла курс на юг. В поездке Екатерину, помимо огромной придворной свиты, сопровождали и иностранцы: дипломаты, купцы и просто путешественники. В Каневе к ним присоединились еще двое: польский король Станислав Понятовский и некий австрийский «граф Фалькенштейн». Под этим именем пытался сохранить инкогнито (правда, не слишком удачно) австрийский император Иосиф II.
