— Лена! — закричал, зарыдал Синегоров и рухнул у носилок на колени.
— Тихо, тихо, мужчина, — оборвала его женщина в белом халате. — Там бабушка лежит пожилая. Вся обгорела, бедняга. Теперь вот девочку ищут.
— А женщина молодая, что с ней? — перебил врачиху Игорь.
— Живая, и мужчина тоже живой. В больницу их отвезли.
И тут толпа закричала. Из дома вышел пожарный с обугленным ребенком на руках.
Из показаний Елены Синегоровой, пострадавшей:
— Замужем за Игорем я была два года. Относился он ко мне хорошо. Но я встретила Николая и полюбила его. Мы хотели пожениться. Когда начался пожар, я кинулась к окну, но его закрывали ставни. Тогда Коля потащил меня в коридор, разбил там маленькое окошко и вытолкал наружу.
В доме было полно едкого дыма, невозможно было дышать. Но Коля бросился назад, за матерью и дочкой…
Игоря Синегорова арестовали через сутки. Прибывшая на место трагедии милиция установила поджог. Соседи вспомнили вишневую «девятку» и странного ее хозяина. Подруга Елены Галя поведала о вечернем звонке. Подозреваемый сам признался во всем.
Суд приговорил бывшего шахтера к смертной казни. От адвоката он отказался. Люся Синегорова тяжело перенесла приговор, вынесенный бывшему мужу. Она призналась в суде, что любит его и теперь, и до последней минуты надеялась, что он вернется в семью. Ее, как соучастницу поджога, приговорили к трем годам лишения свободы, но выпустили из зала суда по внезапно грянувшей амнистии. Что очень возмутило пострадавшую, которая и поныне убеждена, что эта ревнивая женщина — главная виновница трагедии. Она зомбировала ее супруга на такое страшное преступление.
В мае 1995 года москвичка Татьяна Денисова, которой едва исполнилось шестнадцать, заказала убийство родной матери. Причиной послужило не вид на наследство, не чувство мести и даже не тривиальная озлобленность. Мотив убийства оказался настолько прозаичен и необычен, что следователь прокуратуры заподозрил девушку в психическом недуге. Почти месяц Таня находилась под наблюдением судебных психиатров, которые ни дня не сомневались в ее душевной полноценности.
В июне Татьяна заканчивала школу. Все эти годы она лидировала по успеваемости и имела все шансы выйти из школы с золотой медалью. Однако в одиннадцатом классе случился обидный перелом, который все пытались списать на влюбленность. Таня увлеклась одноклассником Сергеем, который преподавал ей несколько иные уроки, чем требовала школьная программа. Юная пара неделями пропадала в кинотеатрах, на лыжных прогулках и в постели. Душеспасительные разговоры в кабинете директора ничего не дали. Наконец трогательная дружба завершилась печально: в начале мая влюбленную пару выгнали за прогулы и повсеместную неуспеваемость. Мать Татьяны об этом не знала и продолжала готовиться к выпускному балу. Она собственноручно пошила своей единственной и ненаглядной белое платье и скопила деньги на золотой браслет. Сердобольная Таня Денисова на следствии заявила:
— Мамочка не пережила бы скандала. Она жила мной, в одиночку вырастила меня и каждый день расписывала соседям мои успехи и талант. Мама работала в две смены и не могла приходить на родительские собрания. Классный руководитель об этом знала и мирилась. Я знала, что обман когда-нибудь раскроют, и страшно боялась этого. Я запуталась во лжи и даже начала мечтать о преждевременной смерти матери. Я слишком ее любила и жалела, чтобы дать ей пережить это горе. Мысль об убийстве вначале меня привела в ужас, но чем дольше я размышляла, тем правильней казалась эта мысль. В конце мая я наконец решилась и попросила Сергея о помощи. Он, как ни странно, отреагировал на мою затею совершенно спокойно и сказал, что искать убийцу не будет, а убьет маму сам. Мне показалось, что он даже рад такому обороту. Вероятно, он намеревался поселиться в моей трехкомнатной квартире.
Сорокалетнюю женщину убили рано утром по дороге на работу. Сергей встретил ее на выходе из подъезда и ударил ножом в грудь. Жертва тихо вскрикнула и, дико тараща глаза, попыталась оттолкнуть убийцу. Тот еще дважды всадил клинок — в живот и шею. Женщина зашаталась и повалилась на бок. Сергей нагнулся. Он продолжал хладнокровно вгонять лезвие самодельной финки в обмякшее, окровавленное тело.
— Тогда мне казалось, что я ударил не больше десяти раз и что вся эта сцена происходит с кем-то другим, — вспоминал Сергей. — Я как бы смотрел на себя со стороны и даже не опасался соседей, которые могли в любой момент выглянуть из квартиры или войти в подъезд.
Сергей наконец остановился, растерянно осмотрелся и завернул нож в газету. Затем двумя пальцами вытащил из кармана носовой платок и тщательно вытер руки. Переступив через тело, он вызвал лифт и поднялся на пятый этаж в квартиру Денисовых. Таня открыла дверь и, шатаясь, отступила в глубь коридора. Ее лицо покрылось смертельной бледностью, бескровные губы вытянулись в тонкую нить, глаза не мигая смотрели мимо того, кто еще полчаса назад должен был ее осчастливить. Сергей проглотил сухой ком и вполголоса произнес:
— Все, Танька, теперь ты сирота.
Девушка, которая почти две недели вынашивала это убийство, проигрывала в мозгу самые страшные сцены и готовилась к подобным словам, вдруг сломалась. Она бросилась на пол и забилась в истерике. Плач перешел в крик. Напуганный Сергей был готов ко всему, но только не к этому. Он бросился к Татьяне и стал зажимать ей рот. В широко открытых глазах девушки стояли ужас и отвращение. Она едва не захлебнулась рвотной массой…
Денисова облегчила свою душу на первом же допросе и перевалила всю вину на своего ухажера. Когда тот узнал об этом, то спокойно и негромко выдохнул: «Во, сука!».
«ИЩУ РАБОТУ, СВЯЗАННУЮ С РИСКОМ»
Из сводки ГУВД Санкт-Петербурга:
«12 сентября 1995 года по адресу <… > был обнаружен труп Софроновой Е.М., 1942 года рождения. Потерпевшая скончалась от трех ножевых ранений в область груди и шеи. Софронова Е. М. проживала вместе с дочерью Софроновой Э. С, 1971 года рождения. По данному факту возбуждено уголовное дело».
Элла Сергеевна отложила газету и нерешительно подняла телефонную трубку. От волнения она ошиблась номером и вновь набрала семь цифр. На том конце долго молчали, наконец послышался мужской голос: «Я слушаю».
Элла Сергеевна несколько секунд молчала, затем сглотнула комок и выжала:
— Вы давали объявление?
— Давал.
— Что вы подразумеваете под работой, связанной с риском?
— То, что и вы.
— Как и когда мы можем с вами встретиться?
— А вы кто?
— Я, м-м… Я частное лицо.
Незнакомый собеседник назвал адрес и повесил трубку. Спустя три часа он познакомился со своим работодателем. Элла Сергеевна, нервно переминаясь с ноги на ногу, деликатно осведомилась о личности Сергея Романовича (именно так звали этого молодого человека, который разместил в городской газете объявление под рубрикой «Ищу работу»). Однако тот был немногословен:
— Давайте поступим так. Мы не будем заниматься проверками и перепроверками друг дружки. Вы говорите, что вам нужно, я соглашаюсь или же не соглашаюсь. Проще пареной репы.
Разговор проходил в сквере. Элла Сергеевна села на лавку и закурила. Ее новый знакомый, о котором она не знала ровным счетом ничего, вяло присел рядом и отрешенно уставился в свинцовое небо. Затем поковырялся спичкой в ухе и задал резонный вопрос:
— И долго мы тут будем сидеть? Вон туча валит, сейчас дождь начнется.
Элла Сергеевна повернула бледное накрашенное лицо и тихо молвила:
— Мне мешает одна женщина…
— Только одна?
— Давайте оставим остроты на другой раз.
— Дай Бог, чтобы он был.
— Кто?
— Другой раз. Итак, вам кто-то мешает…
— Да. И я бы хотела от этого неудобства избавиться.
— Квартира или же соперница?
— Это неважно.
— Как сказать, как сказать. С кем она живет?
— Она… Она живет со мной.
— Ваша сестра.
— Нет. Это моя мать.
Сергей Романович окинул заказчицу странным взглядом. Женщина уловила в нем легкую брезгливость и покраснела. Она нервно теребила сумку и смотрела в сторону. Незнакомец прокашлялся и вернулся к разговору:
— Сколько?
— Вы имеете в виду деньги?
— Разумеется.
— У меня есть тысяча долларов.
— Это мало, очень мало.
— У меня нет больше. Честное слово.
— Дешево же вы цените свою мать. Я не стану с вами вести дело за такую сумму.
Парень встал, затоптал окурок и медленно пошел вдоль аллеи. Он надеялся на окрик, но женщина молчала. Сергей Романович остановился, постоял и вновь сел рядом.
