В отличие от «Книги песен», «Книга преданий» — тоже, по легенде, отредактированная Конфуцием — является прозаической. В ней немало сведений о легендарной истории Китая (правление Яо и т. д.), а также встречаются фрагменты мифов и героических сказаний. В 231 году до нашей эры «Книга преданий» попала в число «бесполезных» сочинений, приговоренных императором Цинь Шихуанди к сожжению, но позже была восстановлена по уцелевшим спискам.
Особый интерес для изучения китайской мифологии представляет «Каталог гор и морей», о котором впервые упомянул в своих «Исторических записках» Сыма Цянь. Предание гласит, что «Каталог» был выгравирован на девяти священных сосудах неким Бо И, помощником героя Юя, который усмирил потоп. Как писал философ Ван Чун (I в. н. э.): «Когда Юй и И усмиряли воды потопа, то Юй занимался усмирением вод, а И — записью сведений о различных вещах. Как бы далеки ни были земли за горами и морями, они всюду побывали, осмотрели все, о чем услышали. И создали они „Каталог гор и морей“. Если бы Юй и Бо и не совершили столь дальних путешествий, то не описали бы гор и морей. Описать же горы и моря они смогли потому, что видели все множество вещей».
По составу «Каталог» четко разделяется на две части — «Каталог гор», или «Каталог Пяти сокровенных гор», и «Каталог морей», включающий в себя «Каталог земель за морями», «Каталог земель внутри морей» и даже «Каталог Великих пустынь». Во всех этих разделах неоднократно описываются всевозможные чудесные животные, птицы, рыбы и растения, рассказывается о деяниях Желтого предка (Хуанди) и других первопредков, а также упоминаются другие мифологические сюжеты — чаще всего вскользь. Как отмечала в своем предисловии к русскому изданию «Каталога» его переводчица Э. М. Яншина, «мифологическая традиция зафиксирована в „Каталоге“ в виде лапидарных фрагментов мифов, в которых иногда содержится костяк какого-то сюжета, а иногда упоминается только отдельный мотив мифа или имеется намек на его тему, в целом ряде случаев дается просто перечень имен героев или их деяний. Такое закрепление мифологии связано с характером самого памятника — такого же каталога (списка) мифов, как и каталог гор. Однако подобный свод мифологии для древнекитайской литературы — редкость. И ученые правы, считая „Каталог“ сокровищницей мифологии, с которой могут сравниться только „Вопросы Небу“ Цюй Юаня».
Что касается поздней мифологической традиции Китая — так называемой синкретической мифологии, — здесь основными источниками сведений являются, помимо литературных сочинений, сводов и словарей, источники, так сказать, «наглядные»: народные картины, существовавшие в двух видах — как бумажные иконы для жертвоприношений, изображавшие богов и предков, и как поздравительные «открытки», которые было принято дарить на Новый год и которые своими сюжетами (зачастую именно мифологическими) символизировали благие пожелания дарителей адресатам.
Китай — безусловный социально-политический и культурный феномен человеческой истории. Нет другой цивилизации, которая отличалась бы такой же устойчивостью ко всем потрясавшим ее кризисам и выходила бы из них, говоря словами современного китайского поэта, «обновленной, но прежней». Верность традиции — Традиции, как предпочитал писать Рене Генон, — проявляется в Китае во всем, в том числе и в мифологии, которая, понимаемая достаточно широко, до сих пор определяет китайский взгляд на мир. Перефразируя В. В. Малявина, который рассуждает о китайской цивилизации, можно сказать, что китайская мифология позволяет человеку вновь и вновь возвращаться к истокам человечности в себе, ибо ориентирована на «технику сердца». И в этом — секрет ее поразительного долголетия.
Глава 1
«ЕСТЬ ГОРА КУНЬЛУНЬ»:
мифологическая традиция Древнего Китая
Каков был довременный мир —
Чей может высказать язык?
Цюй Юань. Вопросы Небу[3]
Мифы архаические и обработанные. — Мифы о сотворении мира. — «Вопросы небу». — Цзюйлин и Мать бесов. — Хаос, Инь и Ян. — Великан Паньгу. — Сюжеты о жертвоприношении первосущества. — Всемирный потоп и богиня Нюйва. — Отделение неба от земли. — Гора Куньлунь. — Мифологема мирового древа. — Дерево Цзянь. — Проекции мироздания. — Десять солнц и Лучник И. — Подвиги Юя. — Сотворение людей. — Нюйва как богиня-мать. — Культы Древнего Китая. — Шанди. — Первопредки. — Хуанди. — У-ди. — Мятежник Чию. — Яо и Шунь. — Фуси. — Небесные светила. — Богиня Сихэ. — Великан Куафу. — Мифы о луне. — Божества земли Хоуту и Хоуцзи. — Культ драконов. — Чудесные животные. — Цилинь и фэнхуан. — Трансформация древнекитайского пантеона.
«Во времена Яо воды потопа разлились до небес, они на неоглядных пространствах окружили горы и залили холмы, и народ, живший в низинах, пребывал из-за этого в печали. Тогда Яо стал искать человека, способного обуздать воды. Все [приближенные к нему] чиновники и помощники сказали, что это сможет сделать Гунь. Яо возразил: „Гунь — тот, кто нарушает приказы и вредит сородичам, [он] не годится“. Его помощники ответили: „Если сравнить его [с другими], то нет таких, кто был бы мудрее Гуня. Желательно, чтобы вы, император, испытали его“. Послушал Яо своих помощников и поручил Гуню обуздание вод. Прошло девять лет, но наводнение не утихало, и усилия [Гуня] не увенчались успехом.
Тогда император Яо опять стал искать подходящего человека и на смену [Гуню] обрел Шуня. Шунь был выдвинут и использован [в делах], он стал править от имени Сына Неба и объезжать владения. Во время поездок [он] увидел, что в обуздании вод Гунь ничего не добился, поэтому выслал Гуня пожизненно в горы Юйшань.
В Поднебесной все считали наказание, наложенное Шунем [на Гуня], правильным. После этого Шунь выдвинул сына Гуня Юя и повелел ему продолжить дело Гуня.
Когда Яо умер, император Шунь, обратившись к помощникам, спросил: „Есть ли среди людей такой, кто мог бы завершить и прославить деяния Яо, чтобы поставить его на должность чиновника?“ Приближенные ответили: „Если Бо-юя поставить начальником земляных работ, он сможет завершить их и прославить деяния Яо“. Шунь, сказав „О, правильно!“, отдал приказ Юю: „Ты будешь приводить в порядок воды и земли. В этом будь старателен!“»
Так, опираясь на традицию «Книги преданий», передает древнекитайский миф о великом потопе Сыма Цянь. В «Каталоге гор и морей» мы встречаем иную версию, очевидно более древнюю, лишенную конфуцианских «наслоений»:
«Воды потопа разлились до небес. Гунь не дождался приказа Предка и похитил у него саморастущую землю, чтобы преградить путь водам потопа. Приказал тогда Предок Заклинающему Огонь казнить Гуня вблизи Крыло-горы. Гунь воскрес и родил Юя. Повелел тогда Предок Юю закончить устроение земли, чтобы учредить Девять областей».
Небесный повелитель. Рельеф эпохи Сун.
Лапидарность изложения, столь характерная для «Каталога», заставляет привлекать другие, более поздние источники и реконструировать первоначальный сюжет мифа на основании всей совокупности материалов. Ключевое слово здесь — «реконструировать». В отличие от таких мифологических систем, как, например, античная, скандинавская или японская, мифология древнекитайская не сохранилась в своем «первозданном» виде — ее возможно только реконструировать. При этом необходимо учитывать, что «абсолютная» реконструкция невозможна (слишком фрагментарны сохранившиеся сведения, и зачастую они противоречат друг другу); именно поэтому нельзя считать удачной попытку Юань Кэ представить «связное» изложение древнекитайских мифов по образу и подобию мифов Древней Греции. Тем не менее такие попытки оправданны, ведь именно в древнекитайской мифологии сложились те сюжеты, которые затем были переработаны конфуцианцами, восприняты даосами и вошли в синкретический свод.
Традиционно в мифологических системах выделяется некоторое количество «главных», стержневых мифов, центральное место среди которых занимает миф о «становлении бытия» (Ф. Кейпер) и миротворении. Древнекитайская мифология в этом отношении долгое время считалась уникальной, поскольку бытовало мнение, что в ней миф о миротворении — иначе космогонический — попросту отсутствует. Как писал Д. Бодде, «представляется, что Китай, возможно, единственный из большого числа цивилизаций древности, не имел действительного мифа о сотворении мира». Однако реконструкции мифов о Нюйва, Юе, Чжуне и Ли, равно как и сведения, содержащиеся в «Книге перемен» («И-цзин»), заставляют усомниться в обоснованности этого вывода.
Космогонический миф — и даже мифы — в Китае безусловно существовал; к сожалению, по ряду обстоятельств космогония в итоге оказалась «подмененной» историографией: миф о сотворении мира превратился в миф об установлении и упорядочении империи, о «собирании земель». Так, Сыма Цянь приписывает устроение мира легендарному Хуан-ди (Желтому предку), который «упорядочил пять стихий, насадил пять видов злаков, успокоил народ, навел порядок в четырех частях страны». Но поэт Цюй Юань почти за три столетия до Сыма Цяня спрашивал:
