«— Так… Молоко я уже попробовал.
— Ну что?
— Теперь я хочу спросить: вы не хотите купить своей корове зонтик?
— Чего вдруг? Почему зонтик?
— Потому что у нее в молоке очень много воды».
Обратной стороной медали была неухоженность Привоза. Грязь, смрад и пыль были неотъемлемой частью дешевой торговли. Нельзя сказать, чтобы с этими «прелестями» не пытались бороться. Согласно городскому уставу Одессы от 1863 года, была создана специальная торговая полиция, в обязанности которой входило наблюдение за порядком на городских рынках. В состав торговой полиции входили выборные депутаты от купеческого сословия, рыночные смотрители и торговые старосты. Для покрытия расходов по очистке Привоза от нечистот с каждого воза при въезде взималась плата в три копейки. Но полиция полицией, сборы сборами, но с каждым годом становилось все яснее — без капитального строительства, без обустройства территории Привоза победить грязь невозможно. Пока на Привозе, как и на любом другом рынке, отсутствовали элементарные вещи, а именно оборудованные торговые места, склады, прилавки и, простите, туалеты, можно сгонять на рынок хоть тысячу полицейских и собирать по десять или даже по сто рублей — все равно ничего бы не изменилось. Кстати, было бы неплохо, чтобы эту нехитрую закономерность запомнили нынешние содержатели наших рынков.
«— Мужчина, берите свежую рыбу!
— А она действительно свежая?
— Что за вопрос? Только что из моря.
— А почему она закрыла глаза? Спит?.. А почему она так воняет?
— Слушайте, мужчина, когда вы спите, вы за себя можете отвечать?»
К концу XIX века Привоз стал «притчей во языцех» всего города — все знали, что нужно строить капитальные строения, но почему-то этого никто не делал. Одесситы потом долго себя спрашивали: «Почему?» Ведь как только на Привозной площади появились каменные торговые ряды, Привоз очень быстро стал «королем рынков» Одессы, перехватив этот титул у Старого рынка, частью которого он и являлся. А накануне Первой мировой войны, в 1913 году, на Привозе по проекту известного одесского архитектора Ф. П. Нестурха был построен «Фруктовый пассаж». Здание состояло из четырех двухэтажных корпусов, соединенных арками. Украшением пассажа были элегантные кованые ворота, на которых красовались большие литые фруктовые вазы. «Наш маленький Париж украсился еще одним пассажем», — писали одесские газеты того времени, наперебой расхваливавшие изящество нового рынка.
«— Мужчина, — спрашивает продавец, — что там высматриваете? Что вам неясно?
— Да я никак не могу понять: это у вас цены или номера телефонов?»
Советская власть не любила рынок. И что, это ей помогло? Но не об этом речь. Как бы она не любила рынок, а обойтись без него она никак не могла. То есть «слуги народа» из высоких кабинетов и не знали, что такое базарная толчея. К их услугам были закрытые спецраспределители, где было все, причем нужного размера, цвета и запаха. Но если уж вам посчастливилось родиться представителем «победившего пролетариата» и у вас не было хорошего блата среди работников торговли — у вас было два варианта. Либо государственный магазин, с его «потрясающим воображение» ассортиментом, либо рынок. И тут возникала дилемма — есть что-то, чего в магазине нет, но зато то, чего нет в магазине, в принципе стоит дешево. Но его там нет. Или бывает очень редко, и то из-под полы и только для своих. А на рынке дорого. Но зато там есть все. Ну или практически все. И потому, хоть и работали в советское время в Одессе 1100 магазинов, а не могли они заменить Привоз, никак не могли.
«— Молодой человек, откуда у этой собаки столько орденов? Она что, съела генерала?
— Никого она не ела. Это чемпионка Европы.
— И родословная хорошая?
— Или! Я вам скажу: если бы эта собака могла говорить, она бы не стала разговаривать ни с вами, ни со мной».
До Великой Отечественной с Привозом произошли два интересных событиях. Во-первых, Привоз пытались переименовать. Но идеологически выдержанное, однако абсолютно аморфное название «Октябрьский рынок» не прижилось. Ни один одессит, даже из числа высокопоставленных партийных работников, так рынок не называл. В общем, Привоз так и остался Привозом. А во-вторых, на Привоз пришел слон. Обычный слон. Ну, то есть большой такой африканский зверь с большими ушами и большим носом.
Дело было так. Однажды весной животных из одесского зоопарка на время решили переместить в симферопольский зверинец. От зоопарка до железнодорожного вокзала животные шли, что называется, своим ходом. Среди прочих был и четырехлетний слон Мурза. У него, как оказалось, губа была не дура, да и хобот тоже. Учуяв невероятные запахи, плывущие с Фруктового пассажа, Мурза, не обращая внимания на окрики смотрителей, направился в торговые ряды. Привоз, конечно, многое видел на своем веку, но слоны в торговые ряды как-то не заходили. Переполох выдался изрядный. «В мгновение ока перепуганное население рынка ринулось во все стороны, — писала об этом незабвенном событии газета „Большевистское знамя“, — передвигаясь вдоль Фруктового ряда, Мурза с аппетитом съел несколько яблок, достал хоботом из бочки соленые огурцы, отведал несколько кочанов свежей капусты, полакомился сушеными фруктами».
В конце 1950-х и в середине 1970-х годов Привоз серьезно перестраивался. Как считают старожилы, из-за перепланировки были утрачены «дух и образ Привоза». Перестраивается Привоз и сейчас. Что ж, у каждого времени свои веления, требования и стремления. И все же Привоз, несмотря ни на что, остается Привозом — единственным и неповторимым символом Одессы и всей Украины.
Результаты опроса повергли мировое сообщество в шок. Лидеры ведущих мировых держав выразили серьезную обеспокоенность происходящим: «Это неслыханно! Это подрыв устоев мироздания!» Очень нервно отреагировали на результаты социологического исследования главные биржевые площадки планеты. «Произошедшее в Украине стало для нас полной неожиданностью. Мы ожидаем серьезного падения котировок, — заявили в интервью агентствам эксперты. — Наиболее серьезно могут пострадать предприятия, непосредственно связанные с сельским хозяйством». В некоторых странах правительства предпринимают срочные меры…
Стоп. Не будем больше пугать читателя страшными сценариями мировой катастрофы. Не было выступлений президентов и премьеров, как не было «черных дней» на биржах. Но вот социологический опрос действительно состоялся, и результаты его оказались достаточно неожиданными. В конце 2002 года одна из украинских социологических служб провела опрос, в котором респондентам задавался вопрос: «Что для вас является символом Украины?» И лишь 2,8 % отвечавших среди прочих символов страны назвали сало, тот самый знаменитый украинский наркотик, который, несмотря на тишь прославленной украинской ночи, просто обязан перепрятать каждый украинец…
В противовес этому можно привести другой факт. В печати (как в российской, так и в украинской) нередко появляются опросы богатейших людей постсоветского пространства на тему их кулинарных пристрастий. Так вот, представители элиты, чье состояние измеряется суммами с большим количеством нулей и которые, по идее, могут позволить себе черную икру на завтрак, обед и ужин, а также на второй завтрак и полдник, нередко называют сало, а еще чаще — «рабоче-крестьянскую» картошку с салом своим любимым блюдом. Такие вот парадоксы. Так что же такое сало: просто один из продуктов повседневного рациона или же все-таки национальный символ?..
Прежде чем начать рассказ о сале, поговорим немного об украинской кухне вообще. Когда же, собственно говоря, возникло это понятие — украинская кухня? Надо сказать, что в этом вопросе мнения знатоков расходятся. Некоторые считают, что украинская кухня является прямой наследницей кухни древнерусской. Другие же историки и кулинары полагают, что поскольку Украина долгое время находились в составе других государств (Польши, Литовского княжества, Австро-Венгрии), то и украинская кухня сформировалась достаточно поздно — к середине XVIII века, а то и позже — к началу XIX столетия. Но как бы там ни было, на любой кухне, в том числе и украинской, особенным образом отражаются исторические процессы и важнейшие события, происходящие в жизни народа.
Кому-то это утверждение может показаться слишком громким. Однако не будем торопиться с выводами. Представьте себе, уважаемый читатель, что Китай — мусульманское государство. Не нам судить, хорошо это было бы или плохо, но насколько бы по-другому выглядел наш мир сегодня? А между тем, некоторые историки вполне серьезно предполагают, что запрет на употребление свинины привел к тому, что ислам так и не сумел распространиться в Китае. Жители Поднебесной, большие любители и знатоки приготовления блюд из свинины, готовы были принять все требования новой религии. Кроме одного — они ни за что не хотели отказываться от разных вкусностей, приготовленных из свиного мяса. И их можно понять. Приготовленная на парэ свинина, щедро приправленная кислыми и острыми соусами, — это действительно кулинарный шедевр. Весьма уважительно относятся к свинине и в Японии, хотя свинья считается (безусловно, ошибочно) животным якобы «неблагородным» и даже «грязным», а для эстетствующих японцев, как известно, нет ничего важнее внутренней и внешней красоты. Японцы не были бы японцами, если бы не принесли что-то новое и экзотичное в такой, казалось бы, обыденный процесс, как выращивание свиней. В провинции Кагосима, например, в корм хрюшкам добавляют сладкий картофель батат, отчего мясо получается сладковатым на вкус. А в провинции Сидзуока пошли еще дальше. Там обязательной частью рациона свиней является нежный йогурт. «Йогуртовая» свинина, по словам знатоков, гораздо полезней и вкуснее обычной. Однако мы незаметно перешли к различным изыскам и рецептам. Вернемся же к геополитической и исторической связи сала с жизнью и развитием народов.
