Другое выражение «города красоты» – в Берлине, проект которого разрабатывался Альбертом Шпеером при прямом участии Гитлера. Здесь главным стало состязание с Парижем – в размерах.
Шпеер уже сделал себе имя эффектным оформлением гигантских нацистских съездов в Нюрнберге и Берлине. Его проект партийного комплекса в Нюрнберге уже обозначил главный признак стиля – гигантизм. Колоссальное Марсово поле следовало связать прямой, двухкилометровой аллеей с крупнейшим в мире Олимпийским стадионом и с уже имевшимся полем для дирижаблей, а затем, пройдя над искусственным озером, – с Дворцом партийных съездов и грандиозным залом для постановки оперы Вагнера «Нюрнбергские Мейстерзингеры». При разработке генерального плана Берлина в основу была положена идея-фикс Гитлера – воспроизвести Большую ось Парижа, удвоив все размеры, будь то длина Елисейских полей, или габариты Триумфальной арки. Ядром нового Берлина должен был стать Зал конгрессов с диаметром купола почти 300 м и высотой почти 250 м – очевидно состязание с проектом Дворца Советов, который, в свою очередь, должен был отнять пальму первенства у нью-йоркского Эмпайр-Стейт-Билдинг.
Как и в случае Москвы, план Шпеера не ограничивался центром. Шпеер, бывший поклонником как планировки Вашингтона Ланфаном, так и работ Бёрнхема в Чикаго, закладывал гигантскую схему, в центре которой были названные выше сооружения и два главных вокзала. Отсюда 17 радиальных авеню, на всем протяжении застроенных высокими зданиями, пересекая четыре кольцевых магистрали, пронизывали весь город. С севера и с юга предполагалось создать крупные города-спутники. Строго регулируемые правила землепользования, исключение транзита через жилые районы, обилие зелени – все это должно было сделать Берлин столицей мира, впитавшей все достижения, уже накопленные планировщиками, но в духе Большого стиля.
По иронии судьбы, после сноса руин Имперской канцелярии, единственное, что оставалось от планов Гитлера-Шпеера, была прокладка оси Запад-Восток, которую завершили советские архитекторы в Восточном секторе разделенного Берлина.
Независимо от того, где и с какими целями планировка города следовала канонам Большого стиля, исторически восходящего к монархиям эпохи абсолютизма, проекты такого рода отличались одним общим свойством. Это всегда «макетное» восприятие города – города как формы, наблюдаемой сверху, как из иллюминатора самолета. Когда эстетика Большого стиля отступила под натиском второй волны модернизма, это свойство оказалось наиболее живучим, прорываясь на поверхность при всяком удобном случае.
Эпопея регионального города
Параллельно, и в стороне от архитектурного мейнстрима, зародилось движение, в какой-то степени аналогичное движению советских дезурбанистов. В 1923 г. группа архитекторов, экономистов и девелоперов из Нью-Йорка учредила Американскую Ассоциацию Регионального Планирования. Наиболее яркой фигурой в этой группе стал Льюис Мамфорд, в котором тогда еще трудно было угадать будущего историка городов.
Первоначальной объединяющей идеей была программа создания городов-садов в рамках единого территориального плана освоения долины реки Теннеси, вдоль железной дороги через Аппалачские горы. Однако главным инструментом влияния группы стал журнал «Обзор», редактором которого был Мамфорд: «Этот номер подготовлен группой повстанцев, которые, будучи архитекторами, планировщиками и строителями, пытались реформировать города обычным путем и, убедившись в том, что это Сизифов труд, отважно связали свои надежды с новой концепцией Региона».
Очертив образ Америки, переживающей четвертую волну миграций после волны движения пионеров на Запад, создания фабричных городов, а затем концентрации труда и капитала в метрополиях, члены ААРП настаивали на том, что эти метрополии устарели, подобно динозаврам. Они утверждали, что автомобиль, телефон, радио и доставка товаров по почте отнимают смысл существования крупнейших городов, и что целью нового этапа развития должно стать децентрализация расселения. На полвека опередив заключение Римского клуба о необходимости устойчивого развития, группа могла бы восприниматься как собрание идеалистов мягкой социалистической ориентации, однако от чистой теории ее многое отделяло. Ею была разработана первая в мире программа строительства обводной, транзитной магистрали вокруг Бостона. Она же разработала проектную программу сбалансированного освоения территории штата Нью-Йорк от Атлантического побережья до озера Эри. Программа включала систему охранных лесов вокруг водоемов, полосу молочного животноводства, дважды дублированную систему автомагистралей и череду новых городов, нанизанных на транспортные пути, касающиеся их границ.
Хотя основная идея программы была за пределами воображения властей и бизнеса, Фрэнклин Рузвельт, бывший тогда губернатором штата, предпринял ряд защитительных мер в отношении молочного хозяйства, спасая его от экономически более мощных конкурентов с соседних территорий. Однако ААРП встретила неожиданно сильного оппонента в лице английского планировщика Томаса Адамса, которому мэр Нью-Йорка Фредерик Делано в 1923 г. поручил разработку плана развития нью-йоркского региона как единого целого. Адамс, которого мощно поддерживал большой бизнес, революционером не был и исповедовал «искусство возможного». Его целью было установление некоторого контроля над рынком, чтобы не допустить совершения грубых ошибок, подправляя отдельные планы строительства транспортных коммуникаций, так чтобы мягко упорядочить уже сложившееся целое.
Труды исследовательской и проектной групп Адамса остаются классическими. Том, посвященный экономике, демонстрировал, что децентрализация деловой активности продвинулась уже достаточно широко, так как отпала нужда в стремлении штаб-квартир непременно размещаться на Манхэттене. Здесь уже содержались указания на необходимость зонинга как эффективного инструмента для выравнивания средней цены недвижимости. В томе, посвященном населению и ценам на землю, подчеркивалась опасность чрезмерной концентрации транспортных узлов, поскольку те увеличивают концентрацию деловой активности, а та в свою очередь тянет за собой дальнейшее увеличение плотности, а за ней и риски, связанные с переуплотнением. Отдельный том был посвящен зонингу и землепользованию, где указывалось, что рост цен на землю в Нью-Йорке является прямым следствием введения чрезмерно мягких ограничений высоты и объема зданий. Наконец, отдельный том был посвящен «соседствам», и в нем подчеркивалось, что автомобиль естественным образом порождает «клеточную» структуру метрополии, население которой, по расчетам авторов, должно было вырасти в полтора раза, достигнув к середине 60-х годов примерно 21 млн. жителей.
Главный вывод работ, предпринятых под руководством Адамса, сводился к тому, что «в отношении проблем сосредоточенности промышленного и конторского бизнеса региону нужна не децентрализация, а переориентация концентрации, с тем, чтобы все ядра и подцентры региона развивались здоровым образом, не допуская переуплотнения».
Обложка журнала-манифеста Американской Ассоциации Регионального планирования: ужас прошлого и радость будущего.
Мамфорд и его коллеги обрушились на план Адамса, упрекая его во всех смертных грехах, но Адамс спокойно парировал удар: «Вот в чем мистер Мамфорд и я, равно как мистер Мамфорд и Геддес, различаемся принципиально. Это в том, стоим ли мы на месте, рассуждая об идеалах, или двигаемся вперед, достигая той степени осуществления наших идеалов, какая возможна в неизбежно несовершенном обществе, способном лишь на несовершенные формы решения его проблем». В основных своих компонентах план Адамса был реализован – во всяком случае, во всем, что касалось строительства дорог, мостов, автомобильных туннелей и новых линий метрополитена.
В 1931 г. Рузвельт, находившийся под обаянием идей ААРП, стал президентом США и выдвинул широкую программу переселения людей из переуплотненных городов. Были выделены значительные суммы на то, чтобы «дать людям постоянную занятость на земле – то, что они потеряли в перенаселенных городах», но из переселения ничего не получилось. Гигантский объем бумажной документации породил лишь программу строительства городов Гринбелт, из которой, как мы уже говорили, почти ничего не удалось воплотить в жизнь. Мечты Рузвельта придать пространственному планированию ранг национальной политики так и остались мечтами.
За одним, частичным исключением, которым стала программа Дирекции Долины Теннеси.
Главная идея заключалась в том, чтобы вдохнуть новую жизнь в беднейший регион восточных Аппалачей, размером с Великобританию, построив каскад электростанций, которые должны были предотвратить наводнения и облегчить навигацию, построив новые города, и модернизировав сельское хозяйство за счет химических удобрений и новых технологий. Программа долины была широко разрекламирована как огромный успех, однако реальность существенно исказила ее первичную суть. Из-за мощного давления со стороны местных аграриев и внутренних разногласий в дирекции, в конечном счете, было сделано одно – крупнейший центр производства электроэнергии, значительную часть которой в 40-е годы поглощал ядерный центр в Оук Ридж. Единственный новый город, Норрис, расположенный рядом с гигантской плотиной, остался лесным поселком на полторы тысячи жителей.
