Бураттини провел четыре года в Египте, тщательно выполняя замеры с помощью инструментов Гривса. Он послал отчет о своей работе отцу Кирхеру, что было необыкновенной удачей для науки: на обратном пути через Балканы в Польшу на Бураттини напали разбойники, которые отобрали у него не только деньги, но и все записи, которые он намеревался опубликовать в Италии. Уцелели лишь те сведения, которые он отослал в письме отцу Кирхеру.
Исаак Ньютон из записок Гривса вывел, что Великая пирамида была построена на основе двух различных локтей, один из которых он назвал «мирским», а другой «священным». В соответствии с замерами Усыпальницы царя, сделанными Гривсом и Бураттини, Ньютон вычислил, что локоть длиной 20,63 британского дюйма позволяет установить точные размеры помещения 20 на 10. Этот локоть Ньютон назвал «мирским», или локтем Мемфиса; более длинный локоть равнялся приблизительно 25 британским дюймам.
Протяженность более длинного «священного» локтя Ньютон вывел из описания окружности колонн храма в Иерусалиме иудейского историка Иосифа Флавия. Ньютон считал, что этот локоть должен равняться 24,8–25,02 английского дюйма, и полагал, что цифру можно уточнить путем дальнейших измерений Великой пирамиды и других древних строений. Свои выводы Ньютон записал в маленькой и теперь очень редкой работе «Диссертация по поводу „священного“ локтя иудеев и локтей различных народов, в которой из размеров Великой пирамиды, предпринятых мистером Джоном Гривсом, выведен локоть Мемфиса».
Интерес великого физика к размерам локтя древних египтян был не простым любопытством или даже желанием заполучить универсальную единицу измерения; его главное учение о гравитации, которое он в то время еще не обнародовал, нуждалось в точных цифрах длины окружности Земли. В распоряжении Ньютона имелись труды Эратосфена и его последователей, но их данные не были точными для обоснования его теории.
Вычислив длину древнеегипетского локтя, Ньютон надеялся рассчитать точную величину стадия египтян, который, согласно трудам классических авторов, имел отношение к географическому градусу, и он полагал, что эта величина каким-то образом увековечена в пропорциях Великой пирамиды.
К сожалению, замеры основания пирамиды, выполненные Гривсом и Бураттини, были неточны из-за огромных завалов камней, и хотя исчисления Ньютона очень близки к реальности, неточность измерений помешала ему найти ответ, который он искал.
Чтобы решить проблему Ньютона, Бураттини предложил измерить длину дуги, соответствующую двум-трем градусам широты, на одной из польских равнин; но этот эксперимент оказался слишком дорогим. Ни Ньютон, ни Бураттини не знали, что в 1635 году Ричард Норвуд, автор труда «Практика моряка», наблюдал за солнцем в полдень в Йорке и в Лондоне около Тауэра, используя сектант радиусом более полутора метров, и он вывел длину дуги одного градуса широты, равную 69,5 английской мили (111,2 километра). Эта цифра помогла бы Ньютону в решении его теоретической проблемы, но из-за политического неспокойствия при Кромвеле он не знал об этом достижении; поэтому ему пришлось отложить разработку теории гравитации на несколько лет, пока французский астроном Жан Пикар не повторил достижение Норвуда.
В 1671 году Пикар вычислил длину меридиана между Амьеном и Мальвуазеном. На основании его выводов Ньютон смог закончить работу над своей теорией гравитации, гласящей, что все тела во вселенной притягиваются друг к другу с силой, пропорциональной произведению их массы и обратно пропорциональной квадрату расстояний между ними, — что знаменовало начало новой эры в физике.
Вскоре разгорелся спор между Ньютоном и парижскими астрономами и картографами, отцом и сыном Кассини. Ньютон рассчитал, что центробежная сила земного шара, вращающегося вокруг своей оси, приведет к удлинению диаметра Земли на экваторе и сплющиванию его на полюсах. В своей работе «Принципы» Ньютон доказывает, что вследствие этого длина дуги одного градуса широты около полюсов будет несколько большей, а у экватора — меньшей.
Эту теорию горячо опровергали Кассини, которые расширили треугольники Пикара на север до Дюнкерка и на юг до Перпиньяна на испанской границе, и сделали вывод, что земля имеет продолговатую, как у яйца, форму и длина дуги, равная градусу широты, меньше к северу от Парижа.
Чтобы разрешить спор, Французская академия наук снарядила две экспедиции, одну — в Лапландию измерить градус у арктического круга, а другую в Перу измерить градус у экватора. После восемнадцати месяцев путешествия, измученная зимними морозами и летними комарами, лапландская экспедиция вернулась, сообщив, что отрезок дуги, равный одному градусу широты, длиннее около сплюснутых полюсов. Перуанской экспедиции было еще труднее — ей пришлось замерять расстояние между вершинами Анд, но через десять лет и она вернулась с подтверждением, что длина дуги короче у экватора, как и утверждал Ньютон.
Кассини, который предлагал принять геодезический фут, равный 1/6000 части земной минуты дуги, был бы поражен, если бы узнал, что этот самый фут существовал уже несколько тысячелетий и что Сфинкс, который может быть использован в качестве геодезического инструмента для определения равноденствия, некогда имел между лапами обелиск, тень от которого позволяла вычислить не только точную длину экватора, но и различия в величине градуса широты.
Среди всех этих научных перипетий геодезическая ценность пирамиды была забыта; ее загадки остались нераскрытыми, так же как и тайны ее соседа Сфинкса, который к тому моменту был уже сильно разрушен ветрами Ливийской пустыни.
Путешествие в Гизу в XVIII веке представлялось весьма опасным предприятием. Хотя формально Египет находился под властью Османской империи, путника могли ограбить или даже убить арабские разбойники, если его не охраняли дружественные янычары, как, например, Гривса.
Вплоть до Войны за независимость в Северной Америке (1775–1783) серьезных исследований пирамиды не проводилось. В 1765 году Натаниэль Девисон, который позже стал британским консулом в Алжире, провел отпуск в Египте в компании Эдварда Уортли Монтегю, бывшего британского посла в Оттоманской Порте, и тщательно исследовал пирамиду.
Девисон оказался отважнее Гривса, он опустил лампу в колодец, обвязал себя веревкой и спустился в зловещую темноту на тридцать метров глубже Гривса, но обнаружил, что дно забито песком и обломками камней. Девисону показалось странным, что кому-то понадобилось приложить невероятные усилия и прорыть туннель длиной почти шестьдесят метров в глубь пирамиды без видимой цели. Внутри колодца было тесно и грязно, а его лампа вскоре выжгла весь кислород. Кроме того, поддерживать огонь мешали огромные летучие мыши, поэтому разочарованный Девисон был вынужден выбраться на поверхность.
Оставив свою затею, Девисон решил раскрыть какую-либо другую тайну внутри пирамиды. Вверху Большой галереи он обратил внимание на странное эхо. Вооружившись факелами на длинных ручках, Девисон заметил маленькое прямоугольное отверстие шириной около шестидесяти сантиметров на самом верху Большой галереи. Добраться до отверстия было нелегко: стены были скользкими; выступ, к которому требовалось прислонить лестницу, был невелик и находился на высоте сорока пяти метров. Все же Девисону удалось с помощью семи маленьких лестниц добраться до отверстия.
Наверху он обнаружил, что дыра забита скопившимся за много лет пометом летучих мышей. Замотав платком лицо, Девисон умудрился протиснуться в дыру и проползти семь-восемь метров до камеры, настолько низкой, что в ней невозможно было стоять в полный рост, но такой же широкой, как и Усыпальница царя, находящаяся снизу.
Разгребая помет, Девисон обнаружил пол, выложенный из грубых монолитных гранитных плит, каждая весом до семидесяти тонн. Обратная сторона плит служила потолком Усыпальницы царя. К своему удивлению, Девисон сделал открытие, что низкий плоский потолок палаты также состоял из таких же гранитных плит. Ничего другого, представляющего исторический либо архитектурный интерес, найти не удалось. В утешение он вырезал на стене надпись и назвал вновь обнаруженное помещение в свою честь Палатой Девисона.
После Войны за независимость колоний в Америке последовали Великая французская революция и войны наполеоновские.
В последний день месяца флореаля IX года революции (19 мая 1798 года) двадцатидевятилетний генерал Бонапарт отплыл из Тулона с 35-тысячным войском на 328 судах, намереваясь завоевать Египет — плацдарм для похода на Индию. Устав от офицерской компании, Наполеон большую часть времени проводил в кругу эрудированных ученых. Он взял их с собой как знатоков египетской истории в надежде на то, что они смогут расшифровать египетские иероглифы и честь этого открытия выпадет на долю французов.
