Даже не обязательно, чтобы молитва была целенаправленной или сопровождалась просьбой о ниспослании здоровья. Оказывается, даже нахождение в церкви во время богослужения оказывает благотворное влияние на организм: нормализуется давление, улучшаются показатели крови, укрепляется иммунитет.
Целительное действие молитв, скорее всего, связано с тем, что часто причиной болезней являются постоянно напоминающие о себе негативные жизненные обстоятельства и обиды, укоренившиеся в сознании человека. А вот во время молитвы все напасти перемещаются на второй план, а иногда и вовсе забываются. И тогда у человека наступает не только нравственное, но и физическое выздоровление.
На Божественной литургии в русском православном храме
Но молитва может не только привести в нормальное состояние многие процессы в организме человека, но и восстановить поврежденную психику. Действительно, психиатрам известно немало случаев, когда после молитвы значительно улучшалось состояние людей с расстройствами психики. Более того, некоторые пациенты полностью излечивались от заболеваний, которые считались неизлечимыми.
Ещё великий русский психиатр В.М. Бехтерев во время обхода больных давал лечащим врачам следующие рекомендации: «Этот пусть принимает назначенные лекарства, а вот этому лучше пойти к священнику и хорошо исповедаться и причаститься Святых Тайн. Это для него будет лучшим душевным лекарством, он быстрей выздоровеет от своего недуга».
В лаборатории психофизиологии Санкт-Петербургского института им. В.М. Бехтерева ученые попытались выяснить, как молитва влияет на работу мозга. Руководил этими исследованиями доктор биологических наук Валерий Борисович Слёзин. Оказалось, что во время глубокой молитвы в коре головного мозга происходят удивительные процессы: скорость электрических импульсов снижается до тех пор, пока не остаются лишь медленные дельта-ритмы с частотой 2–3 Гц. Такое состояние сознания у взрослого человека бывает лишь во время так называемого «медленного» сна, а во время бодрствования – только у детей в возрасте от 3 до 4 месяцев. То есть во время молитвы ритм мозга приближается к младенческому состоянию.
Во время искренней молитвы кора головного мозга практически отключается, и информация воспринимается человеком напрямую, без ее предварительного анализа.
Как-то в одном из интервью по поводу удивительного явления В.Б. Слёзин сказал следующее: «Науке были известны всего три состояния мозга: бодрствование, быстрый и медленный сон. Получается, нет симметрии: у сна два состояния, а у бодрствования только одно. Открыв новый феномен, я назвал его “четвертым функциональным состоянием мозга”. Теперь стало известно “медленное”, или молитвенное, бодрствование… Самый важный вывод, который мы сделали: четвертое состояние мозга столь же необходимо человеку, как и три остальных. Отсутствие одного из них нарушает гармоническое развитие человека, приводит к болезни и деградации».
И все же общепринятой теории о механизмах позитивного влияния молитвы на человека пока нет. Но это вовсе не значит, что не надо молиться. Ведь в современной медицине целительное действие многих препаратов тоже пока не нашло объяснения. Например, анестетиков или колхицина. Но тем не менее их все равно широко применяют.
С позиции православия молитва является связующим звеном между человеком и Богом. «Молиться – это значит находиться в том особом внутреннем состоянии, когда духовное начало в человеке входит в таинственное и непосредственное соприкосновение с Богом и потусторонним невидимым миром», – писал Александр Мень. Во время молитвы открываются незримые каналы, по которым божественная энергия любви из сферы духа перетекает в человеческий организм, оказывая благотворное влияние на его органы.
Видимо, определенный оздоравливающий эффект молитвы следует связать и с тем фактом, что она весьма эффективно убивает патогенные микроорганизмы. Причем не только в человеческом теле, но и в воде. Так, когда над пробами воды из различных природных источников читалась молитва «Отче наш» или какая-то другая, а затем эти пробы осенялись крестным знамением, количество болезнетворных микробов многократно уменьшалось, иногда в десятки раз.
Попутно следует заметить, что целительной силой обладает также и колокольный звон. В его ультразвуковом диапазоне погибают самые разные по своей патогенности микробы и вирусы: гриппа, желтухи, холеры, тифозная палочка и многие другие. Видимо, не зря на Руси во время моровых эпидемий постоянно звонил колокол.
В прошлом для аборигена Австралии, так же как и обеих Америк, Африки и Азии, смерть никогда не носила естественного характера. Считалось, что она, как, впрочем, и любая болезнь, является результатом влияния какого-нибудь духа или колдуна.
При этом почти каждый африканец верил, что любая смерть связана с насилием. Ему было трудно представить, что человек, который всего неделю назад охотился в лесу или веселился в компании друзей, вдруг смертельно заболел. На сей счет у представителей большинства племен преобладало мнение, что прервать тонкую нить человеческой жизни мог только какой-нибудь могущественный колдун или заклинатель. То есть, иначе говоря, любая смерть связана с сознательным и преднамеренным убийством, которое совершил некий заклинатель с помощью магических ритуалов.
И если даже индеец умирал от нанесенных ран, перелома костей или от старческого истощения, его соплеменники все равно никогда не признавали, что смерть произошла именно от этих причин. Поэтому они старались изо всех сил найти колдуна, совершившего убийство, и узнать, что побудило его к этому.
При этом если африканец, умирая от болезни, возлагал ответственность за свою смерть на другого соплеменника или представителя чужого племени, то это для обвиняемого было равносильно смертному приговору.
Отводя столь важное место в своей жизни колдовству и магии, почти все туземцы убеждены, что всякие ядовитые снадобья или проклятые предметы подчиняются воле колдуна и поэтому могут причинить вред лишь тому лицу, которое выбрал колдун.
Это верование распространено почти на всем Африканском континенте. Например, в Судане люди часто умирали, лишь коснувшись отравленного капкана, который клали на тропе, ведущей в селение. Но при этом каждый абориген уверен, что опасаться колдовства обязан лишь тот человек, против здоровья или жизни которого оно направлено.
Иногда заколдованное снадобье размещают рядом с жилищем намеченной жертвы, или же его закапывают на тропинке, по которой она передвигается. В этом случае аборигены тоже считают, что тот, против кого направлено колдовство, обязательно умрет, если пройдет по дороге, где зарыт проклятый предмет.
Многие африканцы убеждены, что всякие ядовитые снадобья или проклятые предметы подчиняются воле колдуна
Нередко, совершая магические ритуалы против того или иного человека, колдун незаметно разбрасывает растертую в порошок заговоренную смесь, например, на пороге дома намеченной жертвы. При этом он обращается к заколдованному порошку с определенным заклинанием. В нем колдун обязательно называет имя жертвы, на которую должно пасть проклятие.
Жертва, не догадываясь о злонамерении колдуна, безбоязненно выходит из своего жилища, проходит по дороге, где рассыпана заколдованная смесь, и спустя недолгое время заболевает. И если несчастный человек не обратится за помощью к более сильному колдуну, который разрушит заклятие, через очень короткое время он умрет.
Но опять же, если другой человек, абсолютно для колдуна безразличный, проходил по этой же тропинке, наступая на заговоренное снадобье, с ним, как ни странно, ничего не происходило.
Случалось и так, что заколдованное снадобье незаметно подмешивалось в еду. И снова оно оказывало свое зловредное действие лишь на того человека, смерти которого желал колдун. На остальных же людей, употребивших эту же пищу, колдовское зелье абсолютно никакого влияния не оказывало. То есть заколдованный продукт воздействовал на жертву не своими физическими или химическими свойствами, а посредством неких магических особенностей и в силу заданного колдуном «направления» поражал лишь то лицо, против которого это колдовство намечалось.
Выше уже отмечалось, что колдун, применяя магическое снадобье против определенного лица, обращался к этому продукту с определенными словами, в которых он называл не только имя жертвы, но и объяснял, что от этого снадобья требуется. И что удивительно, колдун был уверен, что снадобье подействует на выбранную жертву, и, как выяснялось, в своих расчетах он никогда не ошибался. То есть выходит, что между колдуном и снадобьем устанавливается некое телепатическое общение, результатом которого является понимание друг друга, приводящее к согласованному воздействию на жертву.
