Ранним пригожим утром я, охваченный радостным нетерпением, направлялся к Блэйргоури. Время от времени мне вспоминался вчерашний разговор с коммивояжером. И хотя я не услышал ничего нового, но все равно его слова порадовали меня.
Хайлендекие кланы — прежде, чем они перекочевали в лондонский телефонный справочник (и, кстати, не будем упускать из виду этот момент их «трагедии»!) — так вот, в прошлом они составляли последнюю колонию чистых, без иностранной примеси, кельтов. По сути, это были единственные кельты на всех Британских островах, которых никто и никогда не завоевывал. Ни один римский полководец даже не пытался присоединить их к империи. И никому из норманнских графов не удалось включить их в состав своей феодальной системы. Шотландские горцы жили исключительно замкнуто и практически до наших дней сохранили архаичную систему отношений. Прав был мой собеседник из Перта: лишь фатальное поражение Красавца Принца Чарли сломало невидимый барьер между новым миром и последней твердыней старого.
Судьба кельтов в Ирландии сложилась иным, но тоже трагическим образом. Им, правда, удалось избежать римского владычества и, более того, пережить краткий период культурного расцвета, обогативший мир целым поколением ирландских святых. Однако настал миг, когда кельты Ирландии вынуждены были склонить голову перед силой норманнского оружия. То ли дело шотландские горцы! Голые коленки этих молодцов регулярно мелькали на страницах истории; протяжный звук их волынок оглашал не одно поле боя. Но в какую бы даль судьба ни закинула шотландского кельта, он всегда в конце концов возвращался в родные края, к своим соплеменникам. Это может показаться невероятным, но клановая система — почти столь же древняя, как и само человечество — не только сохранилась до наших дней, я бы сказал, что она живет и процветает! Череда политических катаклизмов — та самая, что заставила шотландское Приграничье смириться и спрятать в ножны старые боевые мечи — оказалась невластной над Хайлендом. В то время, как остальная Шотландия давно уже покорилась, здешний народ сохранил свой дикий, воинственный нрав.
Большинство англичан слабо знакомы с шотландской историей и почти совсем не знают истории Ирландии. Они, конечно же, не задумывались над тем фактом, что, если не считать Северного и Южного полюсов, Северо-Шотландское нагорье дольше всего оставалось неисследованным районом, так сказать, «белым пятном» на карте планеты. Вы можете не верить, но это правда! Америка уже считалась цивилизованной страной, когда Хайленд только начали открывать. До середины восемнадцатого века это была таинственная земля, и лишь после громких событий 1745 года иностранные путешественники обратили свой взор на Шотландские горы. Да что там иностранные! В 1726 году Берт писал: «Хайленд остается чужим, малоизученным краем даже для жителей низинной Шотландии. Лоулендеры редко выезжают на север страны, ибо страшатся тех трудностей и опасностей, которыми чревато передвижение по горным перевалом. Если же, в силу каких-то исключительных обстоятельств, они все же вынуждены совершить подобное путешествие, то, как правило, предварительно пишут завещание. Такое впечатление, будто они отправляются в долгое и опасное плавание, исход которого трудно предугадать заранее. Что же касается англичан, то лишь немногие из них — да и то больше по долгу воинской службы — имели возможность познакомиться с горной Шотландией. Доказательством тому — крайняя скудность письменных свидетельств о Хайленде. Насколько мне известно, об этом крае написано меньше, чем о далеких Индиях, а то, что написано, не слишком удачно и лишь в слабой мере отражает подлинные впечатления путешественника по горам». Правда, это упущение было довольно скоро исправлено (в чем каждый из читателей сможет убедиться, заглянув в книжные каталоги).
С трудом верится, что еще каких-нибудь двести лет назад в нашей собственной стране — на расстоянии всего пятисот миль от Лондона — существовал огромный регион, жители которого вели племенной образ жизни, почти такой же, как во времена Бриана Бору! Там существовало множество «королевских дворов в миниатюре» (если пользоваться выражением Маколея), «и во главе каждого стоял свой царек; он жил в окружении собственной гвардии, собственных оруженосцев и музыкантов, при дворе у него имелся наследственный оратор и свой поэт-лауреат; он отправлял собственное примитивное правосудие, вел войны и заключал мирные договоры».
С большим интересом и пользой для себя я прочитал книгу сэра Джеймса Карра под названием «Каледонские зарисовки». Это своеобразный отчет о путешествии через всю Шотландию, которое автор совершил в 1807 году. Из него становится ясно, что описанная Маколеем ситуация с «миниатюрными королевствами» оставалась актуальной и в эпоху королевы Анны! В частности, он рассказывает об одном из вождей кланов, который вполне благополучно проживал в своих горах и даже не подозревал о существовании английской королевы. По-моему, эта история как нельзя лучше демонстрирует ту абсолютную изоляцию, в которой еще в девятнадцатом веке находился Хайленд.
Во времена не столь отдаленные в горах к вождям кланов относились с почти суеверным почитанием. Подобно восточным правителям, эти люди пользовались неограниченными полномочиями и нередко демонстрировали свою власть — к немалому ужасу окружающих. Эта история приключилась вскоре после восшествия на престол королевы Анны. Рассказывают, что к ее мужу Георгу Датскому, который в то время занимал пост главнокомандующего английским флотом, обратились с предложением несколько шотландских джентльменов. Они доказывали, что Шотландия может снабжать Королевский флот древесиной для строительства военных кораблей. Якобы качество древесины у них ничуть не хуже, чем у шведов или норвежцев, а цены гораздо ниже. В связи с этим в Шотландию были отправлены два инспектора, которым надлежало провести проверку на месте и установить, насколько данное заявление соответствует истине. Естественно, им выдали надлежащие документы, но, будучи людьми предусмотрительными, инспекторы решили подстраховаться. В Эдинбурге они взяли рекомендательное письмо к вождю клана, в чьи владения направлялись. По прибытии на место они объявили хозяину о цели своего визита и предъявили официальные документы за подписью его королевского величества Георга. Вождь внимательно изучил бумаги и объявил, что он не знает такого человека. Инспекторы снисходительно пояснили, что это супруг всемилостивейшей королевы Анны. На что вождь им заявил: «И о вашей королеве я ничего не слышал. Но вот что я вам скажу, дорогие господа… Тут к нам недавно заявились двое, тоже, как и вы, из Ирландии. Выяснилось, что они шпионы. Мало того, мы слышали, как они между собой шуточки отпускали на наш счет! Так вот, даю вам час времени. Если через час вы не представите мне настоящих документов, то я вас вздерну вон на том дереве». И под одобрительный ропот остальных горцев он указал на ближайшее дерево. После чего развернулся и ушел в дом. Угроза выглядела более чем реальной, и бедные инспекторы не знали, что им предпринять. Рекомендательное письмо они не стали даже показывать, рассудив, что это совершенно бесполезно. Если уж бумаги за королевской подписью не возымели действия, то чем поможет какое-то письмо от частного лица? В волнении англичане расхаживали по саду, и им казалось, что призрак смерти следует за ними по пятам. Наконец, когда отпущенное время почти истекло, он решили все-таки рискнуть: кое-как разыскали спасительное послание и предъявили его вождю клана. Лэрд и его внимательно изучил, а затем спросил: «И почему же вы сразу не показали мне эту бумагу? Вам повезло, ребята… А то я уж совсем собрался вас повесить!» После того все стало на свои места: инспекторов любезно пригласили в дом, накормили, напоили, а вождь разрешил им на следующее утро приступить к осмотру лесов.
Трудно поверить, что все это приключилось во времена королевы Анны! Вот уж воистину история, достойная Одиссея… Это, кстати, отчасти объясняет, чем так привлекает Хайленд современных людей. Я бы назвал это каким-то примитивным великолепием, которое восходит напрямую к золотому веку человечества. Сидя в своих уютных, безопасных городах, мы читаем о первобытных нравах хайлендеров — старые истории об угнанных стадах и кровной мести, — и сердце наше сладко замирает от грубой романтики их жизни. Шотландские горцы видятся нам прямыми потомками гомеровских героев. Можно ли вообразить себе нечто более эпическое, нежели образ Макнейла из Барры, о котором Кеннет Маклауд рассказывает в комментариях к «Песням Гебридских островов»? Каждый день этот лэрд посылал герольда на вершину высокой башни, дабы тот протрубил на весь мир следующее объявление: «Эй вы, короли, принцы и прочие властелины земли! Да будет вам известно, что Макнейл из Барры уже отобедал! Теперь можете обедать и вы!»
