Затем смотрительница подвела меня к стеклянной витрине, в которой лежал сверток материи, с виду напоминавшей шелковый туссор[45]. И хотя ткань потемнела от времени, еще можно было разобрать богатое золотое шитье. Вот оно, Волшебное Знамя Дунвегана!
С ним связана следующая история.
В незапамятные времена у Маклауда из Маклауда родился наследник. По этому поводу в замке было устроено пышное торжество. Нянька, оставив ребенка в одной из башен, спустилась вниз, чтобы принять участие в празднике. Спустя некоторое время хозяин замка захотел показать младенца собравшимся членам клана. Девушка поднялась в детскую и обнаружила, что ребенок по-прежнему лежит в своей колыбельке, но завернут он в Волшебное Знамя. Она так и принесла его в пиршественную залу. И тут откуда ни возьмись раздались бесплотные голоса, которые поведали присутствовавшим, что знамя это трижды спасет клан в минуту смертельной опасности. Его можно развернуть три раза, но только в случае крайней необходимости. Если верить историкам, то два раза уже миновали. Впервые к этому средству прибегли, когда у клана возникли серьезные проблемы с Макдональдами. Ситуация складывалась не в пользу Маклаудов. Дело дошло до того, что крупное неприятельское войско высадилось в Уотернише, разграбило церковь в Трампэне и угрожало самому Дунвегану. Но стоило развернуть Волшебное Знамя, как на Макдональдов обрушился целый ряд напастей. В конце концов клан Макдональдов настолько ослабел, что был перебит почти целиком. В другой раз Знамя помогло Маклаудам остановить эпидемию чумы среди рогатого скота.
— С давних пор существовало также поверье, — рассказывала хранительница, — что если Знамя потревожить по какому-то пустяковому поводу, то на всех Маклаудов падет страшное проклятие: наследник клана умрет, а «Три Девы» (так называются скалы в Дунвегане) будут проданы Кэмпбеллам. Когда же лисица выведет потомство в одной из башен замка, величие клана и вовсе померкнет: большая часть земель окажется распроданной, и среди Маклаудов не сыщется достаточно мужчин, чтобы перевести гребную лодку через озеро.
И вот, — продолжала женщина, — в 1799 году управляющий имением Маклаудов, по имени Бьюкенен, решил из любопытства проверить это пророчество. Он нанял в деревне одного английского кузнеца, чтобы тот взломал железный ларец, в котором хранилось Волшебное Знамя. Бьюкенен достал Знамя, развернул его, а затем спрятал обратно. И что бы вы подумали! Можете считать это совпадением, но вскоре наследник клана погиб во время взрыва на английском военном корабле «Шарлотта», а «Девы» действительно были проданы Ангусу Кэмпбеллу из Эснея. Но и это еще не все! В то время в замке жила ручная лисица, принадлежавшая лейтенанту Маклейну, и она вывела потомство в западной башне. После этого удача совсем отвернулась от Маклаудов, состояние их таяло на глазах. Правда, нынешний вождь клана и его отец сумели более или менее выправить финансовое положение. Но на сегодняшний день в живых осталось лишь трое Маклаудов, то есть они не способны перевести четырехвесельную лодку через озеро Лох-Дунвеган.
Конечно, все это может быть простым совпадением, но согласитесь, странно как-то…
Откуда взялось Волшебное Знамя? Если верить легенде, то в прошлом оно принадлежало сарацинам и было захвачено во время крестовых походов. Шелк действительно очень хорошего качества и вполне может быть произведен в Дамаске. На знамени сохранились остатки золотой вышивки, которые носят название «эльфийских пятен».
По каменной винтовой лестнице я поднялся в Волшебную Башню — ту самую, где лежал ребенок и где состоялась первая встреча Дунвегана с Волшебной страной. Сегодня здесь почти ничего не сохранилось от прежней обстановки. Стены комнаты (как и в остальных помещениях замка) обшиты георгианскими панелями. Я разглядывал их и вспоминал самого далекого от волшебства человека — доктора Джонсона. Известно, что во время своего памятного путешествия на Гебриды он провел ночь в этой комнате. Для меня до сих пор остается загадкой, как доктор — человек весьма и весьма солидной комплекции — умудрился протиснуться по узенькой винтовой лестнице в Волшебную Комнату.
Довольно странно, что Босуэлл, насколько мне помнится, не сообщает никаких подробностей относительно той ночи. Допускаю, что доктор Джонсон проявил себя там не с лучшей стороны, и беспримерная преданность Босуэлла заставила его опустить эти моменты в своем описании…
Тем же вечером в гостинице мне довелось обсуждать историю о Волшебном Знамени с человеком из Глазго. В комнате находились пять или шесть местных фермеров — высоких, худых, краснолицых и лохматых, как здешние хайлендские коровы. Мне казалось, что они не обращают на нас никакого внимания, пока один из фермеров не вмешался в наш разговор. Он подошел к нашему столику и произнес с чисто шотландской серьезностью и убежденностью:
— Вот вы тут говорили, что Знамя не будет р-р-развернуто в третий раз. Ошибаетесь! Его р-р-развернут в третий и последний р-р-раз, когда умрет последний из Маклаудов. После того оно рассыплется в пр-р-рах и исчезнет!
Он сообщил эту весть с непререкаемостью пророка, после чего развернулся и вышел из комнаты. Остальные фермеры прервали собственную беседу и серьезно покивали в знак согласия.
5
При свете свечей я сижу в номере гостиницы в Портри и ожидаю появления призрака. Ночь выдалась на редкость ненастной. Завывает ветер, дождь яростно стучит в окно. Должно быть, точно такая же погода стояла и много лет назад, когда в этой комнате принц Чарли прощался с Флорой Макдональд…
Я представляю себе, как все происходило. Время близится к полуночи. Ставни трясутся от порывов ветра, льет проливной дождь — такой, какой бывает только на Скае. В освещенную свечами комнату входит принц, только что прибывший из Кингсберг-хауса. Маскировка отброшена, Чарльз не желает больше изображать из себя ирландскую горничную Флоры Макдональд. По дороге сюда он зашел в лесок и переоделся: с наслаждением скинул цветастое платье и стеганую нижнюю юбку, к которой так и не смог привыкнуть. Взамен он надел традиционную одежду горцев — куртку из тартаны, жилет, килт, длинные гольфы и плед. На голове у него боннет, надетый поверх парика.
Чарльз вымок до нитки. Он просит принести глоток спиртного и переодевается в сухую рубаху. Хозяин гостиницы не догадывается о личности постояльца, а если и догадывается, то предпочитает помалкивать — как и все жители Хайленда. Он ставит на стол хлеб, рыбу и сыр. В эти ужасные дни, после Куллодена, Чарльз держится отлично: он часто что-то напевает, улыбка не сходит с его лица. Вот и сейчас он шутит с хозяином, пытается разменять у него гинею, но получает за нее лишь тринадцать шиллингов!
В полумиле от гостиницы стоит наготове гребная лодка, нос ее нацелен на остров Раасей. В гостиничном номере появляются люди, объявляют принцу, что он должен срочно бежать. Объявленная награда в 30 тысяч английских фунтов дамокловым мечом висит над его головой. И хотя никто из горцев не согласился бы взять даже пенни из этих денег, лучше не рисковать. Одному Богу известно, кто может забрести в гостиницу в такую дьявольскую ночь. А вдруг это окажутся ганноверские солдаты? Принц прислушивается к шуму дождя на улице. Наверное, он, как и я, подходит к окну и смотрит на темный залив, полосы тумана над водой и деревья, гнущиеся под порывами ветра. Нельзя ли здесь хотя бы переночевать и выйти на рассвете? Никак невозможно! Они не хотят и слышать об этом. Ну хорошо, он уйдет, но сначала выкурит трубку!
Вы представляете, как они раздражаются и кипят от злости, пока Чарльз раскуривает свою трубку. Они настороженно прислушиваются к каждому скрипу на лестнице, им все кажется, что это враги крадутся в темноте. Они неоднократно подходят на цыпочках к двери и выглядывают в коридор, а сами прикидывают, можно ли выскочить в окно.
Наконец принц выколачивает трубку и встает. Он готов! Он оборачивается к храброй девушке, спасшей его жизнь, и говорит ей теплые слова благодарности. Он дарит Флоре свой миниатюрный портрет и возвращает незначительную сумму, которую брал взаймы. Этот жалкий, промокший беглец улыбается и говорит — вот оно, великолепие Стюартов! — что, несмотря на все несчастья, он не теряет надежды когда-нибудь принимать ее в Сент-Джеймском дворце!
Можно ли придумать более опереточную сцену прощания! Вы только представьте, как он стоит посреди комнаты: несчастный, побежденный, нищий принц. Одежда на нем с чужого плеча, над головой висит награда в 30 тысяч, вся Англия идет по его следу! В походном мешке у него четыре чистые рубахи и кусок холодного мяса, завернутый в носовой платок. С одной стороны на поясе у него бутылка бренди, с другой — бутылка виски. Через несколько мгновений он уйдет в ненастную ночь и при этом приглашает девушку во дворец!
