– Начало есть! – прошептал я. – Видимо, Витюшин сон в руку.
Потом зазвонил колокольчик соседа, но он вынул снасть без рыбы. Я подошел поинтересоваться, на что он ловит.
– На сало, тут почти все на сало ловят, – ответил усатый долговязый мужчина в широкополой шляпе и показал мне баночку, наполненную какой-то прозрачной жидкостью, в которой плавали довольно крупные белые кубики.
А еще сосед сказал, что бросать нужно за бакен – там проходит фарватер и там стоит лещ.
– Поэтому у вас крупная не берет, – добавил он.
А я подумал: «Хорошо хоть так берет».
Вдруг зазвенел колокольчик на донке у дальнего от меня рыбачка, и там тоже вытащили снасть ни с чем. Когда же опять клюнуло у меня, я благополучно подвел к берегу и подцепил подсаком неплохую густеру. Итак, до восхода солнца у всех изредка сигналил колокольчик, но ловил только я. Скорее всего, потому, что использовал опарыша и перловку, насаживая их на крючки по несколько штук, а может, как раз потому, что закидывал снасти совсем недалеко от берега, вдоль которого шла ложбина.
Однако когда Витек проснулся от холода, клевать на какое-то время перестало. Закономерность была явно на лицо.
– Замерз? На вот тебе куртку. – Я снял свой «адидас» и добавил: – Спи, Витек, спи.
Только милый друг снова захрапел, как мою крайнюю донку дернуло так, что колокольчик отскочил в воду. Я подсек, подвел к берегу и взял в подсак карася весом около килограмма. Ко мне сбежались доночники посмотреть на диковинку, загалдели – не всегда карась в реке берет.
– Потише, пожалуйста, – попросил я, – кореша моего не разбудите, ему отдохнуть надо.
Многие, после того как разошлись, стали перекидывать донки поближе к берегу.
– Здесь ракушечник, – говорили они между собой. – Рыба подошла к берегу кормиться.
Однако дела у них по-прежнему шли не лучшим образом.
Наконец Виктор окончательно проснулся и принялся ворчать, что я не мог поддержать огонь, поэтому он замерз. В это время клев как обрезало. Вино уже закончилось. Надо было что-то делать. Я дал Витьку денег и предложил ему сходить на станцию за добавкой. Как только Витек получил деньги – я снова поймал, на этот раз синца.
Но вот Витек ушел, и клев прекратился. Оказывается, по ходу дела мой друг нервничал, потому что магазин оказался за три километра.
Витек пропадал часа два с половиной. Принесенную бутылку красного мы выпили в самый припек, когда солнце уже высоко поднялось. Неожиданно зазвенели давно замолчавшие колокольчики, и мне удалось выудить еще двух густерок.
Сосед пришел поздравить нас с неплохим уловом. Он все удивлялся, как это нам удалось в такую жару наловить полсадка рыбы. Я не стал распространяться о способностях Витька подманивать рыбу, в чем, конечно, теперь уже сам окончательно убедился.
А с девчонками моему другу повезло уже в электричке на обратной дороге. Мы ехали свободно, комфортно и угощали их пивом, а впереди было еще воскресенье.
Деньги у нас закончились совсем, когда мы с моим другом художником Румянцевым, проделав на перекладных поездах грандиозное путешествие вдоль берега Средиземного моря, переехали с Капри в Барселону. Пока не нашли работу, кормились рыбалкой. Однако уловы не легко давались. С пляжных волнорезов клевала мелочь, а в портовой зоне, где находился океанариум и где туристы кормили хлебом косяки крупной кефали, ловить запрещалось.
Однажды, обходя громаднейший порт в надежде найти подходящее рыболовное место, я забрел в зону причалов, у которых стояли танкеры, пожарные катера и другие большие и малые «посудины». Вскоре наткнулся на старичка и старуху. Аккуратно, интеллигентно одетые, они ловили рыбу, закинув свои удочки в просвет воды между судами. На мой вопрос: «Как клюет?» – старик молча показал мне морского ерша. Получив разрешение половить рядом, я наживил свою удочку для дальнего заброса катышком хлеба.
В портах кефаль обычно хорошо берет на эту насадку. Однако не клевало. Я менял глубину, бросал дальше, ближе, но все было напрасно. От скуки поглядывал, как идут дела у соседей. У них было три удочки, расположенные веером в специальных подставках. Короткие, оборудованные катушками удилища оканчивались концевыми пружинками с белыми шариками на концах. Леска уходила отвесно прямо под бетонную пристань. Когда происходила поклевка, не только пружинка, но и вся удочка плавно прогибалась, начинала вибрировать. Но подсечь рыбу старикам долго не удавалось. Наконец тощенькая старушка подгадала момент и ловко подсекла рыбу, которую тут же, вращая катушкой, выкинула на пристань. Рыбка была похожа на ставридку. Затем рыбачка достала длинную спицу и быстро наживила на нее чулком покрытого щетинками морского червя. Далее она вставила в полый конец спицы жало крючка и перетянула на длинное цевье всего червяка, но так, что половина его взобралась на леску. Стало поклевывать и на удочки, расположенные ближе к старику.
Я перекинул свою снасть по примеру соседей прямо под пристань, но и здесь на хлеб не клевало. Попрощавшись с соседями и сожалея, что не на что пока купить морских червей, я пошел искать рыбацкое счастье дальше. Надеялся все же найти косяк кефали, которая обычно днем гуляет у поверхности воды, и соблазнить ее хлебом. Ведь портовая кефаль приучена к тому, что с кораблей выбрасывают пищевые отходы: остатки макарон, каши, хлеба. Так что моя насадка вполне подходила для морской рыбалки.
Осматривая одно за другим места вдоль причала, я то и дело задавал себе вопрос: «Где же кефаль?» Гладкая, без какой либо ряби, поверхность воды везде была безжизненной.
Совсем было отчаявшись что-либо поймать и уже собравшись повернуть домой, я вдруг заметил необычную рябь в отдалении между берегом и танкером. «Постой, постой, – подумал я, – ведь на море штиль!»
Когда подошел ближе, полоска воды буквально вспенилась, мелькнули силуэты рыб. Нагнувшись, отполз на четвереньках, пригибая и легкое удилище. Маневр пошел на пользу: через некоторое время, выглянув аккуратно, я увидел разгуливающих в прозрачной воде сингилей и долгоносиков. Они склевывали с обросшей кормы корабля водоросли и ракушки.
Из-за укрытия наживленную хлебным катышем оснастку забросил прямо в гущу стаи. Подумал: «Вот сейчас будет драка!» Но прошла секунда, другая, минута, пять минут. Ноль внимания на мою насадку! И это при том, что кефали было просто тьма! Эх, подсак бы подходящий – черпанул, и мы с Андрюхой с рыбой. Наконец наелись бы досыта.
Оставив удочку на месте и пригибаясь, я быстро побежал на другой конец промышленной зоны к старику со старухой. Однако попросить морских червей у меня не хватило совести (в магазине они стоили по пять евро за коробочку). Но решился одолжить у них морского карасика.
С этим карасиком, как с эстафетной палочкой, я снова преодолел четырехсотметровку и, устало упав на финише, тут же начал резать бедную рыбку на мелкие кусочки для наживки. Расчет был прост – если кефаль склевывает моллюсков, значит, она не откажется и от мяса рыбы.
Наживив на крючок маленький кусочек ласкиря, я осторожно закинул удочку, и тут же у меня ее чуть не вырвало из рук. На крючке заходила сильная рыба, и ее я моментально вышвырнул из воды, чтобы не пугала остальных. А снующая в воде стая, похоже, ничего и не поняла, потому что меня-то не было видно. Наживив по новой крючок, я снова сделал заброс, и тот же стандарт, граммов на триста пятьдесят, затрепыхался в воздухе, пока не оказался в руках. И пошло. Кефаль ловилась одна за другой. Иногда рыба срывалась с крючка, и тогда стая, испугавшись, уходила. Но в таких случаях я выжидал, давая рыбам успокоиться. Наконец кефаль снова собиралась в плотный косяк, и поверхность воды весело начинала бурлить от толкающих друг друга брусковатых тел.
Когда, проходя мимо престарелых рыболовов с целым пакетом трофеев, я выложил им в качестве подарка пяток сингилей и показал свой улов, они поначалу не могли вымолвить ни слова, видимо, размышляя, как это я умудрился наловить столько рыбы. Потом, когда разговорились, я посоветовал им ловить возле танкера и, пожелав удачи, пошел домой жарить рыбу.
21 октября 2001 г. 5.00 утра. Нас трое – Александр Иванович, Петр и я. После семнадцати часов езды на «девятке» с прицепом мы на р. Енотаевка, в 3 километрах от поселка Восток, что находится в 258 км южнее Волгограда. Чуть забрезжил рассвет, начинаем ловить с резиновых лодок. Ветер пронизывающий. Облавливаем противоположный берег. Поклевок судака нет. Даже некрупный окунь попадается очень редко. Есть возможность рассмотреть местную природу. Нас окружает калмыцкая степь. Вдоль поймы реки много причудливых кряжистых лоз. Река Енотаевка шириною метров двести. Берега обрывистые. Почти везде у берега песчано-глинистая отмель. Она может быть шириной три метра, но иногда мелководье простирается довольно далеко – чуть ли не на треть ширины реки. Фактически Енотаевка – эта старица Волги. Между двумя этими реками лежит огромный остров, на котором множество заливных озер, ильменей, по-местному.
