Не скрыта ли под поверхностью Луны высокоорганизованная жизнь? На этот вопрос отвечает утвердительно герой рассказа С. Горбатова «Последний рейс Лунного Колумба»[57], который совершает в ракете лунный перелет.
Автоматические межпланетные станции передали на Землю изображения Марса и его поверхности. Это произошло сравнительно недавно, а еще в 1927 г. В. Левашов в фантастическом рассказе «КВ-1» писал о том, как с помощью ракеты-автомата была произведена съемка этой соседней планеты и Земли из космоса[58].
Теперь полеты автоматических кораблей на Луну стали обычными в космонавтике. А задолго до них А. Павлов пишет фантастический рассказ «Космический рейс», посвященный посылке на Луну ракеты-автомата[59].
В 1930 г., отвечая на вопросы анкеты журнала «Вестник знания», К. Э. Циолковский, Я. И. Перельман и историк космонавтики профессор Н. А. Рынин утвердительно писали о принципиальной возможности посещения Земли пришельцами из космоса — в прошлые времена, в настоящем или будущем. И тема космических пришельцев заинтересовала советских фантастов еще в 20—30-е гг. На эту тему появился целый ряд произведений. К ним относятся фантастическая повесть М. Пруссака «Гости Земли»[60], в которой описывается посещение марсианами нашей планеты. Она напоминает известный роман Г. Уэллса «Борьба миров». Но, в отличие от Уэллса, советский фантаст изображает не агрессию инопланетной цивилизации, а дружеский визит — с тем, чтобы познакомиться с Землей и ознакомить землян со своими достижениями.
В фантастическом рассказе А. Бобрищева-Пушкина «Залетный гость»[61] описана встреча с обитателем иной планеты, который попал на Землю в результате космической катастрофы. Землю посещают и жители далекой туманности (рассказ А. Волкова «Чужие»[62]), и крошечные обитатели далекого невидимого мира (рассказ Н. Копылова «Невидимки»[63]). Но и гипотетические марсиане также не сходят со страниц фантастики; их прилету на Землю, знакомству с марсианской жизнью и техникой посвящен рассказ М. Волкова «Байро-Тун»[64]. С. Семенов в рассказе «Тайна ископаемого черепа»[65] описал находку необыкновенного черепа, принадлежавшего инопланетному пришельцу. Пришелец побывал на нашей планете еще в очень далекие времена, и особый прибор позволил увидеть те картины прошлого, которые наблюдал космический гость.
Советская космическая фантастика опиралась на идеи Циолковского — основоположника космонавтики. Ракетные корабли, внеземные станции, перспективы освоения богатств Вселенной, условия полета и жизни на других небесных телах — все это почерпнуто было из арсенала идей Циолковского.
Научно-фантастические наброски будущего мы находим и в других работах Циолковского. Так, например, «Цели звездоплавания» — по существу, рассказ о внеземных станциях, городах, которые появятся со временем в Космосе. И оттого, что Циолковский подробно описывает, какими будут эти города, из чего и как будут построены эти «эфирные жилища», рассказ становится предельно убедительным.
Именно поэтому произведение Циолковского «Цели звездоплавания», вместе с другими его статьями и очерками, а также повестью «На Луне» и «Грезами о Земле и небе», вошло в сборник фантастики ученого «Путь к звездам»*, вышедший в 1960 и 1961 гг. Его дополняет небольшой сборник, составленный из неопубликованных ранее рукописей Циолковского — «Жизнь в межзвездной среде»*, вышедший в 1964 г.
Циолковский в статье «Только ли фантазия?» подчеркивал роль фантастики в пропаганде идей завоевания космоса: «Кто этим занимается, делает полезное дело — побуждает к деятельности мозг, рождает сочувствующих и будущих работников великих намерений»[66]. В одном из своих писем Александру Беляеву он писал: «Одни изобретают и вычисляют, другие более доступно излагают эти труды, а третьи посвящают им роман. Все необходимы, все драгоценны».
Мало кому известно, что Циолковский был еще и редактором научной фантастики. Под его редакцией вышла в 1933 г. книга К. И. Микони и Г. С. Солодкова «Завоевание неба», значительную часть которой составил научно-фантастический очерк о будущих космических полетах. Содержание очерка во многом напоминает повесть самого Циолковского «Вне Земли», но он написан позднее и потому отразил новые идеи в области космонавтики и освоения космоса.
Константин Эдуардович был консультантом романа А. Беляева «Прыжок в ничто», а ко второму его изданию дал свое предисловие.
Уже с середины 20-х гг. в советской фантастике начинают появляться произведения широкого плана, посвященные далекому будущему.
Первую попытку сделал В. Итин в фантастической повести «Страна Гонгури»[67] переизданной в сборнике В. Итина «Высокий путь» под названием «Открытие Риэля». В повести рисуется романтическая картина страны победившего коммунизма и предвосхищаются научно-технические достижения как близкого, так и более отдаленного будущего (например, космовидение, автоматика, полеты на планеты, разгадка тайн тяготения и времени).
Автор не просто изобразил прекрасное будущее в форме грез своего героя, который во сне перевоплощается в жителя далекой, неведомой планеты. Открыв возможность менять течение времени и наблюдать жизнь других миров, он оказывается свидетелем смены исторических эпох на Земле.
В 1925 г. в журнале «Всемирный следопыт» с фантастической повестью «Московские факиры» выступил детский писатель С. Григорьев. Отдельным изданием она вышла под названием «Гибель Британии»[68]. Написанная в форме репортажа, она рассказывала о жизни «Новой Страны» — Советской России. Название символично: в стране — новые люди, новые отношения, новая техника и наука. Повесть получила одобрительный отзыв М. Горького, который написал автору из Неаполя: «... „Гибель Британии“ весьма понравилась и удивила меня густотою ее насыщенности, ее русской фантастикой и остроумием» (курсив подлинника. — В. Л.).
Действие повести происходит примерно во второй половине XX в. Герой ее — корреспондент зарубежной газеты — отправляется на Всемирную биотехническую выставку в Москву, сначала на воздушном корабле, а затем в вагоне электромагнитной дороги, своеобразного гигантского трамплина. На выставке он видит огромные, необычайно быстро растущие растения, а на опытных полях наблюдает за работой машин, переносимых летательными аппаратами-ортоптерами. Грандиозные работы развернулись в пустынях. Широко используется энергия воды и солнца, применяются автоматические машины — бурение нефтяных скважин ведется с помощью механических пауков-землероек. Люди «Новой Страны» могут даже вмешиваться в ход геологических процессов, предотвращать землетрясения, разрушать горы. «Новая Страна» выходит победителем и в войне, которую ей навязали противники социалистического строя.
Социальная утопия интересовала А. Толстого. Замысел романа «Гиперболоид инженера Гарина» включал еще одну часть—«Судьбы мира». Сохранился только ее план, в котором А. Толстой записал: «Война и уничтожение городов. Роллинг во главе американских капиталистов разрушает и грабит Европу, как некогда Лукулл и Помпей ограбили Малую Азию... Гибель Роллинга. Победа европейской революции. Картины мирной, роскошной жизни, царство труда, науки и грандиозного искусства».
Чрезвычайно интересную картину будущего дает А. Толстой в рассказе «Голубые города» (1925).* Ее рисует в своих мечтах о Москве и нашей планете XXI в. главный герой.
К изображению будущего обращались в своих произведениях и другие писатели: Я. Окунев, Н. Комаров, В. Никольский, Э. Зеликович, Я. Ларри, Г. Гребнев. Однако делали они это, по существу, в форме беллетризованных очерков, зарисовок научно-технических достижений, которых следует ожидать столетия спустя. Они показывали реализованным то, что в те времена казалось лишь далекой перспективой: писали о транспорте на атомной энергии, космических полетах, переделке природы, синтетической пище, грядущих успехах энергетики, связи, промышленности, строительства, автоматики.
Нередко в этих утопиях описывалась борьба с остатками капитализма, за построение нового прогрессивного общественного строя. Но люди будущего, их характеры, взаимоотношения, духовный мир изображались схематично, обычно через восприятие современника, тем или иным чудесным образом попавшим в отдаленную эпоху. Общественное устройство рисовалось также крайне схематично.
Взгляды авторов ранних произведений на общество грядущего, на жизнь людей завтрашнего дня были во многом наивны. Произведения эти создавались в годы становления первого в мире Советского государства, только что покончившего с гражданской войной и разрухой и лишь приступавшего к социалистическому строительству.
Характерный пример — научно-фантастический роман В. Никольского «Через тысячу лет»[69]. Автор воспользовался тем же приемом, что и Уэллс: его герои переносятся в будущее на машине времени — хрономобиле.
