их навещал авва Даниил, чтобы сказать слово на пользу.
Однажды, посетив их, старец отправился дальше в путь, но не успел дойти до храма святого Мины, как авва Андроник догнал его и сказал: «Авва Афанасий отходит ко Господу». Старец вернулся и увидел, что Афанасий при смерти. Увидев авву Даниила, Афанасий заплакал, а тот сказал: «Что же ты плачешь вместо того, чтобы радоваться? Ведь ты идешь встретить Господа». Авва Афанасий ответил: «Я плачу потому, что жалею авву Андроника. Но сотвори любовь, после моего погребения возьми у меня в изголовье письмо, прочитай его и отдай авве Андронику». Затем авва Афанасий помолился и, причастившись, почил о Господе.
Приготовляя усопшего к погребению, монахи увидели, что в мужском образе подвизалась женщина, а из письма авва Андроник узнал, что это была его жена. Когда необыкновенное известие дошло до лавры, старец велел созвать всю братию Скита и даже отшельников внутренней пустыни. На погребение собрались монахи из всех александрийских лавр и все горожане. Скитяне пришли в белых одеждах [270] и с пальмовыми ветвями в руках, потому что в Скиту был такой обычай. И погребли честные мощи Афанасии, прославив Бога, даровавшего столь великое терпение женщине.
Старец Даниил остался в монастыре Восемнадцати миль, чтобы семь дней [271] совершать поминовение блаженной Афанасии. После этого старец хотел взять авву Андроника с собой, но тот не соглашался, сказав: «Умру рядом с моей госпожой». Они попрощались, но не успел еще старец дойти до святого Мины, как его догнал брат со словами: «Авва Андроник при смерти». Старец снова послал в Скит передать: «Собирайтесь, ибо авва Андроник следует за аввой Афанасием». Скитяне собрались и застали авву Андроника еще живым, так что он успел благословить их перед смертью.
После кончины блаженного между отцами монастыря Восемнадцати миль и отцами Скита возник спор. Скитяне говорили: «Это наш брат, и мы должны взять его мощи в Скит, чтобы он помогал нам своими молитвами». А братия монастыря Восемнадцати миль говорили: «Мы должны похоронить его вместе с сестрой». Но скитян было больше, и спор разрастался. Тогда архимандрит монастыря Восемнадцати миль сказал: «Как решит старец, так и сделаем». Авва Даниил решил, что Андроника надо предать погребению в монастыре Восемнадцати миль. Но скитяне не слушали его и говорили братиям Октодеката: «Вам достаточно того, что у вас погребен авва Афанасий». Тогда старец, видя, что смятение не стихает, сказал братиям: «Поистине, если вы не послушаете меня, то я останусь здесь и меня погребут вместе с моим сыном, аввой Андроником». Услышав эти слова, скитяне утихли и позволили похоронить брата Андроника. Затем они сказали старцу: «Возвращайся вместе с нами в Скит». Он стал просить у них позволения остаться, чтобы в течение седмицы поминать почившего, но они не согласились.
Итак, будем молиться, чтобы и нам прийти в меру аввы Афанасия и аввы Андроника, молитвами всех святых. Аминь.
18. Авва Евагрий говорил: «Если бы не было искушений, то никто бы не спасся».
19. Авва Исаия сказал: «Новоначальный монах, переходящий из монастыря в монастырь, подобен необъезженному животному, которое бросается то в одну, то в другую сторону».
20. Он же сказал: «Когда Бог хочет помиловать душу, а она упорствует и не повинуется, но поступает по своей воле, тогда Он попускает ей претерпеть то, чего она не хочет, чтобы хотя бы так она сама обратилась к Нему».
21. Еще сказал: «Ничто так не полезно новоначальному, как поношения. Как дереву полезно, чтобы его ежедневно поливали, так и начинающему монаху полезно каждый день с терпением переносить поношения».
22. Также сказал: «Блаженны те, кто трудится с рассуждением. Они освободились от всякого отягощения и легко избегают коварства бесов, особенно же беса малодушия, препятствующего человеку во всяком благом деле, к чему бы он ни приступил. Малодушие повергает ум в бездействие именно тогда, когда тот твердо собрался посвятить себя Богу».
23. Опять сказал: «Первым подвигом для новоначального является борьба за то, чтобы стать чуждым мiру. Особенно это важно для того, кто стремится к уединению. Ты уходишь в чужие края, оставляя все свое имущество и вооружившись лишь совершенной верой и надеждой. Твое сердце должно быть непоколебимым против собственных пожеланий, которые окружат там его со всех сторон в несколько кругов и будут устрашать искушениями, горькой нищетой и болезнями, влагая помыслы о том, что ты будешь делать, если окажешься в беде, не имея знакомых, которые смогли бы тебе помочь. Но так благость Божия испытывает тебя для того, чтобы открылась твоя ревность и любовь к Богу».
24. Авва Илия сказал: «Если ум не поет вместе с телом, то напрасен труд. Кто возлюбил скорбь, тому она непременно впоследствии принесет радость и отдохновение».
25. Брат, претерпевающий искушение, открыл это авве Ираклию, и тот для укрепления его рассказал следующее: «У одного старца много лет был весьма послушный ученик. Однажды он поддался искушению и, припав к ногам старца, сказал: „Авва, благослови мне жить одному“. Старец ответил: „Найди себе место, и мы построим келию“. Скоро брат нашел на расстоянии мили [272] от келии старца подходящее место, где построили келию для него самого. Старец сказал брату: „Что я тебе скажу, то и делай. Когда ты голоден, тогда ешь, пей, спи, только не выходи из келии до наступления субботы. А в субботу приходи ко мне“.
Брат два дня делал так, как ему было заповедано. На третий день он начал унывать и сказал себе: „Почему старец мне так велел?“ Он встал и, чтобы отогнать уныние, пропел много псалмов, а после захода солнца поел и собрался спать. Но тут он увидел, что на его циновке лежит эфиоп и скрежещет на него зубами. В страхе брат прибежал к старцу и стал стучать в дверь, говоря: „Авва, помилуй меня, открой“. Старец, поняв, что ученик усомнился в его заповеди, не открывал ему до утра. Когда рассвело, он открыл дверь и увидел, что ученик по-прежнему стоит у келии и умоляет впустить его. Старец ввел его внутрь, и тот сказал: „Помилуй меня, авва, я увидел черного эфиопа на своей циновке, когда отправился спать“. Старец ответил: „Это ты претерпел за то, что усомнился в моей заповеди“. [273] Старец наставил ученика в том, как следует жить в уединении, и мало-помалу тот стал хорошим монахом».
26. Он же рассказывал: «Один старец остановился на ночлег в языческом капище. Когда стемнело, пришли бесы и сказали: „Уходи с нашего места“.
