Вот что пишет по этому поводу Роберт Грейвз:
«„Буиз“ или „Боаз“ и „Соломон, сын Давидов“, почитаемые франкмасонами в качестве строителей храма Соломона в Иерусалиме, не имели никакого отношения ни к Соломону, царю израильскому, ни даже к финикийцам, как предполагают некоторые. На самом деле это были суфийские архитекторы халифа Абдель-Малика, построившие на руинах Соломонова храма Купол Скалы,[73] а также их предшественники. Их настоящие имена были таковы: Тубан Абдель Фаиз (Изз) и его праправнук Мааруф, сын (или ученик) Давида из Тая. Тайное суфийское имя Мааруфа было как раз Соломон, поскольку его отца звали Давидом. Все архитектурные пропорции этого храма, как и Каабы в Мекке, были нумерологически эквивалентны определённым арабским корням, имеющим Божественное значение; каждая часть здания относилась к остальным в определённой пропорции».[74]
Кааба, храм в Мекке, имеющий форму куба, — рассказывает Идрис Шах, — была перестроена в 608 году из тридцати одного ряда дерева и камня. «С Небом и Землёй получается тридцать три», — добавляют суфии. И снова перед нами количество степеней посвящения в английском масонстве и нумерологическая сумма имени МухаммеД. Около 691 года, продолжает он, сарацины восстановили храм Соломона на месте, именуемом «Купол Скалы». «Именно он, а не какой-нибудь более ранний, и был тем храмом, которому служили тамплиеры, рыцари Храма, обвинённые в пособничестве сарацинам. И потому неудивительно, что после уничтожения ордена тамплиеров их знамя подняли франкмасоны».[75]
И наконец, опять-таки «чёрный» кубический камень Купола Скалы — имеющий, как многие верят, небесное или метеоритное происхождение[76] — обладает в арабском языке ещё одним значением: хаджар аль-фехм, или «камень мудрых» — так алхимики называли свой Философский камень. Это указывает, что Великая Тайна может открыться человеку только с Божественной помощью.
Другие аспектыМногие отрасли каббалистического и иного тайного знания, испытавшего влияние суфизма, ведут своё происхождение из средневековой сарацинской Испании, и мы, увы, просто не в состоянии подробно рассказать обо всех них в рамках данной работы. Тем не менее, нельзя не упомянуть следующие:
— теософская философия Альберта Великого и его ученика, святого Фомы Аквинского[77] (о котором мы ещё поговорим немного позднее);
— космология Роджера Бэкона;[78]
— мистические системы святого Франциска Ассизского,[79] святого Иоанна от Креста,[80] святой Терезы Авильской;[81]
— иммунологическая, химическая и гомеопатическая медицина Парацельса;
— прообраз кибернетики Раймонда Луллия.
Более непосредственное влияние «открытого университета» Испании проявилось, например, в появлении особых танцев, получивших название моресок, или мавританских плясок.[82] По всей видимости, их источником послужили ритуальные движения и упражнения дервишских орденов (разумеется, без использования специальных техник произвольного погружения в экстатическое состояние). И, безусловно, тайный смысл средневековых мистерий, разыгрывавшихся бродячими актёрами и циркачами, также восходил к суфийскому учению и практикам.
АрлекинОдинокий бродячий суфийский Учитель — вспомним, он с равным успехом мог быть иудеем, христианином или даже буддистом, поскольку суфии воспринимали сущность любой религии, — нередко был одет в лоскутное одеяние и нёс в руке посох. Речь свою он пересыпал парадоксальными сентенциями, которые непосвящённым могли показаться простой буффонадой и шутовством. На самом же деле они должны были направить мысль в ином направлении, задать новый ассоциативный ряд, подобно, казалось бы, лишённым всякой логики коанам[83] дзен-буддизма.
Сшитое из лоскутов одеяние и деревянный посох со временем эволюционировали в разделённый на четыре четверти разноцветный костюм и жезл с привязанным к нему пузырём — атрибуты шута и арлекина. Само по себе слово «арлекин» происходит от арабской игры слов, означающей либо «великую дверь», либо «сбивчивую речь». Это aglaq, во множественном числе — aghlaqin, которое произносится как «арпакин». Арабский эквивалент слова «путь» также происходит от корня, имеющего следующие альтернативные переводы: в форме арк'а — «дурак», в форме ракуа' — «безумный» и в форме ру'ат — шахматная доска. Это последнее значение очень важно в связи с шахматным рисунком полов в некоторых местах собраний дервишей, а также в масонских храмах.
Подлинное значение арлекина как учителя можно проследить в христианских рождественских мистериях, до сих пор не утративших своей популярности. Во многих из них он превратился в Шута или в Лекаря, у которого, как правило, бывает множество помощников с чёрными («мудрыми») лицами. Они символизируют тайное общество, главой которого он является. Сюжет пьески обычно включает символическую смерть Шута, необходимую для того, чтобы люди могли выжить в период зимней «смерти солнца». Убивают его чаще всего помощники, они же сыновья. Далее он нисходит в загробное царство, забирая с собою беды и печали прошедших двенадцати месяцев, но лишь затем, чтобы вернуться возрождённым и обновлённым. Аналогия с алхимическим процессом совершенно очевидна.
Искусства стрельбы из лука и соколиной охоты и тайный символизм испанских садов с их лабиринтами стали дальнейшим выражением тайного учения испанских суфийских школ: то были внешние аспекты Великого Делания, вершившегося незримо. И лишь в одном из аспектов — химической алхимии — использовалась терминология, которую даже непосвящённые идентифицировали непосредственно с этой дисциплиной.
Вышивки, иллюстрированные рукописи и готическая архитектура стали следующими средствами передачи учения в закодированной форме. В своём фотоисследовании готического искусства «Окна-розы» Пэйнтон Коуэн пишет:
«Генри Адамс и аббат Булто подсчитали, что в период с 1170 по 1270 год было начато строительство около восьмидесяти соборов и пятисот церквей размера, приближающегося к собору; многие из них были почти закончены в указанный период. Судя по всему, на это строительство ушла по меньшей мере третья часть того, что в наши дни назвали бы валовым национальным продуктом. Этот феномен так никто никогда и не смог объяснить…»
В другом месте он цитирует Огюста Родена: «Если бы мы только смогли постичь готическое искусство, нас бы неотвратимо увлекло назад, к истине».[84]
Как мы увидим позднее, Фулканелли «постиг» готическое искусство именно через алхимическое Великое Делание и добился действительно глубокого понимания этих внешних аспектов тайной традиции.
Одну из самых очевидных причин строгой секретности, окружавшей всех, кому посчастливилось испить от этого неисчерпаемого источника мудрости, можно увидеть в истории альбигойцев, катаров и тамплиеров, стёртых с лица земли фанатичным христианским большинством. Догмат о гневном боге и обещание адского пламени и вечного проклятия всем, кто отказывается в него верить, помогал держать простых людей в повиновении, причиной которого был страх. Люди понимающие и просветлённые были вынуждены следовать своим собственным, чистым путём втайне.
Считается, что, дабы избежать преследований за отказ принять иерархическую машину Церкви и подчиниться ей, многие альбигойские Посвящённые высшего ранга тайно рассеялись по всей Европе. Эти люди, известные как Совершенные, осели в ранних центрах бумажного производства — искусства, принесённого с Ближнего Востока маврами и возвращавшимися из походов крестоносцами. Сами печатники, будучи членами тайных ремесленных гильдий, способствовали дальнейшему распространению учения, зашифрованного в знаках и символах. Только таким тайным сообщничеством между альбигойцами, с одной стороны, и печатниками, переплётчиками, гравёрами и наборщиками — с другой, можно объяснить расширение оборота эзотерических писаний под самым носом у фанатичных церковных иерархов. Эти книги и документы, часто изданные анонимно или под псевдонимом, могли распознать только посвящённые по таким ключам, как символические иллюстрации, криптограммы, анаграммы и водяные знаки.
Волна преследований и обвинений в ереси коснулась и многих средневековых алхимиков несмотря на то, что их писания всегда предварялись самыми благочестивыми воззваниями к Всевышнему с просьбой ниспослать смиренному Его слуге успех в действиях. Иных из них захватывали в плен и сажали под замок местные феодалы, надеявшиеся выведать их секреты в целях личного обогащения.
