Никогда не спешите с оценками. Все вещи не такие, какими кажутся. Просто принимайте все, что с вами случается, зная, что это выбор вашей судьбы. А будете судить, ничего кроме разочарований не получите от жизни. Настоящий мудрец никогда не будет спешить с выводами. Потому что он знает — предвидеть будущее не под силу никому. Так стоит ли рисовать рисунки на прибрежном песке, зная, что через мгновение их смоют волны прибоя? Просто принимайте все, что с вами случается. Без огорчения и без лишней радости. Ведь неизвестно, что произойдет с вами через миг. Каждое событие должно быть просто событием, а не строительным материалом для воздушных замков. Есть одно занятие, которому человек предается особенно охотно. Он жить не может без него. Он любит его всей душой, хотя больше всего несчастий именно от него… Человек обожает ошибаться. Зачем вам это? Ведь вы можете хотя бы здесь избежать ошибок.
С этими словами старик ушел в конюшню к своему белогривому другу.
Глава 3. Твое место в мире
Одинокая скала возвышалась среди каменистой пустыни. Скала была открыта всем ветрам и непогодам, но стояла непоколебимо, будто и не замечая натиска этого мира.
К подножию скалы прилепилась небольшая убогая хижина. Старые потемневшие от времени и покосившиеся стены, кое-как залатанная крыша… Единственное окошко, затянутое промасленной бумагой было похоже на незрячий глаз на лице старца.
Хижина принадлежала каменотесу. Каждое утро, на рассвете, он отправлялся к скале. В руках у него был ящик с инструментами. И каждое утро окрестности оглашались ударами зубила о камень. До позднего вечера каменотес много и тяжело работал. Он проводил в каменоломнях целый день, пока на землю не опускались сумерки. Он почти не видел дневного света. И не знал, что такое отдых. Его руки были натружены и покрыты множеством мозолей. Его спина была всегда согнута, а с лица не сходило выражение беспредельной усталости и недовольства.
За свою работу он получал жалкие гроши, которые только-только позволяли ему не умереть от голода. Единственной радостью у него было притащиться вечером домой, и рухнуть на постель, вытянув гудящие от усталости ноги. Но отдых был до слез кратким. Едва каменотес засыпал, солнце уже начинало свой путь к вершине небосвода. И снова приходилось вставать и отправляться к опостылевшей скале.
Была бы его воля, каменотес давно бы бросил свое дело, подался бы в город и нашел какую-нибудь легкую работу. Но беда в том, что ничего другого, как только добывать камень, он не умел. А учиться чему-либо было уже поздно. Поэтому, едва мутный светы проникал сквозь промасленную бумагу, каменотес со стоном открывал глаза и начинал собирать свой инструмент.
Он жил один. Какая женщина согласится жить в такой глуши, где нет ничего, кроме камней? Раз в неделю приезжала повозка, которой управлял наполовину глухой старик. Вместе они с каменотесом грузили добытые за эти дни камни на повозку. А взамен каменотес получал еду и воду. Иногда, по особому заказу, ему привозили одежду, которая в каменоломнях очень быстро приходила в негодность. Вот и все, что его связывало с внешним миром.
Однако не одиночество больше всего тяготило каменотеса. Куда сильнее ему отравляла жизнь бедность и необходимость каждое утро идти к скале. Приставить зубило к каменной стене, ударить по нему тяжелым молотком, высекая искры и каменную крошку. Потом еще раз, и еще… Пока кусок камня не упадет к ногам. Отодвинуть его в сторону. И начать все сначала. Это сводило каменотеса с ума.
Каждый вечер, ложась без сил спать, он шептал, глядя в потолок.
— Это не жизнь. Почему я всего лишь бедный каменотес? Почему мне досталась такая судьба? Почему я стал богачом? Если бы только я стал богатым, как бы я был счастлив…
Но небо было глухо к его жалобам и молитвам. День за днем, год за годом, каменотес сокрушал скалу. И не было видно этому конца.
Но однажды, возвращаясь после работы домой, каменотес увидел вдалеке человека, направляющегося к его хижине. Каменотес был очень удивлен. Сколько лет он здесь провел, но никогда не видел людей. Кроме, разумеется, старика, привозившего еду и забиравшего камни. Оно и понятно — что в этих безжизненных краях могло понадобится людям? Ничего… Разве что, камни. Но такое вряд ли пришло бы кому-нибудь в голову.
Поэтому каменотес быстро дошел до хижины и уселся на пороге, поджидая путника. Тот шел неторопливо, тяжело опираясь на дорожный посох. Было видно, что он здорово устал. Еще бы, насколько знал каменотес, каменистая пустыня тянется на три дня пешего хода. Здесь невозможно найти воду или пищу. Юркие ящерицы, змеи да насекомые — вот и все обитатели пустыни. Даже трава не растет… Неудивительно, что человек еле волочит ноги. Скорее странно, что он вообще оказался здесь.
Но не только удивление чувствовал каменотес. Куда больше была радость. Впервые за долгие годы он сможет поговорить с новым человеком. С человеком, который нормально слышит. Старик был глух к его жалобам. Так же глух, как небо и камни вокруг. Какой интерес жаловаться тому, кто тебя не слышит?.. Но теперь он сможет излить душу.
По мере того как путник приближался, каменотеса все больше охватывало нетерпенье. Он с трудом заставлял себя сидеть на месте. Ему хотелось броситься со всех ног навстречу незнакомцу. Но такая несдержанность недостойна мужчины. Неизвестно, что подумает странник о нем, если тот действительно сорвется с места. Поэтому каменотес изо всех сил напускал на себя равнодушный вид и старался смотреть не на убийственно медленно приближавшегося путника, а в сторону. Будто он мог увидеть там что-то интересное. Но внутри все дрожало.
Наконец, путник приблизился настолько, что можно было разглядеть его лицо. Это был еще молодой мужчина, но в бороде уже появились седые волосы. Лицо было осунувшимся и очень усталым. Дорожный плащ покрыт толстым слоем пыли, а посох сбит о камни.
— Мир тебе, хозяин, — сказал странник, остановившись в нескольких шагах от каменотеса.
Тот медленно повернул голову, будто только что заметил поблизости человека.
— Мир и тебе, путник.
— Ты не будешь против, если я остановлюсь у тебя на ночлег. Мне нужно отдохнуть как следует. Я уже три дня иду по этой пустыне. И за это время толком поспать так и не удалось. Очень негостеприимен этот край. А главное, ни одной души на десятки миль вокруг.
— Да, — кивнул каменотес. — Места тут не слишком приветливые. Конечно оставайся, путник. Хочешь, на одну ночь, а хочешь, так и вовсе живи здесь… Места хватит.
— Спасибо тебе, добрый человек, — ответил путник.
— Не благодари. К сожалению, я не могу предложить тебе сытного ужина и мягкой постели. Живу я бедно. Так что кроме куска хлеба, воды и крыши над головой, ничего дать не смогу.
— Мне вполне довольно и этой малости.
— Тогда, проходи в дом, — поднявшись сказал каменотес.
Спустя час, после того как путник привел себя в порядок, смыв дорожную пыль, после более чем скромного ужина, состоявшего из хлеба каменотеса и вяленого мяса, принесенного путником, они сидели перед очагом и курили трубки, мирно беседуя.
Каменотес был почти счастлив. Путник оказался прекрасным слушателем. Он ни разу не перебил хозяина дома, пока тот без устали жаловался на свою горькую судьбу.
— Так значит, ты недоволен своей жизнью? — спросил странник, после того, как каменотес умолк.
— А как здесь будешь доволен? Я не вижу ничего, кроме этих камней.
— И что тебе нужно для того, чтобы чувствовать себя счастливым?
— Вот если бы я был богатым, я был бы счастлив. Я хотел бы, чтобы у меня был роскошный особняк в самом центре большого города. И чтобы я ни в чем не знал нужды… Подумать только, я мог бы целыми днями бездельничать, спать на мягкой кровати с чистыми простынями… Мог бы смотреть на солнце, когда мне этого захочется… Есть досыта, пить дорогие вина… Да, вот это было бы настоящее счастье.
— И только-то?
— По-твоему этого мало?
— Смотря для кого, — загадочно улыбаясь ответил странник.
— Не знаю, кому как, а мне бы этого вполне хватило.
— Ну что ж… Ты добрый человек, хотя и зол на свою судьбу. Ты приютил меня, разделил последний кусок хлеба… Попробую ответить тебе добром на добро. Давай ложиться спать, а утром посмотрим, что я смогу для тебя сделать.
— Как ты можешь мне помочь? — недоверчиво спросил каменотес. — Судя по твоему виду, ты еще беднее, чем я. Да и ты уже сделал доброе дело. Выслушал меня. Честно говоря, мне даже легче стало.
Поговорив еще немного о том, о сем, они улеглись спать. Впервые за долгие годы, проведенные в одиночестве, каменотес уснул с улыбкой на губах. Уже засыпая он подумал, что слишком уж много хочет от жизни. Быть может, ему вполне хватило бы простого человеческого общения.
