Рисунок 1. Четыре основные техники, связанные с четырьмя направлениями
Рисунок 2а. Четыре атрибута воина
Примечание: Четыре Атрибута Воина иногда изображают приведённой ниже схемой, однако эта терминология относится к устаревшей методике обучения, ныне уже не используемой; таким образом, эта терминология, хотя она и является точной, стала сейчас достаточно туманной. Схема включена в эту книгу, чтобы избежать возможной путаницы.
Рисунок 2б. Четыре атрибута воина (устаревшая терминология)
ВОИН ДОЛЖЕН СЛУШАТЬ СВОЁ СЕРДЦЕ. ДЛЯ ЭТОГО НЕОБХОДИМО СЛЕДОВАТЬ СВОЕМУ ЧУВСТВОВАНИЮ — ОДНАКО В КОНТЕКСТЕ НАШЕЮ ОБЫЧНОГО ВЗГЛЯДА НА МИР ЭТО ОЧЕНЬ ТРУДНО. СТИРАНИЕ ЛИЧНОЙ ИСТОРИИ ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ МОЩНОЕ СРЕДСТВО УСТРАНЕНИЯ ОГРАНИЧЕННОСТИ ОБЫЧНОЮ ВЗГЛЯДА НА МИР.
Стирание личной истории порождает качество под названием чувствование, которое по самой своей природе противоположно Востоку, трезвости. Чувствование определяется как способность участвовать в жизни свободно, без ограничений, навязываемых логическими предположениями. Это легко понять на примере Линды. Всё её детство было основано на том, что, по её предположению, было правдой. В результате она никогда не могла свободно участвовать в жизни; вместо этого Линда сражалась с жизнью так яростно, что превратилась в одинокую и совершенно несчастную женщину. Ощущая угрозу со стороны каждого встреченного мужчины, Линда решила, что не может доверять никому, в результате чего были разрушены все её отношения с окружающими — с коллегами по работе, с друзьями и романтическими знакомыми.
Зная по собственному опыту, что мир не таков, каким кажется, воины не совершают такой ошибки и не считают, что понимают всё известное. Признавая, что и внешняя, и внутренняя вселенные бесконечно превышают границы их понимания, воины постоянно стремятся приспосабливаться к ходу жизни, независимо от того, какой чуждой она может казаться на первый взгляд, но никогда не попадают в ловушку логических допущений. Воины знают, что, даже если в данный момент они не могут понять, что в действительности происходит, со временем им удастся выявить подлинное значение любого события, если только они будут следовать его течению, а не отбрасывать его. В этом заключается истинный смысл принципа текучести.
Текучесть не очень просто понять, однако аналогия поможет прояснить эту чрезвычайно важную концепцию. Представим себе человека, живущего во времена до изобретения двигателя внутреннего сгорания. Для такого человека единственными известным формами перемещения по дорогам были колёсные экипажи, запряжённые лошадьми или другими животными, верховая езда, велосипед или просто пешая ходьба.
До определённого времени не было никаких иных видов транспорта, однако человек по имени Карл Бенц осмелился воспользоваться потенциальными возможностями мечты. В 1893 году он воплотил в жизнь такую мечту и вывел на дорогу первый самодвижущийся экипаж.
Как только люди поняли принцип механики двигателя внутреннего сгорания, он стал выглядеть совершенно логичным и простым. Однако до того, как Бенц осуществил свою мечту на практике, у него не было никакой иной опоры, кроме того, что можно справедливо назвать внутренним ощущением. Если бы Бенц был рациональным человеком, способным верить только в известный мир, он вряд ли смог бы следовать течению своей мечты.
Это имеет огромное значение. Люди слишком часто полностью упускают все свои возможности, поскольку, обнаруживая искомые ответы, склонны не обращать на них никакого внимания, если ответы не вписываются в известное, и неизменно считают эти ответы нелогичными. Интересно отметить, что, как показывает случай Линды, то же самое обычно происходит и с детьми, так как у детей недостаточно жизненного опыта, чтобы они могли понять, что мир не таков, каким кажется; по этой причине детям приходится принимать окружающий мир за чистую монету. С другой стороны, взрослый неизбежно оказывается в ловушке логических допущений рационального разума.
На примере Линды стало понятно: для того, чтобы её попытки не-делания стали успешными, ей нужно будет избегать индульгирования в собственных логических допущениях и заняться стиранием личной истории — техникой, которая будет описана в этой книге чуть позже. Пока же сосредоточимся только на том свойстве, которое возникает благодаря этой технике, а именно — на чувствовании.
Вообще говоря, люди обычно относятся к чувствованию с юмором и считают логичность единственным достойным уважения качеством. И всё же ирония судьбы заключается в том, что большая часть величайших открытий и изобретений начиналась с воображения или внутреннего ощущения. Если бы миром правила логика, если бы в нём не было людей, готовых следовать предчувствию, или чувствованию, человеческое мышление стало бы бесплодным, а эволюция осознания остановилась бы. Логика представляет собой великолепное средство разработки приёмов практического воплощения мечтаний, однако любая мечта остаётся неизвестной величиной, пока не воплощается на физическом плане. По самой природе непознанного, единственным, чем может руководствоваться воин при столкновении с ним, является чувствование. Фраза «чувствовать дорогу в темноте» представляет собой старый штамп; однако для воина она имеет очень глубокое значение. Чтобы лучше понять это, читатель может освежить в памяти положения первого тома, связанные с использованием эмоций и намерения.
Вернёмся к Линде. Что ей действительно нужно в данный момент, так это текучесть — способность следовать течению ситуации, а не отвергать её на основе поверхностного понимания. Теперь Линда уже не может реагировать на окружающий мир в привычной ей манере и потому должна научиться доверяться течению жизни. Она достигнет этого с помощью не-делания. Однако её доверие течению жизни не может быть основано на слепой вере; если Линда начнёт действовать, опираясь на слепую веру, она очень быстро убедится, что в мире действительно есть люди, которым нельзя доверять.
Чувствование не имеет ничего общего со слепой верой; на самом деле, чувствование и трезвость представляют собой разные стороны одной монеты. Постигнув взаимосвязанность всего живого, Линда на собственном опыте поняла, что жизнь не такова, какой кажется, — это значит, что она уже не может оценивать людей и события согласно своему прежнему взгляду на мир. По этой причине единственным, что остаётся делать Линде в отношении незнакомого человека или неизвестной ситуации, — действовать на основе внутреннего ощущения. Именно это понимается под выражением «слушать своё сердце». Прежде Линда реагировала исключительно на основе логических предположений, опирающихся на её взгляд на мир; одним из таких предположений было то, что мужчинам нельзя доверять. Теперь же ей придётся научиться в любой ситуации доверять своему сердцу, своему чувствованию.
Научившись слушать своё сердце, Линда сможет развивать всю свою трезвость, поскольку при этом она будет чутко осознавать самые тонкие и незначительные указания на то, что нечто идёт неправильно. Это совершенно отличается от подозрительности, хотя на первый взгляд может показаться очень похожей на неё. Подозрительность основана на предвзятости, тогда как чуткая внимательность исходит из уверенности в том, что внешнее впечатление обманчиво. Более того, подозрительность представляет собой часть взгляда на мир, а трезвость возникает после того, как человек расстаётся со своим взглядом на мир и его оценки становятся свободными от предвзятости.
Таким образом, становится понятным, что чувствование не является слепой верой или неразборчивым порывом, как его обычно понимают; напротив, это действие, основанное на трезвом выводе. Единственная разница между чувствованием и трезвостью заключается в том, что трезвость опирается на надёжное знание, а чувствование подтверждается только на опыте. Именно поэтому чувствование диаметрально противоположно трезвости. Воины используют трезвость, когда имеют дело с известным, однако, сталкиваясь с непознанным, они определяют направление с помощью чувствования. Позже мы ещё раз вернёмся к концепции чувствования, поскольку этот сложный принцип тесно связан с несколькими другими понятиями.
РАССТАВШИСЬ СО СВОИМ ПРИВЫЧНЫМ ВЗГЛЯДОМ НА МИР, ЧЕЛОВЕК ОСОЗНАЁТ, ЧТО СУЩЕСТВУЕТ БЕСКОНЕЧНОЕ ЧИСЛО РАЗЛИЧНЫХ РЕАЛЬНОСТЕЙ. ПЕРЕХОД В ЭТИ РЕАЛЬНОСТИ ОЗНАЧАЕТ НЕОБХОДИМОСТЬ СНОВИДЕТЬ В НИХ — ТОЧНО ТАК ЖЕ, КАК ЛЮДИ СНОВИДЯТ В МИРЕ СВОЕЙ СОЦИАЛЬНОЙ ОБУСЛОВЛЕННОСТИ.
